Икосаэдр 2.0 - Андрей Валерьевич Скоробогатов
— Скажите, князь, — продолжал Александр Фёдорович. — У вас никогда не возникало ощущения, что вы живёте в каком-то странном, параллельном мире? Что где-то за гранью реальности есть ваш двойник?
— Какой двойник?
— Двойник, который служит совсем другим людям, живёт в другой стране. В стране, в которой война закончилась в девятнадцатом году. Понимаете, мне всю жизнь снятся сны про эту страну. Сны, в которой Александр Фёдорович Керенский — не глава богом забытого края в изгнании, вдали от цивилизации, а правитель…
— Нашёл! — крикнул адъютант князя, забежавший в чащу на десяток шагов вперёд. — Сидит!
Керенский поднял на изготовку ружьё, оттолкнул князя и подбежал к адъютанту. Сергей сидел на корточках у полураскопанной норы, из которой виднелась морда с вытянутым носом, похожим на хоботок сайги.
Премьер-министр поднял ружьё, взвёл курок и выстрелил в Сергея. Захлёбываясь кровью, адъютант свалился рядом со своей не случившейся жертвой. Казаки наставили ружья на Рокоссовского.
— Я знаю, что у тебя в портфеле. Отдай нам это.
— Бесполезно, — ответил князь. — Без санкции Его Императорского Величества система не будет работать.
— Не ври мне, — ружьё Керенского почти уткнулось в лоб Рокоссовского. — Такие портфели есть у пяти генералов и двух адмиралов. Если Императорское Величество спит или находится в уборной?
— Его разбудят. Поднимут, позовут.
— Отдай мне портфель.
Слева послышался выстрел и истошный крик Исаакяна:
— Иду-ут!
Керенский обернулся на крик.
— Всё, контр-адмирала больше нет. Проводника, думаю, тоже, и сейчас…
Послышалось ещё два выстрела и какие-то невнятные крики Исаакяна и премьерского адъютанта. Все замерли и стали слушать — стало неожиданно тихо, а спустя секунду в этой мрачной тишине послышался гул, низким эхом разносившийся по лесу. И тогда Рокоссовский увидел.
В двух сотнях метрах двигалась глухая, плотная стена чёрных человеческих тел, в молчаливом ужасе шагающая навстречу князю. Их руки были вытянуты вперёд, на телах виднелись следы ран и повреждений. Они были мертвы и живы одновременно.
— Голландцы… Вирус… Так не вовремя… — крикнул Керенский и побежал назад по тропе.
Казаки начали стрелять. Рокоссовский бросил ружьё и перекинул умирающего Сергея через плечо. Побежал вслед за премьером и уже через сто шагов перегнал его.
— Стой! — крикнул Керенский, остановился и попытался уцепиться за Рокоссовского. — Я не могу. Почка… слишком тяжело бежать.
— Сколько их там?
— Сотни тысяч. Всё население центральной части острова. Я знал, но не верил, что это случится так скоро, я хотел успеть. Пристрели меня, князь. Я не хочу быть с ними.
Казаки пробежали мимо, один из них на ходу выстрелил в Керенского, но промахнулся. Князь оставил премьера и снова двинулся вперёд, перелетая через коряги и царапая в кровь плечи и лицо. Его волновали только умирающий адъютант на левом плече и сумка с портфелем на правом.
Спасительный выход в деревню показался через полчаса, но счёт всё ещё шёл на минуты. Рокоссовский пробежал мимо казака, сторожившего машину — тот нерешительно поднял винтовку, но поняв, что происходит что-то странное, не стал стрелять — и двинулся мимо хижин в сторону моря.
Огромное обтекаемое тело ракетного экраноплана «Витязь», поднимая десятиметровую волну за кормой, приближалось к побережью. Князь положил Сергея на песок и проверил пульс, адъютант ещё дышал. Кровь стучала в висках. Рокоссовский заметил, что экраноплан замедляет свой ход, и замахал руками.
Через минуту открылись люки, и пятиметровые исполины его Императорского Величества Лейб-гвардии автоматонного полка выпрыгнули на мелководье, ощетинившись ракетами «Катюша» на плечах, и зашагали к берегу.
Ещё через минуту первый из шагающих роботов достиг князя и подставил огромную руку, помогая взобраться наверх.
Через две минуты князь стоял на капитанском мостике, автоматоны подобрали выбежавшего из леса Исаакяна и приготовились дать залп из всех орудий.
Спустя пять минут армия Тьмы вышла из леса.
Спустя десять минут на горизонте показались корабли голландского флота, но пришло и подкрепление третьей эскадры флота Российского. Взрывы ракет покрывали лес, десятки тысяч тел одержимых папуасов находили свой последний покой на берегу, позже прозванном Берегом Костей.
Спустя двадцать минут Рокоссовский понял, что эскадра находится в патовой ситуации. Он не знал, что будут делать голландцы, потому приказал офицерам грузить автоматонов обратно в трюмы и отчаливать, проследовал в свою каюту и открыл чемоданчик. Набрал на костяных клавишах кодовую комбинацию цифр, вызывая радиостанцию в Зимнем Дворце.
Заспанный голос Его Императорского Величества отозвался в трубке через три минуты:
— Да, Костя…
Рокоссовский доложил обстановку, и было принято решение, навсегда изменившее мир. Спустя ещё пять минут, когда экранопланы отошли на почтительное расстояние от берега, палец князя Рокоссовского нажал красную кнопку в чемоданчике.
Четвёртого ноября тысяча девятьсот тридцать четвёртого года автономная ракетная установка экраноплана «Витязь» произвела пуск ракеты среднего радиуса действия с урановой боеголовкой, и впервые в мировой истории было применено ядерное оружие.
Свет атомной бомбы, накрывший тьму армии одержимых, видели в соседней Австралии. Распространение голландского зомби-вируса удалось остановить, но принесло ли это свет в мир, полный мрака, лишь предстояло выяснить.
Рокоссовский той же зимой вернулся в Петербург, к семье. Впереди были ложные доносы, пытки, каторги, второй виток Великой Войны, должность министра обороны и жизнь, полная всевозможных падений и взлётов.
Но бандикута он так никогда и не поймал.
Икосаэдр (вместо предисловия)
По идее, предисловие должно быть в начале книги, но я вставил его где-то в середину.
Следует сказать пару слов о том, из чего вырос этот сборник. Идея родилась после одного из конкурсов фестиваля «Аэлита», «Рассказа за 100 минут», который я вёл и на который сам же в процессе писал (на «внеконкурс») зарисовку. По «билету», на которых были написаны темы, мне выпало писать «рассказ на букву и», и вот что вышло за 100 минут:
ИКОСАЭДР
Император играл на инструменте. Инопланетный идеофон, имеющий изгибы икосаэдра, источал искры иррациональных идей. Интуитивно импровизируя, император искал исход идеологического инцидента.
Империя Искандера Искроносного имела исполинскую историю и инновационные изобретения. Инквизиция императора искала изгоев по иным измерениям, а истребители исследовали импонирующие изотопонимы. Исключительность империи инициировала и инвертированные идеологемы — «Истошная империя», «Иллюзия истины», «Иррационализм» и т. д.
Инциденты изобретения изничтожительных идеологем интриговали Императора.
— Инакомыслие в Империи? — испугался информированный Император. — Искать! Искать исход!
Инквизиторы, изучавшие инопланетян, известили об идеофонах, икосаэдроподобных инструментах, искрящихся и источающих идеи, истинные для иных инопланетян.
— Иные импульсируются — и имперские инакомыслители идеофоном искоренятся, — известил императора инквизитор.
Идеофон,
