Венера плюс икс. Мечтающие кристаллы - Эдвард Гамильтон Уолдо
– И Джанки все время был с тобой?
– Да. Иначе нельзя.
– Почему?
– Как эта штука застегивается?
Зена подавила порыв загнать мальчишку в угол и не выпускать его оттуда, пока не вытянет из него все сведения.
– Мы говорили о Джанки, – терпеливо напомнила она.
– А-а… Ну, просто он всегда должен быть рядом. Нет, не обязательно рядом. Я могу далеко отходить, лишь бы с Джанки ничего не случалось. Пока он, конечно, со мной. То есть я могу не смотреть на него целый год, и ничего страшного, но если его кто-нибудь возьмет, я сразу почувствую, а если кто-то сделает ему больно, я тоже ощущаю боль. Понятно?
– Еще как, – удивленно подтвердила Зена.
Поток радости в который раз захлестнул Горти – эти люди были удивительно понятливы.
– Раньше я думал, что у каждого человека есть похожая вещь, – добавил он – Что, потеряв ее, они болеют. Мне даже в голову не приходило спрашивать. Потом Арманд заметил мою связь с Джанки, стал его прятать, чтобы меня позлить. Как-то раз выбросил его в мусор. Я так разболелся, что пришлось вызывать врача. Продолжал звать Джанки. Врач сказал: либо вы вернете Джанки ребенку, либо он умрет. Сказал, что это какая-то идея, фикус.
– Идея-фикс. Я c этим сталкивалась, – улыбнулась Зена.
– Арманд – гад, но ему пришлось уступить. Короче, он засунул Джанки на верхнюю полку шкафа и, считай, забыл.
– Не девочка – мечта, – восхищенно произнесла Зена. Она положила руки на плечи Горти и серьезно посмотрела ему в глаза. – Слушай внимательно. Это очень важно. Речь идет о Людоеде. Через несколько минут тебя ему покажут, мне придется рассказывать твою историю – врать как сивый мерин. Ты мне помогай. Он должен поверить, иначе не разрешит тебе остаться.
– У меня отличная память, – встревоженно ответил Горти. – Могу запомнить все, что захочу. Что я должен говорить?
– Хорошо. – Зена на секунду опустила веки, задумалась. – Я была сиротой. Меня отправили жить с моей теткой Жозефиной. Когда я поняла, что не вырасту и буду лилипуткой, сбежала с бродячей труппой. Я провела с ней несколько лет, прежде чем повстречалась с Людоедом и согласилась на него работать. Теперь ты… – Зена облизнула губы. – Тетка Жозефина вышла замуж во второй раз и родила двух детей. Первый ребенок умер, ты была вторым. Когда она убедилась, что и ты лилипутка, то стала с тобой очень плохо обращаться. Ты сбежала из дома. Работала одно время на летних гастролях. Тебя заприметил рабочий сцены, плотник. Вчера вечером он схватил тебя и затащил в свою мастерскую, заставил тебя делать ужасные вещи, настолько ужасные, что ты не можешь говорить об этом вслух. Понял? Если будет допытываться, не отвечай – плачь. Все запомнил?
– Легко, – буднично ответил Горти. – Которая кровать моя?
Зена нахмурилась.
– Голубь, это дико важно. Ты должен запомнить каждое мое слово.
– О, я запомнил, – ответил Горти. К вящему изумлению Зены, он отбарабанил все, что она сказала, слово в слово.
– Ух ты! – Зена чмокнула его в щеку. Горти порозовел. – Ты быстро учишься! Чудесно. Ну, хорошо. Тебе девятнадцать лет, а зовут тебя э-э… Гортензия. Это на тот случай, если кто-нибудь в тот же день в присутствии Людоеда крикнет «Горти!». А так все будут звать тебя Детка. Усек?
– Девятнадцать лет, Гортензия, Детка. Заметано.
– Молодец. И пусть это останется между нами. Главное, никогда – никогда! – не говори Людоеду о Джанки. Мы здесь найдем твоему приятелю место, и впредь ни с кем, кроме меня, его не обсуждай. Обещаешь?
Вытаращив глаза, Горти сказал «угу».
– И еще. Это не менее важно – Людоед выправит твою руку. Не волнуйся, он хороший врач. Я хотела бы, чтобы все старые повязки, каждый кусочек ваты, который он использует, ты передавал, если получится, мне, но так, чтобы он не заметил. Нельзя, чтобы в его фургоне осталась хоть капля твоей крови, ты меня понял? Ни капли! Я вызовусь навести порядок – он обрадуется. Людоед терпеть не может убирать сам, а ты мне поможешь. Договорились?
Горти обещал помочь. В дверь постучали Зайка с Гаваной. Горти вышел первым, пряча за спиной поврежденную руку, и они обратились к нему как к Зене. Настоящая Зена, сделав пируэт, со смехом выскочила из-за спины Горти. Зайка и Гавана разинули рты от изумления. Гавана выронил сигару.
– Зи, он прекрасен! – воскликнула Зайка.
Зена приподняла указательный пальчик.
– Она прекрасна – не забывайте!
– Я ужасно неловко себя чувствую, – сказал Горти, теребя подол платья.
– Где ты взяла эти волосы?
– Пара накладных кос. Нравятся?
– А платье?
– Купила, да так ни разу и не одела. На мою грудь не налезает… Айда, народ, пошли будить Людоеда.
Дорога вела между вагончиками.
– Делай шаги покороче, – посоветовала Зена. – Так будет лучше. Ничего не забыл?
– Нет.
– Отлично. Ты хорошая девочка, Детка. Если он тебя о чем-нибудь спросит, а ты засомневаешься, что отвечать, просто улыбайся. Или плачь. Я буду рядом.
Длинный серебристый фургон-прицеп стоял у палатки, на которой красовался плакат, изображающий мужчину в цилиндре. У мужчины были длинные заостренные усы, глаза сверкали зигзагообразными молниями. Надпись пламенеющими буквами гласила: «О чем ты думаешь? Мефистофель все знает».
– Его фамилия не Мефистофель, – объяснила Зайчик, – а Людойе. До балагана он работал врачом. Все зовут его Людоед. Он не обижается.
Гавана стукнул в дверь.
– Эй, Людоед! Весь день проспишь!
– Ты уволен, – прорычали изнутри.
– Ладно, – невозмутимо ответил толстяк. – Выйди посмотри, кто тут с нами.
– Если его надо брать на зарплату – и не подумаю, – послышался сонный голос. В фургоне произошло какое-то шевеление. Зайка подтолкнула Горти поближе к двери и махнула Зене, чтобы та спряталась. Лилипутка прижалась к стенке прицепа.
Дверь открылась. На пороге стоял высокий, бледный, как мертвец, мужчина с запавшими щеками и продолговатой синюшной челюстью. Глаза в свете раннего утра казались проделанными в черепе глубокими черными ямками.
– Что вам?
– Людоед, кто это по-твоему? – Зайка указала на Горти.
– Кто? – Он протер глаза. – Зена, конечно. Доброе утро, Зена. – Его тон внезапно смягчился.
– Доброе утро! – засмеялась Зена и, пританцовывая, вышла к двери.
Людоед перевел взгляд с Зены на Горти и обратно.
– Плакали мои денежки. Номер двух сестер! Откажусь нанять ее – уволишься ты. А за тобой – Зайка и Гавана.
– Читает мысли, – Гавана ткнул Горти в бок.
– Как тебя зовут, сестренка?
– Папа нарек меня Гортензией, – заученно повторил Горти, – но все зовут меня Детка.
– Понимаю, – вкрадчиво сказал Людоед. – Вот что я сделаю, Детка. Водить себя за нос я не дам. Вали отсюда, и если остальным это не нравится, пусть проваливают вместе с тобой. Если не увижу вас в одиннадцать утра на центральной линейке, пойму, какое решение вы приняли. – Он аккуратно, но решительно прикрыл за собой дверь.
– Ох… Ну вот, – сказал Горти.
– Ничего-ничего, – улыбнулся Гавана. – Он это не всерьез. Всех выгоняет чуть ли не каждый день. Выгонял бы по-настоящему, сначала бы заплатил. Ступай, обработай его, Зи.
Зена постучала костяшками по алюминиевой
