Андрей Щупов - Сонник Инверсанта
— Тогда, приступим, — я сосчитал про себя до трех и притопил массивный спуск. Танк вздрогнул от оглушительного выстрела. В голове, не прикрытой шлемофоном, загудели басовитые колокола, а трассирующий снаряд полетел прямиком к цели. Не глядя на то, что произойдет дальше, я снова вылез из башни. Настал черед хроникеров, а я свое дело сделал, как положено.
Грохот далекого взрыва показался невинным перед грохотом обрушивающихся скал. Горы почти километровой высоты на наших глазах начали шевелиться и оседать. Земля задрожала, отвечая на обвал утробным гулом. Это было мини-землетрясение — и вызвал его один-единственный снаряд моей пушки. В сущности, все так и должно было случиться. Это была судьба, и не столь уж важно, что инструментом этой судьбы был выбран новоявленный Кандидат-Консул. Все было кончено менее, чем за минуту. Каменные махины сползли вниз, и пыльные облака заволокли ущелье, образовав над хребтом туманную шапку. Кровавое действо завершилось. Ванессийская армия была похоронена под толщей камней.
* * *Это нельзя было назвать кладбищем, и все же, двигаясь по обломкам скал, мы почти воочию слышали, как похрустывают погребенные под каменным крошевом кости.
Мотоцикл Адмирала Корнелиуса забросили на мой танк, а сам он сидел рядом, то и дело нервно утирая взмокшее лицо платком. Возбуждение свиты передалось и ему. Не замечая ироничного взгляда сидящего рядом Звездочета, он болтал и болтал, даже не пытаясь остановиться.
— Воистину блистательный ход! Одним выстрелом — двух зверей! Похоронили армию неприятеля и породили землетрясение…
Раскрасневшийся Пантагрю согласно кивал.
— Это не просто везение, это фатум! Землетрясений подобного масштаба у них не было уже лет сто или двести. Говорят, Чингидин строили неплохо, но это действительно был древний город — пожалуй, даже постарше Киева. Ничего удивительного, что он не выдержал натиска стихии.
Я обернулся к Адмиралу Корнелиусу.
— Там действительно все так плохо?
— Хуже не бывает! — восторженно брякнул он. — Разведка сообщает, что обрушения плотины не ожидал никто. Их залило! По самые крыши. По слухам, затоплен даже правительственный бункер. А это связь, управление войсками, все! Теперь у них ни продуктов, ни вооружения, ни техники. Добить Ванессию — пара пустяков…
— Спокойно, Адмирал, спокойно! — я успокаивающе коснулся его плеча. — Никаких «добить»! Война кончена, и наше вторжение отныне переименовывается в миссию спасения.
— Виноват, Ваше Величество? — в глазах Адмирала мелькнуло непонимание.
— Все очень просто, господин Корнелиус. Никто никого не добивает, поскольку в этом нет никакой нужды. Ванессия деморализована, это ясно. Армии у них практически нет, столица и правительственные учреждения в руинах, а потому им нужно оказать экстренную помощь.
— Но ведь мы… Мы же находимся с ними в состоянии войны!
— Кто вам это сказал? — я улыбнулся. — Насколько я знаю, мы им войны не объявляли. Да и они нам, кстати тоже.
— Но ведь они готовились! Вон сколько сил согнали к границе. Мы их просто упредили — всего-то на полдня.
— Именно это и дает нам право из оккупантов превратиться в спасателей.
— Черт подери! А ведь и впрямь может быть отличным ходом… — какое-то время Адмирал Корнелиус потрясенно молчал. Когда он снова заговорил, голос его звенел от возбуждения. — Ваше Величество, вы гений! Конечно же, именно так! Почему я не сообразил сразу… Миссия спасения, продукты голодающим, восстановление столицы. И ни одна тварь не упрекнет нас теперь в том, что мы появились здесь. Господи! Да ванессийцы просто забросают нас цветами!
— Вот именно, дорогие мои. Цветами, но никак не гранатами. — Я подмигнул ошеломленному Пантагрю. — О происшедшем в ущелье не должен знать никто, это, надеюсь, ясно? Вот и проследите за этим. Приготовьте обращения к мировому сообществу, к артам и Ванессийскому народу. Задействуйте Визирей, ведающих строительством. Словом, не мне вас учить. Вам, Пантагрю, пожалуй, лучше распорядиться об этом прямо сейчас.
— Слушаюсь, Ваше Величество! — советник проворно соскользнул с брони, юрко бросился к подвижной радиостанции.
Проводив его затуманенным взором, Адмирал порывисто стиснул кулак.
— Уже через неделю Ванессия будет нашей!
— Не увлекайтесь, мой друг, — я снова похлопал его по плечу. — Главное — никаких эксцессов и никаких вольностей с гражданским населением. Мы только оказываем братскую помощь ваннам. Помощь — и ничего более! И позаботьтесь о том, чтобы новости об ужасах землетрясения грамотно отразили в средствах массовой информации. Единственная статья секретности — это события в ущелье.
— Понял, Ваше Величество! Сегодня же выставим здесь полк оцепления.
— Батальон, — поправил я его. — Хватит и одного батальона…
Кто-то знакомо кашлянул за спиной.
— Мда… Этого я от тебя, признаться, не ожидал. Значит, не зря я приволок сюда коньяк…
Я обернулся. Димка Павловский не шутил. Сидя на танковой броне, он и впрямь извлек бутыль коньяка и три алюминиевых посудины.
— Поздравляю, Ваше Величество! — он протянул нам с Адмиралом кружки. — Теперь я знаю, зачем ты пригласил сюда хроникеров. Победа одним-единственным выстрелом — это действительно нечто! Но с другой стороны ты сам запечатлел то, что собираешься теперь строго засекретить.
— Верно. — Я кивнул. — Но я не знал ничего о том, что последствия выстрела окажутся столь сокрушающими. Хроника требовалась прежде всего для моего собственного народа. Я говорю сейчас об Артемии.
— Но рано или поздно ванны тоже могут об этом узнать.
— Значит, придется им узнать и об армии вторжения. Мы защищались, разве не так.
— Так-то оно так, но роковой выстрел произвел ты. А это, согласись, в каком-то роде может скомпрометировать тебя.
— И это не столь уж страшно. — Легко согласился я. — Когда придет время смены власти, этот факт также вынырнет из общей копилки. И наверняка поможет тому, кто нацелится на мое место.
— Вот как? — Павловский прищурился. — Значит, ты уже сейчас думаешь об этом?
— Уже, Димочка! Уже! Ты ведь знаешь, как я не люблю власть и все то, что с нею связано. А потому, боюсь, надолго меня не хватит.
Дмитрий выглядел настолько ошарашенным, что временно образ его увял, уступив прежнему седобородому старичку Звездочету.
— Мда… Ты не перестаешь меня поражать. — Пробурчал он. Неловко подняв свою кружку. Обернулся к Адмиралу.
— Ну, что? За победный выстрел?
— С удовольствием! — Адмирал Корнелиус энергично поднял свою кружку. — За такое действительно не грех выпить.
— Наверное… — я задумчиво покачал головой. — Хотя грех это или не грех, сказать сложно.
— Да ну? — Павловский позволил себе скептически улыбнуться.
— Я говорю правду. Видишь ли, Димон, всю жизнь я мечтал быть удачливым и взрывным Роммелем, а пребываю в шкуре осторожного Паулюса.
— И кто же из них сегодня поработал?
— Наверное, оба сразу.
— Интересные примеры! — Павловский фыркнул. — А почему, скажем, не Годунов или не Кутузов?
— Потому, Дима, что это персонажи скользкие и неоднозначные… — Я вздохнул. — Если уж выбирать из наших, то я бы выбрал генерала Скобелева. А еще лучше князя Багратиона.
— Значит, за победу? — нетерпеливо тряхнул своей кружкой Адмирал Корнелиус. Наших речей он явно не понимал, а потому нервничал.
— За грозу! — Уточнил я и залпом опрокинул в себя обжигающий алкоголь.
Гром не грянул, однако дождь действительно полил. Сначала он накрапывал нервно и неуверенно, но аппетит приходит во время еды, и минут через десять дождь хлынул по-настоящему. Мы не стали прятаться в танк и зачарованно следили за буйством стихии. Щедрые струи омывали раскаленную броню, перекрашивали в черный глянец свежие срезы скал. Горячая земля тут же обращала воду в пар, негодующе возвращала небу, отчего ущелье прямо на глазах заволакивало призрачным туманом. Это я тоже когда-то уже видел, что лишний раз подтверждало мощь однажды прописанного фатума. Некто спрограммировал все случившееся заранее, и одним из элементов этой программы была моя скромная персона. Раньше я наверняка бы обиделся, теперь от обиды спасал щит житейской мудрости. Счастья от осознания себя марионеткой я не ощущал, но и гнева не чувствовал тоже. Я был тем, кем и должен был быть, и главным, пожалуй, во всем этом являлось то, что я просто БЫЛ. Проще простого меня могли стереть из программы, ввергнув в пучину забвения и небытия, но меня оживили — более того снабдили одной из ключевых ролей, а потому поводов для ворчания и обид я не видел.
Дождь лил все сильнее, всполохи молний терзали небеса, наотмашь стегали по земле. Слушая раскаты грома, я чувствовал, как меня оставляют последние сомнения. Становилось ясно, что операция «Гроза» действительно началась…
