Владимир Дрыжак - Кесарево сечение
Вот вам и третья мудрость специально для Василия: мелкие агенты всегда легализуются большими шишками, а вот резиденты – простыми дворниками. Почему? Да потому, что в куче мусора можно запросто спрятать что угодно. У дворника всегда под рукой большая куча, а у большого начальника только небольшая мусорная корзинка. На этом они и горят…
Теперь вам понятна диспозиция? У Асеева было все, что ему требовалось. А чего не было, то он мог смело клянчить у ГУКа. При этом у него были значительные полномочия, и его никто особенно не контролировал. Например. Лет восемь назад были разработаны принципиально новые ЯДУ. В ГУКе немедленно началась кампания по замене двигательных установок на крупнотоннажных судах. Как вы думаете, где сейчас списанные ЯДУ? А их десятки, если не сотни! Спросите у ваших эксплуатационников, где эти списанные агрегаты? Они пожмут плечами. Они уверены, что в ГУКе есть специальная служба, ответственная за утилизацию, и даже слышали об успехах в ее работе. Но ведь это – Асеев. А Солнце – оно большое. Оно все спишет… Мало того, я точно знаю, что пять штук новейших ЯДУ Асеев выклянчил для умощнения своих туеров, и ему их дали. Возможно, даже сказали спасибо. А сколько у него этих туеров, и каких, не знает, по-моему, никто. При этом, все суда, которые находятся в его распоряжении, регулярно подвергаются техосмотрам, проверяются на предмет безопасности и пользуются ремонтными доками ГУКа. Аварий у него нет, жертв нет, порядок полный, палубы – блестят!
– Черт побери, – сказал Вася. – Мне такой уровень конспирации и не снился. Но я не могу поверить, что Гиря об этом не знает.
– Гиря.., – Сомов нервно побарабанил пальцами по столу. – Этот Гиря… Вот вы скажите, почему этот Гиря не сидит сейчас здесь. Я не один раз пытался вылить все это ему на подкорку, а с него, как с гуся вода! Он, этот Гиря, все это наверняка знает, но ничего этого знать не хочет. Вот он какой, ваш Гиря! И я начинаю подозревать, что вы такие же.
– Нет, мы не такие, – сказал я твердо.
– Мы – честные, – сказал Вася.
– А Гиря, выходит, нет? Впрочем, это вопрос риторический… У меня, парни, летный стаж – девятнадцать лет… Ну, с учетом специфики моей личности… Я летал на таких калошах, которые нынешним космопроходцам и не снились. Я специалист по ЯДУ. Я знаю, что из них можно выжать при необходимости. Я знаю навигацию и знаком с космобаллистикой и планетодинамикой. Кроме того, я – планетолог. Теперь резюме. Я, обладая всеми этими навыками и знаниями, а также природной смекалкой и жизненным опытом, используя мудрость предков и опыт поколений, в течение четырех с половиной лет планомерно обшаривал наш звездный околоток, пытаясь обнаружить нечто, способное покинуть Солнечную систему, унося на борту какое-то количество людей с тем, чтобы доставить этих людей хотя бы к ближайшей звезде в разумные сроки и при минимальных но еще разумных гарантиях. Я проанализировал, как мне кажется, все возможные варианты как в плоскости эклиптики, так и вне ее.., – Сомов хмыкнул. – Не вижу реакции!
– А на что должна быть реакция?
– На "вне эклиптики". Вне эклиптики очень много места.
– В эклиптике его тоже навалом, – меланхолично отреагировал Вася.
Я благоразумно промолчал.
– Ладно, не буду вам голову морочить. Такого объекта два года назад в Солнечной системе не было, и никаких следов его сооружения я не обнаружил. Между тем, есть весьма авторитетный человек утверждающий, что сооружение этого объекта идет по плану. И я ему верю. Если в ближайшее время этот парадокс не будет разрешен – я сойду с ума.
– Два года назад, – пробормотал Вася. – Но может быть сейчас он уже есть?
– Чрезвычайно маловероятно. Два года – не срок. Современный лайнер строится года три в условиях оборудованной верфи. Таких верфей восемь – пять на орбите вокруг Луны, три на марсианской. Крупнотоннажные суда закладываются только на лунных верфях, ибо если что-то оторвется – есть время выловить, поскольку без атмосферы падает медленно. Кто-нибудь из вас там бывал?
– Я бывал, – сказал я. – Циклопические сооружения. Тихий ужас и страшный бардак.
– На твой взгляд, можно ли подобный ужас незаметно организовать в каком-либо ином месте в обозримые сроки? Я подчеркиваю: незаметно!
– Нет, – сказал я твердо.
– Совершенно с тобой согласен.
– Но может быть, Асеев свой объект делает по частям в разных местах. А потом их стащат в кучу… Такое возможно?
– В принципе – да. Мысль эта и у меня мелькала, но, понимаешь, строительство в космосе – дело канительное, затратное. И такое шило десять лет в мешке не утаишь.
– Да, – сказал я. – Такое – нет.
Вася покрутил носом и вдруг изрек:
– Чего-то я не понимаю. Вон же летают аварийные КК. Чини их, а потом сгоняй в кучу.
– Точно! – Сомов блеснул взором. – Свинчивай болтами, центрируй тягу, и вперед, к звездам.
– Можно и не свинчивать. Пусть так летят.
– Армадой, – сказал я.
– Стаей, – сказал Сомов и задумался. – Вариант смешной, но что-то разумное в этом, безусловно, есть, – произнес он наконец. – А то, что свинчено болтами, легко развинтить. Ведь если они прилетят на место – там им наверняка потребуются малотоннажные суда в розницу.
– И какое это место?
– Я не знаю. А вот Василий наверняка в курсе. Скажи-ка нам Василий, где у нас в Галактике теплые места? Ты ведь дока в этих делах…
– Пусть Глеб поговорит с шефом насчет командировки. Я слетаю, посмотрю где что, сделаю отчет. Тогда и спрашивайте.
– А как у тебя с транспортом?
– С Асеевым договорюсь.
– Так-так, – сказал Сомов. – Это надо сформулировать. Вот есть Галактика. В ней, разумеется, есть теплые места. Но где – неизвестно. Имеется некоторый Василий. Он хочет их найти. Но у него нет транспорта. Но транспорт уже есть у Асеева. Василий идет к Асееву, и Асеев везет Василия искать теплые места в Галактике… Я ничего не пропустил? То есть, целью являются не сами места, а, собственно, их поиск. Что ж, цель благородная. Ты согласен, Глеб?
– Насколько я понял, цель не лететь куда-то конкретно, а лететь на поиск теплых мест со "свежими мулатками"? Думаю, человечество возражать не будет.
И тут Сомов торжествующе задрал вверх палец:
– Нет, Глеб, нет! – сказал он проникновенно. – В том то и дело, что мулаток можно и нужно взять с собой! Понимаешь? Берем мулаток здесь, на месте, в нужном количестве и хорошего качества. Берем, и летим на поиск теплых мест. А как найдем, так и… Ты меня понимаешь?
– Ну… В общем и целом. А какая собственно, разница?
– Да такая, что теплых мест с мулатками существенно меньше, нежели таковых без мулаток!
– Ну… В общем, да. Предположительно.
– Дальше. Таких мулаток, как у нас, надо еще поискать! Это – одно. Теперь другое. Ведь против наших местных мулаток человечество ничего не имеет, верно? А они, мулатки, тоже являются частью человечества, то есть, частью того самого электората, за голосами которого будет гоняться наш доблестный Вася, когда он явится к Асееву со своим предложением, а тот ему предложит урну для голосования. И я уверен в том, что если кто-то соберется в теплые места без мулаток, последние будут против. Все ложится одно в одно!
И в этот момент торжества логики из соседней комнаты послышалось бурдение видеофона. Сомов встал и пошел отвечать. Я машинально посмотрел на часы – было уже два с четвертью пополуночи.
Глава 18
– Глеб, иди сюда, тут тебя Гиря вызывает, – крикнул Сомов.
– Легок на помине! – буркнул Вася недовольно. – Ему-то чего не спится…
Я встал, промочил горло чайком и отправился на рандеву.
Гиря сидел в своем кабинете. Вид у него был несколько потерянный.
– Это хорошо, что я тебя нашел, – сказал он. – А то меня тут Валентина затерроризировала. Первый раз звонила час назад. Сказала, что все ее бросили, сидит одна-одинешенька. Еще сказала, что ей одновременно хочется соленого и сладкого. С первым все в порядке, поскольку она глотает горькие слезы, а вот сладкого ничего нет – все горькое, даже сахар и судьба.
– Понятно. Синдром беременности.
Я старался быть предельно лаконичным, но Гиря не унялся:
– Второй раз звонила только что. Заявила, что брошена на произвол судьбы, умирает от скуки. Ну и это, сакраментальное: "мой муж подлец, верните мне мужа!".
– Вы ей сказали, что я занят оперативной работой, пусть ложится спать?
– Нет. Рука не поднялась.
– А зачем вам рука? Вы что, онемели?
– Онемеешь тут… Чуяло мое сердце!.. Я между прочим, неоднократно предупреждал, но вы не реагировали. Такого человека не уберегли…
Я, грешным делом, подумал, уж не Шатилов ли помер?
– А что такое стряслось?
– Случилось страшное, – произнес Гиря гробовым голосом.
– Это я уже понял. Что именно?
– Меня ментоскопировали.
Я подумал, что таким тоном должно преподноситься сообщение о том, что кого-то оскопили. Например, муж говорит это своей жене. Шутник, однако, наш шеф!
