И. Хо - 666. Рождение зверя
– Так это, может, на посошок? – сказал он.
– А как же. – Скачковский разлил остатки водки. – За человека, который расширяет Путь!
Кирилл поежился, услышав знакомый афоризм, но выпил.
– Я не буду, – обиженно брякнул Быков, отодвигая стакан. – Это несправедливо.
– В отношении тебя, Дима, похоже, действует обратная формула, – усмехнулся генерал, закусывая огурцом. – Тебя что-то все время расширяет и расширяет.
Они с Потемкиным громко рассмеялись, классик надулся еще больше. Кирилл встал:
– Разрешите откланяться, господа.
Стараясь не оглядываться, он выскользнул из помещения и бросился к выходу номер семь, размахивая документами. Работники аэропорта и слегка узкоглазая смуглая стюардесса Seychelles Airlines с бэджем Angel[32] на лацкане вздохнули с облегчением.
– Mr. Potyomkin! – крикнула девушка. – Where have you been?! We are waiting for you for half an hour![33]
– I’m sorry, – Кирилл с извиняющимся видом показал, что у него прихватило живот. – Toilet.
– Oh! – Отшатнувшись от волны перегара, девушка сделала понимающее лицо. – I see[34].
Они вместе резво побежали по рукаву терминала к самолету. Там в нетерпении переминались с ноги на ногу бортпроводники. Стюардесса на ходу скрестила руки, показывая, что это последний потерявшийся пассажир. Входную дверь задраили сразу за ним. Потемкин прошел на верхнюю палубу и заглянул в корешок. У него был первый ряд, место D. «Справа по ходу, у окна, как я и люблю», – удовлетворенно подумал он. Мягкое кожаное кресло кремового цвета приняло его в свои объятия. Место слева от него было свободно. «Вообще класс», – расслабился Кирилл. Рядом стояла та самая стюардесса, чье имя как нельзя лучше соответствовало служебным обязанностям.
– Can you bring me whiskey, Angel? – обратился к ней Потемкин.
– Sure, – улыбнулась креолка.
– With ice. And cola, – добавил он. – But separately, please[35].
Анжела удалилась. Через несколько минут самолет пришел в движение и начал понемногу выруливать. Когда девушка принесла ему выпивку, Кирилл отхлебнул и успокоился окончательно. Он попросил принести еще виски, теперь уже с томатным соком, но стюардесса объяснила, что сделает это только тогда, когда самолет наберет высоту. Кирилл хотел было вступить в дискуссию, но в этот момент у него зазвонил телефон. Номер не определился, но Потемкин принял вызов.
– Добрый вечер, Кирилл Ханович, – раздался знакомый голос, от которого он вздрогнул и облился колой. – Это Михайлов. Удобно сейчас говорить?
– Да, Александр Владимирович, слушаю вас.
– Нам необходимо немедленно встретиться. Вы же никуда не уехали, как мы договорились?
– Ну что вы, Александр Владимирович, я ведь человек слова. – Кирилл посмотрел в иллюминатор, за которым проплывали постройки аэродрома. – Однако увидеться прямо сейчас довольно затруднительно, ибо я, извините, не один.
– Это очень серьезный вопрос, Кирилл. – Голос Михайлова стал жестче. – Вы даже не представляете, в какую историю вляпались. Где вы сейчас?
Потемкин понял, что Михайлов или его люди уже побывали у него в квартире. Поэтому он решил тянуть разговор до тех пор, пока самолет не взлетит.
– Э-э-э… в ближнем Подмосковье, Александр Владимирович, – сказал Кирилл, рассматривая дырку, прожженную на его штанине. – А что такое случилось-то?
– Надеюсь, не в районе какого-нибудь аэропорта? Вы меня смущаете, Кирилл Ханович. Желаете, чтобы мы сейчас закрыли воздушное пространство? Могу вам это устроить.
Потемкин опять посмотрел в иллюминатор. Лайнер встал на взлетно-посадочную полосу и запустил двигатели. «Не успеют».
– Ну как вы могли такое подумать, Александр Владимирович! Я у одной, скажем так, знакомой на даче, – привычно и небрежно соврал Потемкин. – Неужели надо все бросить и прямо сейчас, на ночь глядя, тащиться куда-то в город?
– Так давайте я сам приеду.
– Александр Владимирович, прошу понять меня правильно. Дело в том, что эта знакомая не хотела бы, чтобы о наших отношениях знал кто-либо, кроме ее собаки. Давайте не будем ставить даму в неловкое положение. Учитывая то, кем является ее супруг, в ваших же интересах не углубляться в подробности. Завтра приеду в город и готов ответить на любые вопросы.
На Михайлова, кажется, подействовало:
– Хорошо. Жду вас завтра в пятнадцать ноль-ноль в ресторане «Главпивторг» на Лубянке, в зале начальника на втором этаже. Прийти туда в ваших же интересах.
– Обязательно, Александр Владимирович. Это место мне вообще очень нравится. Скромное обаяние советской эпохи, знаете ли…
– Хорошо, до встречи.
Самолет затрясся и, подвывая двигателями, рванул вперед. Через считанные секунды он оторвался от земли. Горящая в темноте маленькими огоньками Русь уходила вниз. Потемкин вдруг понял, что никогда больше не увидит эту землю. Во всяком случае, такой, какой он ее видел сейчас.
Часть II
Беатриче
– Your whiskey. – Анжела поставила перед Кириллом прозрачный пластиковый стаканчик. – And tomato juice, please[36].
Полет продолжался уже более полутора часов. Потемкин успел отужинать стандартной японской едой – угрем и ассорти из роллов. И теперь, надев наушники, он смотрел вторую часть «Матрицы». Киану Ривз в длинном черном плаще, удачно скрывающем его маленькие кривые ножки, легко и непринужденно расправлялся с несметными полчищами агентов Смитов. Кирилл встряхнул стакан, перемешав кубики льда, и втянул его содержимое. Пригубив сок, он чуть не поперхнулся: боковым зрением Кирилл увидел, а носом почувствовал, что на кресло рядом с ним приземлилось существо женского пола, причем не какое-то абстрактное, а вполне определенное. Повернувшись, он встретился с распахнутыми похотливыми глазами Мандровой.
– Римма? – сдавленно произнес Кирилл, вытирая сок с подбородка.
– Ну да, а кто же еще? Не аватар же! – рассмеялась депутана.
– Но ведь… Ты что, так быстро оклемалась?!
– Да брось, Потемкин! Такие, как я, не горят и не тонут. Увидела вот знакомый силуэт, поднимающийся в салон первого класса, и решила составить тебе компанию. Тем более, что место, судя по всему, свободно. А что это у тебя с костюмчиком, дорогой? Ты где так извалялся?
– Упал с подбитого зенитной ракетой вертолета на лесной массив с высоты пятидесяти метров, – не моргнув глазом, объяснил Кирилл.
Мандрова покатилась со смеху:
– Ну и мастак же ты сочинять, Потемкин! Небось нажрался и валялся где-нибудь под лавкой.
Кирилл понял, что рассказывать ей все в подробностях бесполезно, – все равно не поверит.
– Хорошо, пусть будет под лавкой. Римм, послушай, а ты вообще летишь или конкретно туда же? – аккуратно подбирая слова, спросил он.
– Туда же, туда же, – усмехнулась Мандрова. – Не могу же я тебя там одного бросить. Тем более, – она воздела глазки к потолку, – ты же знаешь, я люблю групповые развлечения.
– Если честно, дорогая, для меня это уже давно перестало быть развлечением. – Потемкин опять был честен, но крайне неубедителен.
– Ты профессионал?! Жиголо нашего Олимпа? Charmant![37] – расхохоталась Мандрова.
Кирилл покраснел от смущения – редкий случай в его жизни.
– Да блин, Римм! Перестань на мне упражняться. Я серьезно говорю.
– А я тебя очень серьезно слушаю.
Мандрова положила ногу на ногу и приподняла повыше юбку – так, чтобы нагляднее продемонстрировать ему свою аппетитную ляжку. Потемкин сделал вид, что не обратил внимания.
– Это очень странное место, куда мы летим. Ты про Филю слышала?
– Конечно. У него всегда были суицидальные наклонности.
– Брось, его убили. Точнее, поставили в ситуацию, когда другого выхода у него не было. Вокруг этого слишком много загадок. Я пока не могу найти ответов на свои вопросы, но я их обязательно найду.
– Милый, да ты у нас прямо Джейсон Борн! Я-то все думала, на кого ты смахиваешь? Вылитый Мэтт Дэймон! – Римма нежно взяла его коготками за подбородок и повернула в сторону, рассматривая, как конкурсанта собачьей выставки. – Кирочка, Фильштейн был сумасшедшим алкоголиком, и по-другому он не мог закончить. А мы сейчас летим на ю-у-уг. Там хорошо, там пальмы и океан. Там вообще не надо ни о чем думать. Это место придумано для нас с тобой – для людей, которым надо время от времени перестать думать.
– Ты так думаешь? – скривился Потемкин.
– Не передразнивай. Я в этом уверена. Можем начать расслабляться прямо сейчас. У тебя презерватив есть?
– Нет…
– Черт, и я не взяла!
Мандрова была крайне раздосадована. Закусив указательный палец, она на секунду задумалась, а потом просияла:
– Хочешь, сделаю обалденный минет? Гарантирую, что ничего подобного у тебя в жизни не было. А ты меня поласкаешь немножко. – Запустив одну руку себе между ног, другой она показала на туалет. – Пойдем туда? Сначала я, потом ты. Если стюардессы застукают – скажешь, что мне плохо стало. Как Анне Чапмен с ее бывшим мужем.
