Икосаэдр 2.0 - Андрей Валерьевич Скоробогатов
— Вы хотите сказать, что их тьма — в их невежестве? Но разве это нельзя исправить со временем?
— Нет-нет, это всё не так страшно. Здесь совсем другая проблема, — Александр Фёдорович изменился в голосе, перейдя на зловещий полушёпот. — Колдовство и каннибализм, ваша светлость. Вот то, с чем мы сталкиваемся ежегодно. Будьте внимательнее с этим.
Константин Ксаверьевич кивнул.
— А есть ещё что-то, о чём мне ещё стоит узнать?
— Думаю, об этом вам доложат на совещании генштаба. А пока — вот ваша гостиница, располагайтесь, за вами приедут.
Мобиль припарковался у аккуратного двухэтажного здания на улице Баранова, князь с адъютантом попрощались с премьер-министром и сквозь жидкую толпу газетчиков направились ко входу.
* * *
Министр обороны Миклухомаклайской Республики, несмотря на равный возраст с сорокалетним Рокоссовским, выглядел испуганным экзаменующимся школяром. Вытянувшийся около экрана проектора, он указкой водил по карте, периодически отдавая команду механику на переключение слайдов. За столом, помимо Константина, находилось пять высших офицеров республики и два офицера имперского флота, прибывшие с эскадрой.
— … Это что касается нашего флота. Всего в вооружённых силах страны шесть стрелково-пехотных, два гвардейских полка, три артиллерийских, один егерьско-казачий полк, два танковых батальона, две роты…
— Опустим это. С составом войск республики мы ознакомились ещё в Петербурге, — прервал выступление Рокоссовский. — Доложите текущее положение дел.
— Снабжение войск удовлетворительное. Стрелково-пехотные войска укомплектованы стволами на восемьдесят процентов, также испытываем нехватку боеприпасов трёхдюймового калибра и запчастей для техники…
Жалобный тон министра взбесил Рокоссовского.
— Недоукомплектованы⁈ Двенадцать миллионов рублей было выделено военторгу для перевооружения наземной Миклухомаклайской армии в прошлом году.
— Почти всё ушло в морской и военно-воздушный флот, и…
— Я знаю, сколько ушло во флот. И догадываюсь, сколько осело в карманах у чиновников всех мастей. Впрочем, пусть этим занимается тайный сыск.
На некоторое время в воздухе повисла зловещая пауза.
— Есть какие-то происшествия за последние месяцы? Волнения, бунты, массовые переходы аборигенов через границу? — спросил князь, чтобы разрядить обстановку.
— Ваша светлость, в Западном уезде несколько месяцев назад обнаружен странный случай массовой истерии, — несмело ответил полковник, командующий внутренними войсками, и затем махнул рукой адъютанту у киноаппарата. — Механик!
Адъютант завозился, меняя слайды министра обороны на какую-то киноплёнку.
На кадрах замелькали мутные, пляшущие кадры деревушки: на расчищенной от леса площадке стоят длинные и высокие «мужские дома» на сваях, с соломенными крышами, украшенные черепами, неподалёку стоят тотемы. На переднем плане, около оператора, пара детей, заглядывающих в объектив камеры. Внезапно на заднем плане из леса появляется группа из пяти странно двигающихся мужчин — передвигают ноги, их руки вытянуты вперёд, а голова свисает на плечо. Пара мужчин хватает копья и направляется к ним, пытаясь заговорить с незнакомцами, но те набрасываются на воинов, жадно, по-звериному вгрызаясь в шею. Дети и женщины бегут врассыпную. Копьё одного из защитников пронзает нападавшего, но ему, похоже, это нипочём — его челюсти сжимаются на плече у жертвы. Навстречу сражению выходит одетый в множество бус шаман, он возносит руки к небу и что-то кричит, но внезапно на него набрасывается один из защитников, укушенный нападавшими. Число одержимых растёт, это становится похоже на болезнь. Оператор с камерой поднимается с места и бежит по тропинке, на миг останавливается и смотрит обратно — на последних кадрах видно, что истерзанные тела жителей деревни поднимаются и вместе начинают двигаться в сторону оператора.
— Оператор успел добежать до машины. Через пару часов в деревню был отправлена рота казаков, двое суток они зачищали местность, но многие из одержимых разбежались.
— Мне показалось, или… — спросил контр-адмирал императорского флота Исаакян.
— Они поднимались после того, как их убили? — спросил командующий внутренними войсками.
— Показалось, — нахмурившись, ответил за коллегу министр обороны. — Этого не может быть.
Рокоссовский слушал их и молчал. Он пока ещё не решил, как относиться к увиденному.
— Почему вы так уверены? — спросил контр-адмирал.
— Потому что… это противоречит здравому смыслу.
— Кто был оператором?
— Известный на острове кинолюбитель-антрополог, господин Хоффман.
— Вы доверяете любителю с немецкой фамилией? Неужели вы до сих пор не знакомы с достижениями киномонтажа? — подал голос ещё один офицер.
— Довольно! — прервал диспут князь. — Мы здесь собрались не для того, чтобы обсуждать случаи в лесу. При всём уважении к аборигенам — не их покой нам предстоит охранять. Город, посёлки, месторождения и дороги — вот что беспокоит нас больше всего. Три линкора и два транспортных судна под голландскими флагами прибыли трое суток назад в Порт-Нумбай. Он находится в шести часах плаванья от Порт-Алексея. В двух часах от границы. С прибытием нашей эскадры силы становятся примерно равны, пусть не численно, но по огневой мощи. Необходимо усилить патрулирование границы кавалерийскими частями и воздушным флотом. Перебросить пехотные полки в Западный уезд.
— Константин Ксаверьевич, но что делать с другими проявлениями этой, с позволения сказать, истерии? — спросил Исаакян. — Не может ли это помешать обороне и обеспечению тыла?
— Все возможные сражения будут проходить в прибрежной зоне и на берегу, где есть дороги и коммуникации.
Константин встал из-за стола.
— Позвольте откланяться, господа. На сегодня у меня ещё запланированы осмотр техники и совещания с составом эскадры.
Исаакян нагнал Рокоссовского у порога.
— Ваша светлость, — не унимался мрачный армянин. — Меня весьма настораживает увиденное. Не считаете ли вы необходимым произвести высадку на берег в указанном районе?..
— Не считаю. Предоставьте возможность казакам разобраться с дикарями.
Князь почувствовал, как отлегло на душе, когда он впервые за экспедицию употребил это бранное слово.
* * *
В первые пять дней князь осматривал танки, геликоптеры и другую технику в войсках протектората, съездил в двухдневную поездку по отдалённым казачьим частям на западной границе, потом началась рутина.
Уже через неделю стало ясно, что молниеносное нападение не входило в планы Голландии. По сообщениям разведки, один линкор и один транспортник отплыли из Порт-Нумбая на шестые сутки. Дни в Порт-Артуре стали похожи один на другой. Утреннее совещание в штабе, посещение и приём офицеров эскадры, полдня безделья и вечерний радиоканал с генштабом, с пробудившейся столицей. Пару раз князь отобедал в узком кругу членов правительства, говорили о разных пустяках — о погоде в столице, блюдах японской кухни, актрисах. Князь сознательно уходил от разговоров о мировой политике, и заметил, что премьер-министр также не поднимает больше никаких щепетильных вопросов, что внушало некое доверие.
Рокоссовский всё ждал известий от главнокомандующего о прекращении боевого дежурства, потому как чувствовал себя в этих дальних широтах в ссылке, но каждый вечер слышал: «Потерпи, Костя, надо
