Джаспер Ффорде - Полный вперед назад, или Оттенки серого

— За ту же цену? — спросил де Мальва.

— Да, — ответил отец.

— Нет, — ответил я.

— Кажется, ваш сын почувствовал вкус власти, — заметил главный префект. — Это неприятное качество, которое не следует поощрять.

— Я хочу работать в НСЦ, — сказал я, — но мне нужно, чтобы вы подписали мое заявление.

— Невозможно, — сердито отрезал де Мальва. — Смородини — очень плохой сортировщик красных предметов, хуже у нас еще не было. А раз мы не можем рассчитывать на Верхний Шафран, вы нужны нам, чтобы появилась хотя бы надежда на выполнение плана по цветным предметам.

— Что, если я сделаю Восточный Кармин ложечной столицей Коллектива?

— Мы не можем делать ложки, — резко возразил он. — Это запрещено.

— Но если обойти правила? Представляете, как такая уловка обогатит город?

Де Мальва уставился на меня. Нравился я главному префекту или нет, но я теперь был взрослым — а с 86 % восприятия и почти равным ему.

— Продолжай.

Я показал ему предмет, вонзившийся мне в бок, когда меня схватило ятевео. То была не совсем ложка — но и не вилка: ложкоподобный мелкий черпачок с тремя зубцами, как у вилки. Я протянул его де Мальве. Тот принялся внимательно разглядывать прибор.

— Я бы назвал это ловилкой, — добавил я.

— До чего изобретательно, — заметила Виолетта: она стремилась с самого начала сделать наш брак прочным, основанным на взаимной поддержке. — Как ты придумал такое замечательное название?

— Оно выгравировано на обратной стороне.

— О-о.

Де Мальва вертел предмет в руках. Он слегка заржавел там, где был погружен в толщу дерева, но, в общем, сохранился прилично.

— На линолеумной фабрике достаточно мощностей, чтобы поставить их на поток, — сказал я. — На следующий год мы подключимся к цветопроводу, а через три года примем у себя ярмарку увеселений.

Главный префект кивнул, соглашаясь со своими мыслями.

— Думаю, вы правы. В случае согласия остальных префектов мы выпустим пробную партию, чтобы эксперты проверили ее на соответствие правилам. Если это пройдет, я подпишу ваше заявление в НСЦ.

Вопрос с браком был должным образом улажен. Предполагалось, что я поцелую Виолетту при всех, но я не стал, что вызвало лишь небольшую заминку. Все же я оставался слишком желанной добычей, пусть весь брак и был всего лишь сделкой. Под конец встречи было решено, что церемония состоится на следующий день, в десять утра, а медовый месяц — скажем так, неделю — мы проведем в Королевском Пурпуре, причем поездку оплатят де Мальва. Кроме того, мне предстояло расстаться с фамилией Бурый, однако ее отдавали нашему отпрыску в качестве второго имени. Оставалось уладить еще всякие затруднения, но теперь уже мелкие. Или, по крайней мере, такими они казались по сравнению с моей женитьбой на Виолетте.

Жертвы

1.1.01.01008: От всех граждан требуются жертвы во имя сообщества.

Через полчаса я брел к станции — попрощаться с Имогеной и Северусом. Смородини и де Мальва впопыхах перерыли все правила, желая им помешать, но ничего не нашли. Имогена с Северусом заправили постели, выстирали белье и даже доделали все домашние задания. Берти Маджента кипел от гнева — и не только потому, что он терял Имогену и даже не смог «попробовать» ее. Он, похоже, отдал свой билет «на хранение», а отец велел, чтобы он выбирался оттуда, как знает.

Фанданго тоже был в ярости. Напротив купе, которое занимали влюбленные, собралась небольшая толпа — и те, кто пришел пожелать им удачи, и те, кто хотел выразить возмущение. Я подошел к цветчику и пожелал ему счастливого пути.

— Я слышал, де Мальва согласился допустить тебя до экзамена в НСЦ. Поздравляю.

— Вы говорили, что изобретательность в НСЦ приветствуется.

— Это так. Я не занимаюсь обучением, но подозреваю, что мы еще встретимся. В моем представлении НСЦ — это дружная семья. — Он помолчал, собираясь с мыслями. — Я так и не нашел второго сообщника Охристого. Ты ведь сообщишь мне, если узнаешь что-нибудь?

— Непременно.

— Хорошо. Хочешь совета, Эдвард?

— Приму с благодарностью.

— Порой люди завязают в идеологических дебрях, и напрасно. Надо подождать, пока не откроется единственный, истинный свет.

Он произнес эти слова подчеркнуто резко. По коже у меня побежали мурашки. Он мог подозревать, что между мной и Джейн что-то происходит, он мог прощупывать меня. Я немедленно насторожился.

— Не уверен, что хорошо понимаю вас.

— Позволь привести кое-какие цифры. Триста лет назад ежегодно перезагрузке подвергались более десяти тысяч человек. В прошлом году их было пятьсот шестьдесят пять. В ближайшие триста лет их число может свестись к нулю. Понимаешь?

Конечно, я понимал. Он демонстрировал мне всю мощь системы. Я не мог даже показать ему, что понял все правильно.

— Да, ваше цветейшество, — ответил я. — Это говорит о том, что Манселл во всем был прав… может быть, единственное исключение — это ложки.

Я рассмеялся, и цветчик вместе со мной.

— Да, — сказал он, — ложки.

Он кивнул на купе Имогены и Северуса.

— Прелестная пара.

— Счастливая пара.

— Я велел им садиться на ночной поезд, который едет в Смарагд, — сказал он, пригвоздив меня к перрону стальным взглядом. — Он удобнее.

Сердце мое чуть не остановилось.

— Но… это же поезд для перезагрузочников. — Я старался говорить насколько мог обычным голосом. — Разве не проще было порекомендовать им смарагдский экспресс?

Цветчик поглядел на меня ничего не выражавшим — внешне — взглядом.

— Я отправил телеграмму с инструкциями, чтобы их встретили и препроводили в Смарагд. Никакого риска. У тебя есть возражения против этого плана, Эдвард?

Мне показалось, что на губах его играет торжествующая улыбка. Он загнал меня в ловушку — и знал это. Если я ничего не скажу, Имогена с Северусом отправятся в Верхний Шафран. Если я стану возражать, он поймет, что я все знаю. Со мной и Джейн расправятся раньше, чем мы начнем действовать.

Глубоко вздохнув, я припомнил слова Джейн: «На пути к свободе будут страдать невинные, и от твоих рук». Я взял верх над Салли Гуммигут и де Мальвой, я сделался членом Совета и даже получил шанс проникнуть в известную своей закрытостью НСЦ. Более того: перед нами с Джейн открывалась единственная в своем роде возможность — узнать всю правду и покончить с Коллективом. Что было важнее — это или судьба Северуса и Имогены?

— Они могут сесть на какой угодно поезд, — ответил я. — Я просто рад, что они уезжают отсюда.

И улыбнулся. Этой улыбкой я обрекал на смерть двух человек. Двух ни в чем не повинных человек. Двух влюбленных. Но этой же улыбкой я, вероятно, спасал тысячи людей. Я закладывал основу для нашей с Джейн деятельности. Мы должны были победить — хотя бы ради Северуса с Имогеной и всех тех, чьи ложки остались в Верхнем Шафране.

Цветчик, казалось, был разочарован. Он-то думал, что подловил меня.

— Прекрасно, — сказал он бесцветным голосом. — До свидания, господин Бурый. Мы еще встретимся, в этом я точно уверен.

Я ответил, что буду ждать этого дня, но он уже думал о другом. Раздался свисток, я пожелал ему счастливого пути. Поезд тронулся, покидая Восточный Кармин.

Он увозил с собой частичку меня.

Благодарности

Я глубоко признателен издательствам «Ходдер» и «Пингвин» за то, что они предоставили мне возможность поработать над этой книгой, не свойственной для меня: изложить все это на бумаге оказалось труднее, чем я предполагал. Я надеюсь и верю, что запоздалое окончание этого труда не поставит под удар наши прочные отношения. Я хотел бы поблагодарить в особенности Кэролин Мэйз и Джейми Ходдер-Уильямс (Великобритания), а также Молли Стерн и Клэр Ферраро (США) за терпение, советы и неизменную веру в мои способности. Приношу также благодарность многим способным маркетологам и рекламным агентам по обе стороны Атлантики, а кроме того, Брюсу Гиффордсу и Иэну Пэйтену за безукоризненно выполненную работу по исправлению моих многочисленных ошибок, орфографических и грамматических.

Я также должен выразить большую признательность Тифу Ленису и Люку Дженклоу из литературного агентства «Дженклоу и Несбит» за поддержку и постоянные хлопоты, Доту Винсенту и Ребекке Фолленд — за работу по увеличению числа моих иностранных читателей. Не могу не поблагодарить также Эрика Симоноффа, который многие годы представлял мои интересы в США и без которого меня не читали бы так активно, как сейчас, по ту сторону океана.

Хотелось бы, сверх того, выразить благодарность Мэри Ффорде за помощь столь разнообразную, что перечислить все нет возможности: от поиска материалов до литературной правки, а также за то, что я мог спокойно спать, пока у Табиты резались зубы. Благодарю также Мэтта Макдоннела за неоценимые рассказы, позволившие представить себе жизнь страдающего цветовой слепотой, Майка Прингла — за «проигрывание» шутки, Тома, Чарли и Коризанду — за множество важных обсуждений. Не могу не вспомнить своих ближайших родственников — Мэдди, Рози, Джорди, Алекса, Табиту, маму, Кресса, Мэгги и Стюарта — просто потому, что они были рядом. И наконец, выражаю признательность Милли, неизменно верившей в меня: ее всегдашняя готовность к прогулкам позволила мне сохранить форму.