Венера плюс икс. Мечтающие кристаллы - Эдвард Гамильтон Уолдо
Гавана выбросил окурок сигары, оседлал лежащего и стал грубо шарить по карманам.
– Смотрите… наши новые столовые ложки, четыре косметички, губная помада и… Вот хорек! – прорычал толстяк.
Вор был невелик ростом, но в три раза выше Гаваны. Выгнувшись, он попытался спихнуть с себя лилипута. Солум немедленно нагнулся к лежащему и лапищей цапнул его за лицо. Бродяга снова завопил и на этот раз взвился вверх, сбросив с себя Гавану, но не для того, чтобы драться с ним, – всхлипывая и пуская слюни, воришка пустился наутек. Перебежав через трассу, оборванец скрылся в темноте; великан преследовал его по пятам.
Горти подошел к заднему борту.
– Не посмотришь ли, как там мой пакет? – робко попросил он Гавану.
– Бумажный, что ль? Сейчас. – Гавана ловко забрался в кузов и через секунду сунул бумажный мешок мальчику.
Арманд основательно сломал Джанки: голова была оторвана от туловища игрушки и расплющена, однако Горти сумел спасти хотя бы лицо человечка. Теперь же игрушка была разломана полностью.
– Ну вот, – пробормотал Горти.
Нос из папье-маше был раздавлен в труху, лицо, треснув пополам, развалилось на две неравные части. На каждой уцелело по глазу, оба все еще сверкали.
– Ну вот… – повторил Горти, пытаясь сложить части лица вместе.
Гавана, подбирая отнятые у вора предметы, проронил через плечо:
– Чертовская невезуха, пацан. Чувак, видать, наступил коленом, пока рылся в наших вещах. – Пока Горти снова укладывал Джанки в пакет, толстяк побросал вещи в кузов. – Пошли обратно. Сейчас заказ принесут.
– А как же Солум?
– Придет.
Горти вдруг почувствовал на себе внимательный взгляд Зены. Он залился краской и первым поспешил к закусочной. На этот раз Зена села с ним рядом. Она потянулась мимо него за солью и прошептала:
– Как ты узнал, что в грузовике кто-то был?.. А-а, – сказала она, помолчав, и другим тоном протянула: – А-а-а.
Горти понял, что ответ не понадобится. По крайней мере сейчас.
Он хотел объяснить, но Зена перебила его:
– Я передумала. Пожалуй, ярмарочная жизнь не причинит мальчишке вреда. Все лучше, чем скитаться Бог весть где.
– Другое дело! – Гавана поставил бутылку на стойку и просиял.
Зайка захлопала в ладоши.
– Молодец, Зи! Я знала, что ты поймешь.
– Я тоже, – добавил Гавана. – Но я… еще кое-что заметил. – Он показал пальцем.
– Кофеварку? – спросила Зайка. – Тостер?
– Зеркало, дура. Посмотри сама. – Он взял Горти рукой за голову и придвинул его лицо к лицу Зены. На них смотрели два отражения: маленькие лица, оба смуглые, оба черноглазые, овальной формы, черноволосые. Если бы Горти пользовался губной помадой и носил косы, он бы все еще отличался от Зены, но только самую малость.
– Пропавший братец! – прошептала Зайка.
– Двоюродный… нет, двоюродная сестра, – поправила Зена. – Смотри: в конце моей повозки есть две койки, – кончай квохтать, Зайка! – я по возрасту гожусь ему в матери… Уй, заткнись уже! Лучше не придумать. Людоед не должен знать, кто он такой. Если вы двое не разболтаете.
– Мы ничего не скажем, – заверил Гавана.
Солум продолжал молча жевать.
– Какой еще людоед? – спросил Горти.
– Наш хозяин, – пояснила Зайка. – Раньше был врачом. Он вылечит твою руку.
Зена уставилась на что-то неопределенное в пространстве.
– Он ненавидит людей, – сказала она. – Всех.
Впервые после встречи с этими странными людьми Горти почуял повод для тревоги. Зена, поняв, тронула его плечо.
– Не бойся. Его ненависть тебя не коснется.
4
Труппа прибыла на ярмарку в самом начале утра, когда далекие холмы только-только начали выделяться на фоне светлеющего неба.
Горти все вокруг казалось загадочным и увлекательным. Он не просто встретил новых попутчиков, его ждали впереди волнительные события и тайны. Предстояло вести игру, никогда не выходя из роли. И вот – рассвет, ярмарка. Посыпанная стружками широкая аллея, казалось, сама источала слабый свет, льющийся из проходов между рядами киосков и помостов зазывал. Тянул к небу жадные костлявые руки какой-то аттракцион. Повсюду звуки – смутные, незнакомые. И запахи – влажной почвы, попкорна, пота и навоза экзотических животных.
Грузовик прополз вдоль будок с западной стороны центральной аллеи и остановился у длинного жилого прицепа с дверью на каждом конце.
– Приехали, – зевнула Зайка. Горти сидел вместе с девочками в кабине, Гавана свернулся калачиком в кузове. – Вылезай. Живо! Вон в ту дверь. Людоед спит, тебя никто не увидит. Наружу ты выйдешь уже другим человеком, а потом займемся твоей рукой.
Горти задержался на подножке, посмотрел вокруг, метнулся к прицепу и проскользнул за дверь. Внутри было темно. Он прикрыл за собой дверь и отошел в сторону. Дожидаясь появления Зены, задернул занавески на маленьких окнах и только тогда повернул выключатель.
Свет оказался очень ярким. По бокам маленькой квадратной комнаты стояли две кровати, в углу – компактная кухонька, в другом – вроде бы кладовка.
– Хорошо, – сказала Зена. – Снимай одежду.
– Всю?
– Конечно, всю! – Заметив смущение на лице мальчишки, Зена улыбнулась. – Слушай, малец, я должна тебе кое-что объяснить про лилипутов. Э-э… сколько, говоришь, тебе лет?
– Почти девять.
– Ну хорошо, попробую. Обычные взрослые очень щепетильно относятся к появлению друг перед другом без одежды. Они так себя ведут не потому, что в этом есть реальный смысл, а потому, что между взрослыми мужчинами и женщинами существует разница. Она больше, чем между мальчиками и девочками. Лилипут остается похожим на ребенка всю жизнь, разве что за исключением пары лет. Поэтому мы на такие вещи внимания не обращаем. Что касается тебя и меня, лучше сразу договориться, что между нами разницы нет. Во-первых, никто кроме Зайки и Гаваны не знает, что ты мальчик. Во-вторых, эта комната слишком мала, чтобы двое живущих в ней человек шарахались, воротили нос и прятались друг от друга из-за каких-то пустяков. Сечешь?
– В-вроде.
Зена помогла мальчику раздеться и прочитала подробный курс, что значит быть женщиной, начиная с ухода за кожей и кончая гардеробом.
– Скажи-ка, Горти, – спросила она, выдвигая ящик с одеждой, – что у тебя в бумажном мешке?
– Джанки. Кукла на пружинке. Была. Арманд ее раздавил… Я уже рассказывал. А потом этот человек в грузовике доломал.
– Можно посмотреть?
Возясь с парой женских чулок, мальчик кивнул в сторону одной из кроватей.
– Смотри.
Зена достала ошметки папье-маше.
– Сразу два! – Она взглянула на Горти с таким выражением, будто он стал лиловым с ног до головы или вдруг отрастил кроличьи уши. – Два!.. Мне показалось, что в закусочной я видела только один. Они правда твои? Оба?
– Это глаза Джанки.
– Где ты его взял?
– Он был у меня еще до усыновления. Полицейский обнаружил меня, когда я был грудным ребенком. Доставил в приют. Там и появился
