Витус Вагнер - Дети пространства
Карл поёжился, глядя на него. Торгфлотовские бушлаты довольно тёплые, но пока он возился в открытом трюме, местный морозец ощутимо пощипывал. А абориген ходит не только без куртки, но и без шапки.
— Peter, — воскликнула Алина — Sie haben wude so geachtet!
— Sie sind immer noch leichtfertige, kleine Alina, — ответил он, и они крепко обнялись.
Карлу потребовалось сделать некоторое усилие над собой, чтобы осознать что они говорят на его родном языке.
— Знакомьтесь, ребята, — сказала Алина Карлу и Ладе. — Это тот самый парень, который когда-то подарил мне ту самую логарифмическую линейку. Его зовут профессор Петер Найгель. Это Карл, это Лада.
— Это случайно не твоя дочь, — спросил Петер, указывая глазами на Ладу.
— Нет, это наш второй помошник капитана. Кончала ту же космоходку, что и я, но на тридцать толиманских лет позже. Там короткие годы. Какое-то внешнее сходство есть. Но это, наверное этническое. Ладины предки тоже из России.
Пошли, — скомандовал Петер, и они вышли на площадь. Темно-синие морозные сумерки, приправленные кисловатым угольным дымком окружили их.
Внезапно Алина остановилась, глубоко втянула носом воздух, подняла лицо к небу, и казалось, пошатнулась. Петер немедленно подхватил её под локоть:
— Что с тобой?
— Воздух… Нигде во всех пятидесяти мирах нет такого воздуха, колючего, чуть с кислинкой. Только в Айзенграте. Запах детства…
Мгновение сентиментальности прошло, и они пошли дальше. Около стены аэропорта было припарковано штук пять разных машин. Петер решительно повёл гостей ко второй от входа.
Машина была странная. Карл остановился, пытаясь понять, что это такое и видел ли он когда-нибудь что-то похожее. Капота у машины не было, С переднего конца вертикально вверх поднимались две половинки ветрового стекла, соединенные под тупым углом. Зато ниже днище полого уходило вниз, как корпус лодки. По бокам было по четыре огромных, почти по пояс, колеса, занимавшие почти весь борт, а спереди висели в воздухе колёсики поменьше, сверху всё это хозяйство было прикрыто общим крылом, прямым как полка. Дверь начиналась только над этим крылом и была крайне невысокой, продолжаясь в виде люка в потолке. Открывалась она вверх, складываясь с этим люком.
Спереди, рядом с водительским местом над крышей торчала метровая труба, из которой вился легкий дымок, а внутри просматривалось что-то внушительное.
— Здесь должны быть гусеницы! — сообразил, наконец, Карл.
— Совершенно верно, молодой человек, — ответил Петер, который уже открыл дверь, спустил из неё небольшую лесенку и уже помогал Алине и Ладе забраться внутрь. — Это колёсно-гусеничный вездеход. Обычно гусеницы в снятом виде крепятся на эту полку. Только сегодня я их не взял, поскольку никуда из города выезжать не собирался.
Карл забрался в машину. Петер последовал за ним в салон, закрыл дверь и пробрался на водительское сидение, протиснувшись между ним и конструкцией, напоминавшей печку, стоящей справа.
В процессе он коснулся каких-то рычагов и послышалось гудение огня.
Внутри эта машина напоминала не легковую машину, а скорее, микроавтобус какой-нибудь ремонтной службы. Один длинный диванчик был расположен вдоль левого борта от спинки водительского сидения, а второй — вдоль заднего и еще одно сидение спереди от входной двери, не доходя топки.
Судя по размерам, сзади было нечто вроде крытого кузова. Туда вела дверь, полускрытая за спинкой заднего сидения.
Со странным пыхтением машина тронулась с места задним ходом, выехала из ряда припаркованных машин, потом Петер сделал что-то, совершенно не похожее на вращение рулём, и машина лихо развернулась на месте. Потом рванула с места так, как будто в ней был двигатель от флиттера, и покатилась по утоптанному снегу.
— Оно что, паровое? — выдохнул Карл.
— Ага, — улыбнулся Петер, на долю секунды обернувшись к пассажирам. — Сверхкритический прямоточный котёл на твердом топливе и две машины Добла, каждая на свой борт. Никаких трансмиссий. Всё управление клапанами подачи пара. У нас тут, под Осануэва, мир непобеждённого стимпанка.
— Почему непобеждённого?
— Потому что шияары так и не смогли заставить нас одичать и превратиться в кочевых мамонтовых пастухов. Когда они лишили нас возможности строить технически продвинутые машины, мы стали строить вот такие паровики. Но миром победившего стимпанка нас, увы, назвать нельзя. Алина, может сводить твоих ребят в Dampfmaschinenmuseum?
— А это что? — удивилась Алина. — В моё время такого не было.
— Конечно не было. Ты усвистела с планеты сразу после Воссоединения. А музей организовали чуть позже, когда наладили производство высокотехнологичной техники и кое-какие машинки времён нашего детства стали выходить из употребления. Это в Миллербахе, там у Ахтенмейлебергверк было огромный ангар. Вот в нём это дело и собрали.
Зимой оно вообще-то не очень работает, но я туда постоянно студентов таскаю, меня все знают, договорюсь.
С этими словами Петер затормозил около огромного навеса из-под которого вырывались клубы пара.
— Это Паузетка, лучший в городе хайзесбад.
— Что, уже совсем никто не помнит, что правильно говорить не Паузетка, а Паужетка? — удивилась Алина.
Петер что-то сделал с заслонками на топке котла, и полез из машины наружу через водительскую дверь.
— А вода в котле не замерзнет, пока мы будем там сидеть? — поинтересовался Карл, выбравшись из машины.
— Не замерзнет. Я сейчас переключил топку в экономичный режим. Она в таком режиме на одной закладке угля часов двенадцать поддерживает плюсовую температуру в кабине.
Они вошли в стеклянные двери и на оказались между двумя стеклянными стенками. За той, что внутри, блестели два ряда круглых бассейнов. В большинстве из них сидели люди, а посредине плавал круглый плотик, на котором стояли тарелки и бокалы.
— Вы снимайте с себя всё здесь, и бегом туда, — пояснил инопланетянам Петер. — Здесь не слишком жарко, но там очень влажно, и одежда сразу отсыреет, в чём ничего хорошего нет. Наш бассейн двенадцатый, он единственный пустой.
Внутри и правда было тепло. Не так как в бане, но всё же. Но потрогав ногой воду в бассейне, Карл предпочёл пока остаться снаружи.
— Что такое? — спросил подошедший Петер. — А, воду перегрели? Ну ничего, сейчас мы это поправим. И он протянул руку к заслонкам, торчавшим на краю бассейна. Через пару минут в воду действительно можно было влезать.
Горячая расслабляющая ванна — это то, что нужно после возни с контейнерами на морозе. Вода в бассейне была солоновата на вкус и слегка пузырилась. Карл и Лада уселись на дно, прислонившись к стенке, и расслабились, почти потеряв представление о времени. Более привычные к такому времяпрепровождению Петер и Алина вели неспешную беседу:
— Ну как ты, нашла свою пылинку дальних стран?
— Ты про что?
— Помнишь свои любимые стихи в детстве?
Ты помнишь, в нашей бухте соннойСпала зелёная водаКогда кильватерной колоннойЗашли военные суда.Четыре серых, и вопросыНас волновали битый часИ загорелые матросыХодили важно мимо насМир стал заманчивей и ширеИ вдруг суда уплыли прочьНам было видно, все четыреЗарылись в океан и в ночь.И вновь обычным стало мореМаяк уныло замигалКогда на низком семафореПоследний отдали сигнал.Как мало в этой жизни надоНам детям, и тебе, и мнеВедь сердце радоваться радоИ самой малой новизне.Случайно на ноже карманномНайди пылинку дальних странИ мир опять предстанет страннымЗакутанным в цветной туман.[26]
Вот ты тогда решилась вырваться из нашего захолустья, и как?
— Ну уж не жалею, это точно. Хотя на самом деле большой разницы нет. Для фермера мир — это его огород, для таксиста город, для лётчика — планета. Для меня сейчас мир это пять десятков планет. Ну и что? Подними глаза в небо, и ты увидишь миллиарды звёзд, до которых нам ещё тянуться и тянуться. Отдать эти пятьдесят миров обратно я не хочу, пробовала уже, когда с Максимом сидела. За пять лет совершенно извелась видеть одно и то же солнце на небе каждый день. Но я прекрасно понимаю, что между одним и пятьюдесятью разница небольшая.
— А что с мечтой о военной карьере?
— Сначала не хватило умения пилотировать. Потом пошла в торговый флот, надеясь что рано или поздно случится набор добровольцев из Торгфлота. Такое в ВКФ иногда бывает, когда где-нибудь сдают много новых кораблей и выпускников академий не хватает, чтобы их укомплектовать.
Один раз такой набор случился, когда я с ребёнком сидела.
Второй раз года три назад. Тогда меня отговорил Торвальдыч. Я уже была вторым механиком на «Марианне», а он стармехом. И он хотел передать корабль мне. И передал. Четыре скачка назад. А ты тут как?
