Сергей Снегов - В мире фантастики и приключений. Выпуск 8. Кольцо обратного времени. 1977 г.
Академик Туманский наклонил голову к переводчику, бормочущему русский перевод. "Он не знает по-французски", — мелькнуло у нее в голове. Она вдруг осознала, что большинство русских ученых пользовались переводчиками. "Это не ученые, — подумала она. — Это интриганы. Меня разыгрывают". Надо было незамедлительно разоблачить этот фарс, интуиция подсказала Анне тактику нападения, и она в упор сказала Туманскому:
— Вы не академик. Вы не ученый. Это не научная комиссия. Вы меня мистифицируете. Я не знаю, для чего эта инсценировка, но это мистификация.
— Почему вы так думаете? — спросил Туманский.
Анна вспомнила о пристрастии современных людей ко всевозможной документации и сказала:
— Покажите мне какой-нибудь документ, удостоверяющий ваше академические звание.
Туманский спокойно сунул руку в карман и протянул Анне продолговатую книжечку в коленкоровом переплете. Анна прочла:
"…выдано академику В. Г. Туманскому…" Она смущенно вернула коленкоровую картонку.
— Почему вы решили, Анна Аркадьевна, что мы — не ученые?
— Мне показалось… Вы же не знаете иностранных языков. Разве бывают ученые, которые не знают даже французского?
Многие рассмеялись. Анна посмотрела в сторону Глухова, — он сдержанно улыбался, а Вера откровенно смеялась. Туманский был, кажется, немного смущен, его невозмутимое благообразное лицо чуть порозовело. Чернявый медик из московской медицинской академии (как его представили Анне) пояснил:
— В наше время, насыщенное переводной аппаратурой, знание языков необязательно даже для ученых.
— Это правда? — тихо проговорила Анна и совсем растерялась, потому что в зале смеялись. Туманский не смеялся.
Анне стало грустно и неловко. Она позволила провести себя в верхний зал, где ее снова заперли в зеленой комнате и стали предлагать варианты уже заданных вопросов, а толпа ученых и репортеров слушала ее ответы через передающие устройства.
Когда Анна наконец осталась наедине с Глуховым она спросила:
— Я что-нибудь не так говорила?
— Отчего же? Вы говорили то, что нужно.
— Но все почему-то смеялись.
— Именно тогда вы были на высоте.
— Но вы же знаете французский!
— Знаю. Но многие, даже гениальные ученые в этом отношении остаются невежественными — недостаток системы образования. И вы справедливо это подчеркнули. Может быть, хотите отдохнуть?
— Я бы прогулялась одна по саду.
— А вы не сбежите опять?
…Она шла по тенистой аллее, откуда не было видно плоского фасада института, были только высокие клены, осины, кусты ольхи и сирени да высокая трава, подступающая вплотную к дорожкам.
— Здравствуйте, — услышала она знакомый голос.
Из-за ствола старого клена вышел Игорь.
— Добрый вечер. Вы как сюда попали?
— Через забор.
— Я сама когда-то перелезала этот забор. Но с улицы он гладкий и неприступный.
— А я как-то целый год занимался альпинизмом.
— Вы сюда по делу?
— Я к вам.
Анна улыбнулась. Она верила этому человеку.
— А как вы знали, что я буду здесь?
— Должны же вас пускать на прогулку. Вот я и жду с утра.
Они пошли по аллее.
— Вы знаете о моем прошлом?
— Я это вчера узнал.
— Расскажите.
— А вы не знаете?
— Сегодня была научная комиссия, на которой меня признали Анной Карениной. А кто я на самом деле, еще не сказали.
— Я, наверное, не имею права ничего вам рассказывать.
— Наверное. Но вы же понимаете, что мне это нужно. Знаете, за мной могут следить. Сойдемте с аллеи.
Он раздвинул перед ней ветви ольхи, и они прошли на поляну. Здесь было как в лесу. Игорь шел впереди, и Анна обратила внимание, что у него стройная фигура. Он был, вероятно, ее ровесником, может, немного помладше, и Анна решила держаться с ним как можно проще, чтобы расположить к откровенности. Она спросила:
— Как называются ваши брюки? — и сама удивилась своей смелости.
— Джинсы.
Они уселись прямо на увядающей траве. Игорь закурил сигарету.
— Рассказывайте. Не бойтесь. Я вполне владею собой.
— Не знаю, как это и сделать…
— Ну скажите хотя бы, как мое настоящее имя?
— Анна Купцова.
И, как ни была подготовлена Анна, она вздрогнула, услышав эту, показавшуюся ей грубой, фамилию.
— Нет, ничего, рассказывайте все.
— Я еще мало что узнал. Только если в общих чертах…
И он рассказал.
Группа ученых нейрофизического НИИ работала над созданием уникальной установки, сообщающей информацию непосредственно человеческому мозгу.
Исследовательская группа состояла из четырех человек: руководитель, программист, нейрофизик и электронщик. Группе было предоставлено целое отделение института со сложнейшей аппаратурой. Поначалу это были безобидные опыты, но, когда пошли эксперименты по преобразованию психики (конечно, на животных), встал вопрос о передаче опыта более широкому кругу ученых. Руководитель группы обратился в Академию наук с планом расширения эксперимента.
Начались разногласия. Программист ни с кем не хотел делиться славой и настаивал на доведении опыта до мировой сенсации в рамках прежней группы. Он мотивировал это секретностью эксперимента. Когда руководителю потребовалась некоторая информация по биополям и он заперся в экранированной камере, программист подсунул ему другую программу. Это были субъективные обоснования оставить группу в прежнем составе. Хотя такая накладка на существующую психику допускалась и должна была совершиться безболезненно, тем не менее руководитель группы Федор Киян скончался от нервного шока.
Анна слегка побледнела.
— Я далеко не все поняла, но объясните — какова же степень моего участия в этом деле?
— Программистом была Анна Купцова.
— И я — эта женщина?
Игорь невольно схватил ее руку:
— Но вы же ненамеренно!
— А как я стала Анной Карениной?
— Анна Купцова… У нее были актерские данные. Она занималась вечерами в театральной студии.
— Многосторонняя женщина, — заметила Анна с усмешкой. — Что же дальше?
— Дальше? Купцову как-то заметил кинорежиссер Ермолин. Он готовился к съемкам телевизионного фильма по "Анне Карениной" и, увидев Купцову на клубной сцене, пригласил ее на пробы. Ее утвердили на главную роль. Она изучила в совершенстве роман и записала на пленку все, что касалось Анны, чтобы лучше вжиться в образ. В ночь после трагической смерти Кияна нейрофизик Глухов отправил Купцову в экранированную камеру под видом внушения успокаивающих импульсов. На самом деле он снял биомагнитом старые логические связи и подключил кассеты с записью образа толстовской героини. Через два часа Анна Купцова стала Анной Карениной.
— Значит, Глухов сам стал соучастником ее преступления. И совершил преступление против нее, изменив ее психику. Она сама, наверное, не дала бы на это согласия.
— Он спас ее от ответственности.
— Зачем ему это было нужно?
— На его месте многие бы так поступили. Я, наверное, тоже.
— Но почему?
— Глухов — муж Купцовой.
— Это правда?
— Неужели вы и этого не знаете?
— Теперь знаю.
— И у вас не осталось никаких воспоминаний?
— Я впервые увидела Глухова два дня назад. А вы откуда все знаете?
— Со вчерашнего дня все газеты об этом пишут.
— Вы можете дать мне прочесть?
— У меня с собой французский журнал. Вы знаете французский?
— Анна Каренина знала. Дайте, пожалуйста.
— Мне бы не хотелось… Вам это может быть неприятно.
Анна с усилием улыбнулась:
— Конечно, это выглядит несколько комично. Аферистка. Совершила преступление. И вдруг она — героиня классического романа.
— Вам очень тяжело? — И он заглянул ей в глаза.
— Не знаю, кем же мне себя считать?
— Кем вы сейчас себя чувствуете?
— Карениной. Вам смешно?
— Нет.
У него были серьезные глаза.
На аллее послышались шаги. Анна вскочила на ноги, отодвинула ветку ольхи. Это была Вера.
— Наверное, за мной, — сказала шепотом Анна.
— Мы еще увидимся? — спросил Игорь тихо.
— Может быть.
Он протянул ей листок из записной книжки.
— Это мой телефон. Позвоните, если я буду нужен.
Анна вышла на аллею, оглянулась. Игорь стоял на прежнем месте, и в его глазах было изумление, будто он впервые увидел ее и чему-то удивился.
Сразу после обеда Глухов пришел к Анне, и она без промедления рассказала ему о встрече с Игорем и об их разговоре. Во время рассказа Глухов то и дело отводил глаза в сторону, а потом сказал:
— Ну что ж, раз вы все знаете…
— Неужели я была вашей женой?
— Мы и сейчас не разведены.
Анна смутилась, но тотчас спросила:
— Как же нам быть?
— Не знаю…
Анна вспомнила тягучий разговор с Алексеем Александровичем тогда, в спальне, после первого свидания с Вронским, и тут же оборвала себя: "Ведь этого же не было! Это Толстой!"
