Анастасия Баталова - Исполнитель желаний (СИ)

Магатея улыбнулась напоследок как будто немного растерянно; не простившись, она легко и почти бесшумно побежала дальше в бор, оставив Кирочке воздушное, нежно колкое, точно лимонад на языке, ощущение незавершённости какого-то приятного, необыкновенного приключения…

Вернувшись в палатку, Кира сразу же уснула, глубоко и спокойно, словно дитя припавшее к материнской груди.

9

Вечернее солнце, просвечивая сквозь деревья, впивалось в глаза тонкими золотистыми иглами света. Сочные кроны сосен застыли высоко-высоко словно сине-зелёные облака.

В узорчатом оранжево-красно-жёлтом шатре Магатеи царил уют: сияние дня, проникающее внутрь, словно сквозь тонкую бумагу, сквозь его расписные яркие стенки, приобретало таинственность и мягкость.

Приглашённые гостьи седели прямо на полу рядом с небольшим столиком, на котором ловкая щупленькая девочка лет десяти в длинном и просторном кремовом платьице с широкими рукавами сервировала чай. Тонкими белыми ручками с бледно-голубыми нитями вен она расставляла на кружевной салфетке чайные приборы: глиняные пузатые чайнички с пахучими заварками из лесных цветов и трав, изящные плетёные вазочки с сухофруктами, цукатами и орехами, маленькие толстостенные чашки, блюдца.

Малютка двигалась очень быстро, но в то же время на удивление грациозно: наблюдая за нею Кирочка испытывала невыразимое наслаждение бескорыстного созерцателя. Вскоре послышался шорох занавески; из-за внутренней тканевой перегородки шатра наконец-то вышли в открытых нарядных платьях сами устроительницы чайной церемонии — две жрицы богини Прорвы — Магатея и её подруга.

— Агея, — представила верховная жрица свою спутницу, которая была чуть выше её, полнее, с высокой грудью, ясноглазая и темноволосая, как Эрмес, и Аль-Мара догадалась, что это и есть его мать.

Агея сдержанно поклонилась гостям и грациозно опустилась на колени, расправив вокруг себя широкий подол хвойно-зелёного атласного платья, перехваченного на талии чёрным поясом.

— Спасибо, Ксифея, ты можешь быть свободна. Ступай, поиграй во что-нибудь… — ласково сказала Магатея девочке, легонько потрепав её белокурую головку, — Это моя младшая дочь, — тут же пояснила она Кирочке и Аль-Маре.

Девочка особым образом поклонилась матери, потом сделала очень красивый реверанс гостям и резво убежала.

— Она тоже станет жрицей, когда вырастет? — полюбопытствовала Аль-Мара.

— Если захочет, — ответила Магатея, — В нашем деле неволить нельзя. Красота — это творчество… Не заставишь ведь насильно человека, к примеру, быть поэтом или художником, а служение богине — по-своему тоже высокое искусство.

Магатея привычным движением слегка перехватила подол длинной струящейся юбки, чтобы сесть. Кирочка неотрывно смотрела на неё. Надетое на Магатее платье, тёмно-голубое, расширяющееся книзу наподобие колокольчика, с завышенной талией, полностью открывало верхнюю часть груди с тонким рисунком костей, ломаную линию перехода от шеи к плечам, руки — длинные изящные предплечья жрицы аж до самых локтей унизаны были голубыми переливающимися браслетами, точь-в-точь такими как тот, какие носили на запястьях Асан и Эрмес. Кирочка не была посвящена в пленительную тайну браслетов, но смутно догадывалась, что в них заключено нечто волнующее, эротическое.

Магатея села, шикарная юбка распласталась вокруг неё словно цветок хризантемы; браслеты, когда жрица двигалась, тихонько постукивали друг о друга как чётки. Она налила чаю себе и гостьям.

Беседа за столом шла своим чередом.

— Можно узнать, почему вы позвали нас именно на закате? — спросила Аль-Мара, пробуя пахучий крепко заваренный напиток, изготовленный, по словам Ксифеи, из каких-то сушеных кореньев.

— У нас сейчас время вечернего чаепития, — трогательно заключив маленькую глиняную чашечку, как камушек, в ладони, сообщила Агея, — красота начинается с дисциплины и потому наш день строго регламентирован…

— По традиции мы совмещаем именно этот ритуал с приёмом гостей, — добавила Магатея, — Угощайтесь… — Она кивнула на вазочку с цукатами.

Аль-Мара нерешительно взяла, слегка надкусила небольшой бледно-красный сушеный плод и запила его чаем. Пряная горечь кумквата — это оказался именно он — изысканно сочеталась с тонкой сладостью травяного напитка.

— Вкусно… — удивлённо призналась девушка.

— И практически безвредно для фигуры… — заметила Агея, — Мы не едим никаких других сладостей.

— Совсем никогда? — изумилась Аль-Мара. Она обожала шоколад, мороженое, сдобу и с трудом представляла себе существование без них.

Магатея отрицательно помотала головой.

— Красота в двадцать лет- это дар природы, а в пятьдесят — прилежный труд её обладательницы, жизнь жриц — сплошные необходимости и ограничения во имя продления того краткого периода, в продолжение которого женщина способна исполнять свою скромную и великую роль — возбуждать желания, вдохновляясь которыми мужчины преобразуют и совершенствуют мир.

Магатея сделала небольшой глоток чая и продолжила:

— По утрам мы встаём в шестом часу…День начинается с медитации, бесценного сеанса прямого общения со Вселенной… Далее, до девяти часов у нас разминка: десять километров трусцой, гимнастика или занятия боевыми искусствами; потом — лёгкий завтрак: как правило, фрукты и цельные злаки; затем — водные процедуры, уход за кожей лица и тела, массаж, грязевые маски или обёртывания; после этого — обед: в основном овощи, тушёные или сваренные на пару; после обеда — занятия с детьми, чтение и творчество, вечерний чай, общение с подругами или гостями; потом ужин — нежирное белковое блюдо: яйца, птица или рыба; расслабляющая гимнастика, гармоничная музыка и, наконец, ночной отдых…

Вдруг снаружи шатра послышался резкий свист, что-то шумно пронеслось мимо, проскользнув по оранжевой стене молниеносной тенью. Аль-Мара и Кирочка насторожились.

— Неужели нападение? — Агея недовольно повела плечами. — Они ведь должны знать, что праздники Солнцестояния священны!

В этот момент входная занавеска приподнялась, и в шатёр влетел хорошенький мальчик лет двенадцати-тринадцати, длинношеий, смуглый, с пушистыми угольно-чёрными ресницами, он вихрем пронёсся мимо чайного столика и шмыгнул за перегородку. Тут же в шатёр заглянули две девчонки: одна из них была Ксифея, а другая чуть постарше, уже высокая, с чуть наметившейся грудью и толстой каштановой косой до пояса.

— Нестор! — строго крикнула Магатея, — Тут не место для игр. У нас, между прочим, гости. Кроме того, вы так носитесь, что мы уж грешным делом подумали, что лагерь атаковали враги!

Юноша вышел из-за перегородки, от быстрого бега на щеках его играл дивный румянец оттенка зрелой брусники, характерный для загорелой кожи; он виновато опустил голову и заложил за спину худенькие как верёвочки руки.

— Извини, мама… — сконфуженно прошептал он, взмахнув пышными щёточками ресниц, — просто Фиона хватала меня, и я хотел спрятаться от них…

— Ну-ка подойди сюда, — строго сказала Агея девочке с косой, — сколько раз я тебе говорила, чтобы ты вела себя прилично!

— Но мама! Мы играли в русалок и рыбака, там такие правила, и Нестор сам согласился…

— А потом передумал! Я этих твоих "русалок" знаю… Не играйте больше в эту игру. Возьмите карты, шахматы, потренируйте память или порисуйте гуашью. Есть много хороших забав… Ступайте!

Внезапно Агея заметила, что на запястье у её дочери мягко переливается радужно-голубой браслет, который, по идее, должен был быть на руке у Нестора…

— Фиона? — грозно обратилась к девочке величественная жрица, — что всё это значит?..

Магатея удивлённо приподняла свои красивые брови:

— Нестор? Сынок?

— Мама… — юноша залился краской ещё гуще, — мы так играем, я дал Фионе поносить свой браслет, на время, просто так, она очень просила, Фионе больше всего нравится воображать, будто бы она жрица…

— Не делайте так больше, — произнесла, заметно расслабившись, Агея, — идите…

Она махнула детям рукой.

Ксифея и Фиона первыми выбежали из шатра, вслед за ними нехотя поплёлся Нестор.

— Это всё ваши дети? — с восхищённым умилением спросила Аль-Мара.

Агея улыбнулась:

— Есть и ещё… Самый младший мой сын остался с няней.

— А мои старшие дочери учатся в городе, — добавила Магатея.

— Нестор и Ксифея такие непохожие… — заметила Кирочка.

— Они от разных отцов, — невозмутимо пояснила Магатея, — Как и все дети жриц. Природа стремится к генетическому разнообразию…

Кирочка не сводила глаз с унизанных браслетами рук этой загадочной женщины. Сколько же мужчин принесли к этому алтарю свои чувства и мечты? Наверное, подарить браслет — это значит признаться в любви…