Человек, обманувший дьявола. Неполживые истории - Михаил Юрьевич Харитонов
Сурчак почувствовал, как в животе отпустило и сердце стало работать ровнее.
– И, пожалуйста, побыстрее, – выдал он последнюю, добивающую наглость. В таких случаях всегда нужно обозначать, кто сверху.
– Ночью поговорю, – легко пообещал старик, демонстративно, не скрываясь, вытирая лоб.
«Слишком просто, – думал Анатолий Чингисович, выходя из охотничьего домика в сад. – Слишком легко».
* * *
– Размер вашей колонии ограничен, – напомнил старший товарищ. – И вы уже третий раз превышаете лимит.
Борис Николаевич Эльцер, он же Дедушка, основатель российской колонии, повернул тяжелую голову, чтобы бросить взгляд в окно. Легкая занавеска не мешала видеть поляну, залитую мертвенным голубоватым светом. Подняв взгляд, можно было увидеть мерцающий синий диск с размытым узором континентов, но дедушка не любил рассматривать историческую родину.
В самом домике было темно. В потолке горела одна-единственная темно-красная лампа, почти не дававшая света. Старшие товарищи не любили ни солнца, ни электрического освещения: их зрение было ориентировано на иные участки спектра.
– Это всего лишь один ребенок, – сказал Борис Николаевич. – Один-единственный. У американцев, индусов и китайцев – по двадцать-тридцать детей на колонию. У нас только трое. А ведь мы договорились с вами первыми.
– Согласно нашим договоренностям, – старший товарищ чуть раздвинул ложные крылья, под которыми показалось сегментированное брюшко, – вы не имеете права увеличивать свою численность. Нарушения оплачиваются из тех ресурсов, которые вы контролируете. В настоящий момент вы истратили почти все, Борис Николаевич.
– У меня осталось еще девять миллионов русни, – напомнил Эльцер.
– Новый житель колонии стоит десять миллионов тел, – напомнил старший товарищ. – Вам не хватает миллиона. К то-му же цифра крайне завышена. Реально на контролируемой вами части планеты проживает около восьми миллионов, из них половина – не ваши ресурсы.
– Они живут на моей территории, значит, мои, – уперся Борис Николаевич. – И это последняя русня. Уникальный генетический материал.
– С чего вы взяли, что нас интересует ваш генетический материал? – Старший товарищ блеснул фасетами верхнего глаза, хоботок иронически изогнулся.
– Но вы же используете быдло для генетических экспериментов? – поднял бровь Эльцер.
– Уже нет. Все интересное мы выяснили. Сейчас ваше быдло – просто дешевая рабочая сила. В основном для спутников Юпитера. Они довольно живучи, этого у них не отнять. Китайцы дохнут через два месяца, а русня может продержаться полгода: их даже радиация не очень берет…
– Значит, мое быдло стоит дороже. По справедливости, вы должны…
– Запомните, – старший товарищ щелкнул жвалами, – мы ничего вам не должны. Кроме того, что обещали в рамках заключенных договоренностей. Свои обещания наша раса выполняет всегда. Даже обещания, данные таким, как вы.
– Допустим, – неожиданно Борис Николаевич сбавил тон. – Что будет с нами, если я не найду выхода?
– Если Ксения выносит ребенка и родит его, – а мы проследим за этим, – будет проведено общее собрание с нашим участием. Вашей колонии будет предъявлено обвинение в неисполнении обязательств и неспособности заплатить штраф. Ответить вам будет нечем. Соглашения будут пересмотрены. Я не исключаю радикального сокращения численности российской колонии.
– И как я все это объясню остальным? Они же растерзают Сурчака…
– Каким образом? Никто из вас ничего не может сделать с другим полноправным жителем колонии. В частности, никто из вас ничего не может сделать с Сурчаком. Вы хотели бы его убить?
– Конечно, – дедушка стиснул кулаки.
– И не можете. Потому что убийство члена колонии карается отправкой обратно на Землю. Вы также не можете заставить Ксению отказаться от ребенка. Потому что вы не можете даже пальцем ее коснуться, а других средств воздействия у вас нет. Вы не можете ничего.
– Ну зачем вам это? – Старик сыграл лицом жалобную гримасу, которая вряд ли обманула бы Станиславского. – Неужели жалко? Вы же получили целую планету. А нам дали какую-то крошечку. Ну, этот поселочек на Луне. Ну воздух, ну кормить, ну развлекать… Я же понимаю, не такие это большие деньги. Лишний человечек вам не в тягость, ведь правда?
Старший товарищ промолчал, только повел хоботком, как бы отметая все эти рассуждения.
– А вы ведь нас не любите. – Борис Николаевич пошевелил мохнатой бровью. – За что? Мы все вам сдали. Без войны, без крови. Преподнесли вам Землю на блюдечке. Можно было бы и немножко благодарности…
– Да. Земля стала единственной планетой в нашей части Галактики, которую нам не пришлось завоевывать или договариваться с населением. Мы просто предложили правящему слою самой большой страны передать нам ее под контроль. За очень маленькую взятку. И вы на это согласились. Следовательно, вы, – старший товарищ пошевелил усиками, подбирая подходящее выражение, – мразь. А мразь не заслуживает хорошего отношения, даже если оно когда-то было полезным. Тем более сейчас вы совершенно бесполезны.
– Американцы согласились тоже, – напомнил старик. – И китайцы. И все остальные… в конце концов.
– После вас. Когда Россия уже была под нашим контролем. С ее ресурсами, оружием и так далее. У других не было выбора. У вас он был.
Борис Николаевич скрестил руки на груди.
– Мы ж не лохи, все понимаем, – сказал он, меняя тон. – Расклад не в нашу пользу. У вас звездолеты, оружие. Воевать не было смысла, только портить планету, ну и лишние потери среди населения…
– Вы так и не узнали, есть ли у нас оружие. Мы просто сказали, что оно у нас есть. Вы поверили, потому что хотели поверить. Откровенно говоря, вы могли бы отбиться даже вашими дурацкими бомбами, у вас их было очень много. Что касается населения, мы намерены его полностью утилизовать. Вы об этом отлично знали, когда подписывали соглашения, – напомнил старший товарищ. – Вы знали, что народ вашей страны, как и планеты в целом, будет уничтожен. Никого из вас это не остановило, даже обрадовало. Как и тот факт, что вы больше не будете жить на своей планете. Потому что вы не хотите жить в своей стране. Вы и раньше, до нас, старались уехать куда-нибудь подальше. Вас удерживала в Кремле только необходимость контролировать Россию.
– Ну да, – признал Эльцер. – Ненавижу эту страну, до сих пор ненавижу. Жить в этом свинстве, среди русни, ваньков этих… Вы бы тоже не смогли. Вы просто не понимаете, какой мерзкий народ нам достался. У всех народы как народы, а у нас – русня. Скоты, мразь, животные… даже слов нет, какая это мразь. Вам-то что, вы их на органы разбираете и на каторге морите. А мы веками удерживали ситуацию, чтобы эта мерзость не хлынула в чистый мир и его не загадила. Пока не пришли вы и не взяли это на себя. Пётр Первый не дождался,
