Питер Уоттс - Бетагемот

Но эти стены — они словно предугадывают каждую новую стратегию до того, как та разовьется. Они не опаз­дывают: каждую уловку встречают готовой защитной кон­фигурацией. Можно подумать, будто они издалека под­глядывают «лени» в нутро и вызнают все ее хитрости. «Мадонны» могли бы заподозрить что-то в этом духе, если бы умели думать о таких вещах.

Но они не думают. Да, в сущности, и не нужно, пото­му что их здесь уже миллионы, и ни одна не погибла в схватке с другой. Они объединились. Они сотрудничают. И вот они здесь, направляемые инстинктивной уверен­ностью, встроенной в гены: чем выше стена, тем важнее уничтожить то, что за ней.

На этот раз защита как будто не ожидает атаки.

Очень скоро в файерволл впиваются миллионы зубов. Он в ответ распахивает свою пасть, выплевывает экзорцистов, метаботов и все виды смертельных контрмер. Одни «лени» гибнут, другие, рефлекторно приходя в ярость при гибели родичей, рвут оборонительные системы в клочья. В глубине электронного моря, где еще есть место для раз­множения, реплицируются силы поддержки. Новобранцы бросаются вперед, сменяют павших.

Файерволл проламывается в одном месте, затем в ста, и вот уже стены нет — только пустые регистры и лаби­ринт ничего не значащих, воображаемых границ. «Лени» вторгаются в пространства, не виданные их предками: в девственные операционные системы и маршрутизаторы, в связи с орбитами и между полушариями.

Это — новый фронтир, созревший и беззащитный. Шреддеры рвутся вперед.

Лабин понимал, что это вопрос времени. Слухи, пе­редаваемые из уст в уста, размножались быстро, дели­лись, как клетки, если мем достаточно силен, даже на местности, где эти самые уста уже практически вымерли. Если тот парень на мотоцикле не оставил следов зара­жения на пути к городу, то другие могли. И, видимо, оставили.

Мотоплан кружил на стометровой высоте, под ним виднелось исполосованное шрамами бурое лоскутное оде­яло Новой Англии после пришествия «ведьмы». Небо на востоке почернело от дыма, его огромные темные столбы поднимались с дальней стороны выбритого скалистого хребта. Того самого, с которого они наблюдали за падени­ем звезд, через который перевалили Лабин и Кларк, ко­гда шли навстречу «оводу» Дежардена. Тогда огонь горел по эту сторону холма — маленький, мерцающий загон, только чтобы цель не сбежала.

Теперь пылал весь Фрипорт. Над самым гребнем ви­сели два подъемника. Дым клубился вокруг, то затемняя, то проявляя их силуэты по прихоти восходящих потоков воздуха. Машины еще поливали землю редкими струями огня, но основную миссию, судя по всему, уже выполни­ли. Теперь Лабину предстояло завершить свою.

Кларк ничто не угрожало. Подъемники испепелили небо, землю и поверхность океана, но на глубину забрать­ся не могли. «Вакита» была невидимой и неприкасаемой. Потом, когда пламя потухнет, Кен собирался проверить, как там Лени.

А пока надо было патрулировать периметр. Он под­летел с запада, вдоль Дайер-роуд. Навстречу не попалось ни одной машины. Теперь, свернув к югу, он обходил огненный шторм по направлению, пересекавшемуся с трассой 1-95. Подъемники появились с севера, так что беженцы на колесах, скорее всего, должны были устре­миться в противоположную сторону.

Возможно, один из них даст ему повод...

На тринадцатом километре Лабин засек движение на дальнем расстоянии. Ответный сигнал был мощным, размером с грузовик, но пропал через несколько секунд после опознания. Поднявшись на сто пятьдесят метров, Кен включил пеленг на широкую дугу и с перерывами получил сразу два сигнала. Но больше ничего.

Хватит и этого. Цель съехала с шоссе на восток и исчезла в помехах от земной поверхности, но последнее местоположение он зафиксировал. Если повезет, коорди­наты лягут на проселок без перекрестков. Если повезет, у объекта будет только один путь.

В кои-то веки удача оказалась на его стороне. Дорога была извилистой, скрывалась под спутанными и сухи­ми ветвями деревьев, которые в более зеленые времена спрятали бы ее полностью. И сейчас они хоть и мешали обзору, но полностью скрыть движущийся объект не мог­ли. На такой скорости цель должна была через несколько минут достичь берега.

Океан искрился вдалеке — плоская голубая ширь, окаймленная рядом шпилей цвета слоновой кости. Отсюда они казались не больше зубочистки, а на самом деле до­стигали ста метров в высоту. Над некоторыми лениво вра­щались трилистники вертушек с узкими лопастями длиной в десятиэтажное здание, на других вертушки замерли или были обломаны. Часть башен и вовсе лишилась головы.

Под хромыми ногами ветряков угнездился какой-то промышленный комплекс: плавучий остров труб, лесов и шарообразных резервуаров. Когда Лабин приблизился, проступили детали: водородная станция, вероятно питав­шая Портленд, лежавший в каких-нибудь пятнадцати— двадцати километрах к югу. Издали и станция, и система проводки казались крошечными, хотя вполне могли под­ниматься на высоту нескольких этажей.

А теперь к воде. Дорога у него за спиной вырвалась из мертвого леса и плавно свернула вдоль побережья. Она впадала в асфальтовое озерцо, застывшее автостоянкой с видом на океан. Другого пути нет — Лабин отступил назад и занял позицию, выжидая, пока объект выйдет на открытое место.

Им оказалась Мири.

«Мог бы догадаться, — подумал он. — Не надо было ей верить, эта женщина никогда не сможет сидеть смирно».

Он снизился к дороге и завис в паре метров над ас­фальтом, пока включались амортизаторы воздушной по­душки. Перед ним тихо стоял лазарет — окна затемне­ны, двери закрыты, орудийные стволы втянуты внутрь. Афиша на перилах ограждения прокручивала рекламную анимацию из лучших времен. За полосой воды крутили потрепанными лопастями ветряки.

За рулем наверняка сидела Кларк. Уэллетт перекоди­ровала блокировку у него на глазах: допуск был только у них троих. С другой стороны, они ведь деактивировали внутреннюю защиту против взлома. Возможно, хотя и маловероятно, что Лени вела машину с пистолетом, приставленным к виску.

Он приземлился прямо на набережной, полого спу­скавшейся к воде. Если понадобится, послужит укрытием. Мотоплан отключил, готовясь к столкновению с землей. На такой дальности Мири едва опознавалась. Ее вирту­альные потроха сбивали с толку, то загораясь, то сливаясь с фоном. Он вырубил обзор, чтобы не отвлекаться.

Водительская дверца МИ распахнулась. Он встретил Лени Кларк на полпути.

Ее глаза без линз были полны слез.

— Господи, Кен! Ты видел?

Он кивнул.

— Я знала этих людей. Я пыталась им помочь. По­нимала, что нет смысла, а все же...

Он только раз видел ее такой. Подумал, не сможет ли ее утешить, если обнимет. Абсурдно, но другим, кажется, иногда помогало. Но Лени и Кен всегда были слишком близки для подобных жестов.

— Ты же знаешь, это необходимо, — напомнил он.

Она помотала головой:

— Нет, Кен, и никогда не было.

Он долго всматривался в нее.

— Почему ты так говоришь?

Лени оглянулась на лазарет. Лабин мгновенно насто­рожился.

— Кто там с тобой? — спросил он, понизив голос.

— Рикеттс.

— Рик... — он вспомнил: — Нет!

Она кивнула.

— Он что, вернулся? Ты не вызвала карантин? — Он в ужасе покачал головой. — Лен, ты понимаешь, что...

— Понимаю, — без малейшего раскаяния сказала она.

— Вот как! Значит, ты понимаешь, что Фрипорт, по всей вероятности, сожжен по твоей...

— Нет, — сказала она.

— Он — носитель.

Лабин хотел обойти ее, но Лени заступила ему дорогу:

— Не тронь его, Кен.

— Странно, что приходится. Он должен был умереть несколько дне...

«Какой же я идиот», — сообразил он и спросил:

— Что тебе известно?

— У него была начальная стадия Сеппуку. Потливость, лихорадка, покраснение кожи. Повышенный обмен ве­ществ.

— Дальше?

— Несколько дней назад у него была поздняя стадия Сеппуку.

— То есть?

— Он так ослабел, что шевельнуться не мог. Кормить приходилось через капельницу. Он даже говорить не мог, использовал саккадный интерфейс.

— Он поправляется, — скептически заметил Лабин.

— Содержание Сеппуку ниже десяти и с каждым ча­сом падает. Потому-то я и перевела его обратно на Мири. На «Ваките» нет...

— Ты держала его на подлодке, — мертвым, монотон­ным голосом проговорил Лабин.

— Отшлепаешь меня потом, ладно? Пока заткнись и слушай. Я загрузила его в Мири и прогнала через все анализы, до каких она додумалась, и все они подтверж­дают. Три дня назад он был на пороге смерти, а сегодня как огурчик.

— Нашла лекарство? — Он не верил своим ушам.

— Лекарства не нужно! Оно само проходит! Просто... надо выждать.

— Хочу посмотреть данные.

— Ты можешь больше: можешь помочь в их сборе. Когда появились подъемники, мы собирались проводить последнюю серию.