И. Хо - 666. Рождение зверя
– А ведь я лечу! Лечу!!! – победно крикнул он.
В следующий момент гравитация швырнула его на макушку огромной ели, одиноко стоящей в нескольких десятках метров от посадочной площадки. Потемкин пронесся по ее лапам, как по водным горкам в аквапарке, и упал в поле. Через секунду груда дымящегося железа с треском рухнула прямо на бетонную площадку. Потемкин лежал ничком на земле и пытался осмыслить случившееся. Пахло глиной и сырой травой. Он был, несомненно, жив. Вопрос о том, цел ли, оставался открытым. Кирилл попробовал пошевелить руками и ногами, но они не слушались. «Вот, блядь, шейный позвонок сломал! – мелькнуло у него в голове. – Теперь буду как Том Круз в „Рожденном 4 июля“. Хотя нет, у него там только нижние конечности парализовало. Значит, буду овощем, а Ева с Машей будут меня каждый день поливать, окучивать, подкармливать». Он подумал, каким овощем быть интереснее, и решил, что помидором. Потемкин с детства считал, что в сказке Джанни Родари как раз Синьор Помидор является самым положительным героем, а Чиполлино – это мелкий уголовный элемент, которому самое место в тюрьме.
Вдруг Кирилл увидел, что по дороге со стороны леса к месту катастрофы подъезжает бело-синий полицейский «форд». Машина остановилась неподалеку от него. Два румяных молодца, одинаковых с лица, нехотя вылезли из машины и подошли к Потемкину. Судя по лычкам, это были сержанты линейного отдела. Один из них тут же полез шарить у него по карманам, другой достал свой мобильный и стал снимать горящие останки вертолета на видео.
– О-бал-деть, Серега, – сказал он, нажимая на кнопочки. – Че у тя там?
Серега извлек потемкинский новенький телефон, присвистнул и положил себе в карман. Затем он внимательно изучил содержимое бумажника и, не найдя там ничего для себя интересного, бросил его в траву.
– Пустой, – с огорчением отрапортовал Серега. – Че делать будем, Колян?
– Кино снимать, – ответил Колян. – В «Лайфньюс» за сто баксов.
– Ни хуя, – возразил его напарник. – Триста как минимум. И еще Палычу надо откатить.
– Палычу – это святое, – буркнул Колян.
Серега достал телефон и набрал, судя по всему, уже давно знакомый номер.
– Алексей? Здрасте. Это из Внукова сержант Раздобудько беспокоит. У нас тут это… эксклюзив, в общем. Вертолет упал. Че? Не, пока никого нет, мы одни снимаем. Интересно?
Возникла небольшая пауза.
– Пятьсот долларов, – продолжил Раздобудько. – Нет, пятьсот. Приедете? Ну да, в ЛОВД, звоните, мы тут.
Довольный сержант убрал телефон в нагрудный карман.
– Через час приедут. Пошли, остальных жмуриков поснимаем.
Потемкин без особого удивления и внутреннего протеста наблюдал эту сцену. В принципе, нормальное человеческое поведение – они ведь считают его мертвым, а мертвым телефоны и деньги совершенно ни к чему. Все тело терзала боль, будто его только что пропустили через мясорубку. «Кто ликует даже на костре, тот торжествует не над болью, а над тем, что не чувствует боли там, где ожидал ее», – вспомнил Кирилл изречение Ницше, и тут его словно прошибло током: «Боль! Ну конечно же! Раз есть боль, значит, я владею собой». Он сосредоточился и ощутил рукой землю. Окрыленный этим, он вновь попытался пошевелиться, и это ему удалось. Не просто удалось – кряхтя, Потемкин привстал на четвереньки.
– Господа, я глубоко извиняюсь, – прохрипел он стоявшим к нему спиной ментам. – До аэропорта не подбросите? Я на самолет опаздываю.
Оба молодца развернулись. У них были такие выражения лиц, будто они увидели живого лейтенанта Дукалиса из телесериала «Улицы разбитых фонарей».
– Во, бля! – хлопнул себя по коленкам Раздобудько. – Гляди-ка, живой!
– Пацан в рубашке родился, – согласился Колян и обратился к Кириллу: – Но ты это, брат, извини, не по нашей части. Щас «скорая» приедет, заберет тебя. А мы пока пойдем вон ту хуйню снимать.
Потемкин поднял бумажник и встал, отряхиваясь. Вид у него был неважный: грязная одежда свисала лохмотьями, как на бомже, который только что вылез из коллектора у трех вокзалов.
– Просто герои, блядь! – бросил он. – Идите, идите. Сейчас эта хуйня рванет так, что вам башки поотрывает, потому что баки еще не взялись. Взрыва-то не было.
– О’кей, – поразмыслив, согласился Раздобудько. – Мы туда не пойдем. Давай будем с тобой протокол оформлять. Свидетельские показания и все такое.
– А давайте без формальностей, – предложил Кирилл. – Плачу пять штук баксов, и меня здесь не было.
– Так у тебя ж денег нет, – резонно заметил Колян.
– До банкомата надо доехать. Только рублями по курсу. И еще вы меня до паспортного контроля доведете, чтоб с вашими орлами никаких проблем не было.
Сержанты переглянулись. Идея им явно понравилась.
– Ну так с этого и надо было начинать! – заулыбался Раздобудько, услужливо отряхивая Кириллу спину. – Доставим в лучшем виде.
– Телефончик верни, – строго посмотрел на него Кирилл.
– Ой, извините. – Покраснев, Раздобудько протянул Потемкину мобильник. Судя по лицу сержанта, ему стало немного стыдно – видимо, впервые в жизни.
Втроем они залезли в «форд» и поехали – сержанты впереди, Кирилл – сзади. Ощупав себя, он не нашел ни одной царапины – ни на лице, ни на теле. В открытом настежь окне машины показалась вереница «пожарных» и «скорых», в сумерках спешащих к месту катастрофы. Через несколько секунд раздался взрыв. «Покойся с миром, Егор, – мысленно проводил рыжего Потемкин. – Твоя мишн оказалась вполне посибл».
До терминала «форд» домчался быстро. Раздобудько и его напарник, как ангелы-хранители, неотступно следовали за Кириллом, помогая ему преодолевать возникавшие препятствия в виде рамок. Банкомат без труда выдал оговоренную сумму, и Потемкин проследовал на регистрацию, которая как раз заканчивалась. Блондинка на стойке бизнес-класса окинула его подозрительным взглядом.
– Че вылупилась, упал человек! – рявкнул Раздобудько. – Давай, оформляй быстро.
Девушка испуганно выдала посадочный талон, и Кирилл поднялся наверх к паспортному контролю. Там уже практически никого не было. У линии госграницы Потемкин вытащил пачку ассигнаций и передал ее Раздобудько. Он почему-то вдруг почувствовал к нему симпатию и протянул руку.
– Ладно, ребята, прощайте.
– И вам не хворать. – Раздобудько взял под козырек.
«Что-то я какой-то совсем сентиментальный сегодня, – подумал Кирилл. – Не к добру это». На условной линии госграницы красовалась эмблема мобильного оператора МТС с услугой «Мир без границ». «Хуясе, – усмехнулся Потемкин. – А пограничные столбы они не хотят под рекламу приспособить? Это же какой бизнес!» Он подошел к павильончику, в котором сидел офицер, и протянул ему паспорт с посадочным талоном. Офицер оловянными глазами взглянул на Кирилла, потом на паспорт, потом опять на Кирилла и зашуршал чем-то у себя на пюпитре. Потемкин хотел было пошутить насчет рекламы, но пограничник резко выключил свет, взял потемкинский паспорт и вышел из будки.
– Пройдемте, пожалуйста, – сухо сказал он.
Потемкин окаменел и почувствовал холодный пот на спине: «Вот я попал! Значит, они труп нашли. Сейчас наверняка засада будет». Он лихорадочно соображал, что предпринять, и склонялся к тому, чтобы просто смыться. Это была бы уже третья его попытка побега за сутки, но ведь попытка – не пытка, а бог троицу любит.
– Так вы идете? – настойчиво спросил офицер.
– Иду, иду.
Кирилл послушно поплелся за ним, пытаясь быстро выстроить линию поведения: «Во-первых, позвонить Маше и вызвать адвоката. Во-вторых, ничего не подписывать, В-третьих, прикинуться сумасшедшим. Хотя чего, собственно, прикидываться-то…» Офицер между тем привел его в какой-то кабинет, похожий на помещение для личного досмотра. Открыв дверь, он почему-то вручил Потемкину его документы и остался снаружи. Только войдя в помещение, Кирилл понял, к чему был этот политес. Его встречал заместитель директора Федеральной пограничной службы ФСБ России генерал-майор Валерий Скачковский. Потемкин был с ним знаком – несколько раз пересекался по каким-то мелким делам, хотя сфера ответственности генерала ему была не очень понятна. Ясно было лишь, что он занимается какими-то очень деликатными вопросами. Облаченный в штатское, Скачковский приветливо распахнул было объятия, однако, окинув взглядом потемкинский гардероб, предпочел просто пожать руку.
– Кирилл Ханович! Какая приятная встреча. Что это с вами приключилось?
– Помогал доблестным сотрудникам полиции в задержании особо опасного преступника, Валерий Георгиевич, – отрапортовал Потемкин. – Сержант Раздобудько из местного ЛОВД может подтвердить.
– Да вы просто герой! Присаживайтесь.
Посреди комнаты находился стол, на котором стояли пластиковые стаканчики, пепельница, початая бутылка водки, лежал порезанный репчатый лук и ломти вареной колбасы. Натюрморт довершала открытая банка соленых огурцов. За столом сидел, развалившись, классик современной русской литературы Дмитрий Львович Быков. Его объемные телеса, облаченные в колониальные шорты, свисали со скромного офисного стула. Внешность Быкова шокировала бы каждого, кто его знал: привычные глазу темные пряди были коротко острижены и выкрашены в ядовитый пергидрольный цвет, а гусарские усы сбриты напрочь. Рядом с писателем стоял пузатый пластиковый чемодан на колесиках.
