И. Хо - 666. Рождение зверя
– У вас тут в районе канализацию, что ли, прорвало, Кирилл Ханович? – поприветствовал его Мыкалгабырты.
– Черт его знает, – пожал плечами Потемкин, накидывая капюшон.
– А где же вещи?
– Я сейчас на другой машине поеду, с друзьями. Мои вещи уже там, – привычно соврал Кирилл, протягивая Гаврилову ключи от квартиры. – Вот это Еве передайте, пусть у нее будут на всякий случай – мало ли, вдруг потеряю? Вы, кстати, ее пока возите, как меня возили. И еще одна вещь…
Кирилл достал свой бумажник. Там еще оставалась кое-какая наличность – около тысячи долларов и тысяч пятьдесят рублей разными купюрами. Он выгреб все эти бумажки и протянул водителю:
– Это вам на бензин.
Гаврилов с некоторым недоверием взял деньги.
– Многовато, Кирилл Ханович, на бензин-то будет.
– Значит, это вам премия. За спасение утопающих ведь должна быть премия, правильно?
– Ну… Как-то неловко даже…
– Берите, берите. Не скучайте тут без меня. Ева вам скажет, где и когда встречать.
– И вам семь футов под килем. – Гаврилов радостно засунул деньги в карман. – Вы хороший человек. Все будет хорошо.
Распрощавшись с Мыкалгабыртой, Потемкин направился к «тойоте». Тонированное стекло плавно отъехало, и в окне показалось угрюмое лицо Егора.
– Маршрут нам известен, – сказал рыжий. – Только у тебя две проблемы, и обе серьезные: как бы доехать и как бы улететь. МКАД стоит, а вот это, – он высунул голову и посмотрел на небо, – мне вообще не нравится. По-моему, мишн импосибл[29].
– Знаешь, Егор, насчет импосибл есть такой бородатый анекдот про советского человека, заблудившегося в Роттердаме, – сказал Кирилл, залезая на заднее сиденье. – Слышал?
Видимо, советские времена Егор уже не застал.
– Неа, – честно признался он и хлопнул по плечу водителя: – Поехали во Внуково.
– Так вот, – начал Потемкин, подпрыгивая на раздолбанном асфальте. – Группу советских товарищей послали на симпозиум в Голландию, в Роттердам. И всем наказали строго-настрого: во избежание провокаций, если с кем-нибудь что-то случится, надо срочно требовать советского консула. Один долбаеб таки заблудился и забрел в квартал красных фонарей. Ну, это где проститутки работают. Ходит, бродит – найти обратную дорогу не может. Заходит в публичный дом, там ему местная мамочка улыбается и говорит: «Вот ду ю вонт, дарлинг?» «Ай вонт совиет консил», – говорит наш человек. «Вот дую вонт?» – переспрашивает мамочка. «Ай вонт совиет консил», – повторяет наш. Она почесала репу и отвечает: «Поссибл, поссибл. Бат ве-е-ери икспенсив!»[30]
Двое из сидящих в машине – рыжий и еще один, видимо понимавшие английский, – громко заржали. Водитель с соседом Потемкина справа сохраняли олимпийское спокойствие. Когда они выехали на кольцевую автодорогу, Кирилл понял, что несколько поторопился со своими шуточками. Проехав в сторону Киевского шоссе с полкилометра в еле движущемся потоке, они встали наглухо – трассу будто парализовало. Стало ясно, на что намекал рыжий, когда сказал «как бы тебе доехать». Какая-то внешняя сила пыталась помешать ему. Но он непременно должен был ее преодолеть.
– Ну и че делать? – спросил Потемкин.
– Я же предупреждал, – ответил Егор. – Хочешь, я сейчас во Внуково-3 позвоню, мы тебе свой прайват джет обеспечим. Выкатим Legacy – полетишь, как олигарх, один с шампанским и девочками-стюардессами. У меня есть на этот счет полномочия. Подумаешь, на пару-тройку часов позже сядешь.
– Блядь, Егор, нельзя другой борт! – обреченно крикнул Кирилл. – И нельзя позже. Я должен прилететь именно тем рейсом. Иначе пиздец.
– Против лома нет приема.
– Если нет другого лома, – парировал Потемкин. – Ты же крутой чувак, Егор. Придумай чего-нибудь.
Егор явно принадлежал к той породе людей, которые ловят кайф, когда кто-то находится в зависимом от их воли положении. Причем они совсем не обязательно извлекают из этого какую-то выгоду – просто используют любой, даже самый мелкий повод, чтобы продемонстрировать свое всемогущество. По тону Егора Потемкин понял, что прием против лома у него наверняка имеется.
– Ладно, не ссы, успеешь, – победно сказал рыжий. – Только держись крепко. – Он опять хпопнул по плечу водителя: – Давай, Вася.
Вася нажал на газ и долбанул стоящую впереди машину. Затем он дал задний ход и подвинул ту, что была сзади. Продемонстрировав всем намерения, Вася стал пробиваться налево. До бордюра, разделяющего встречные полосы, ему надо было преодолеть два ряда машин. Вася уверенно расчищал себе дорогу. Это было весьма креативное решение: стоявшие в пробке поняли, что имеют дело с отморозком на БТР, и начали сами отъезжать, освобождая ему дорогу. Путь к бордюру был проложен довольно быстро. Вася опять дал по газам и протаранил его, выскочив на встречное направление МКАДа. Маневрируя, как в дурном голливудском боевике, он начал двигаться вперед, матюкаясь на гудящие машины, отскакивающие вправо и влево.
– Далеко мы так не уедем! – крикнул Кирилл. – Да и шоссе наверняка стоит.
– А нам туда и не надо. – Рыжий достал свой телефон: – Але, Иваныч? Да, мы. Готовь кукушку.
Проехав пару сотен метров, Вася ушел к крайней полосе и соскочил на боковую дорогу. Джип затрясло на уже хорошо знакомой Кириллу бетонке. Он, кажется, понял замысел Егора. Они опять оказались на проселочной, которая уходила в густой лес. Между тем облако, ранее нависавшее над ними, начало накрывать землю. Это можно было бы принять за густой туман, если бы не поднявшийся ветер, который гнал непонятный, пахнущий серой смог с хлопьями пепла. Через несколько минут машина стала двигаться почти на ощупь, освещая перед собой дорогу мощными фарами. Вскоре они уперлись в черные железные ворота.
– Вылезаем, – скомандовал рыжий. – Вася, двигай на базу. Ты молодец.
Водитель остался в машине, остальные вышли и направились к воротам, сплевывая набивающийся в рот пепел. Ветер набирал силу, превращаясь в шторм. Все заволокло так, что на расстоянии ста шагов уже ничего не было видно. Егор вытащил маленький брелок и нажал на кнопку. Ворота со скрежетом разъехались в стороны. За ними оказалась небольшая заасфальтированная площадка, окруженная бетонным забором. Посреди нее стояло то самое чудо корпорации Bell, на котором этой ночью Кирилл летел домой. Вертолет был уже под парами.
– А взлетим? – поинтересовался Кирилл.
– Взлететь-то взлетим, – ответил Егор. – А вот насчет долетим – не уверен. Ладно, двум смертям не бывать, а одной не миновать. Залезаем.
Когда вертолет начал подниматься, земля в прямом смысле слова исчезла. Машина была полностью, со всех сторон окутана потоком несущейся все быстрее и быстрее серой массы. Она будто не летела, а плыла в мутном потоке. «Вот что значит стопроцентная нулевая видимость», – подумал Потемкин. Все напряженно молчали. Егор, улыбаясь, смотрел на двух сидящих впереди пилотов в шлемах. Видимо, он хорошо их знал и был уверен, что его жизнь в надежных руках. Вскоре впереди забрезжил свет, который быстро приближался. Через какие-то мгновения небо прямо над ними полыхнуло ослепительным голубым светом, став чистым и безоблачным. Пилоты и пассажиры прильнули к окнам. Это было настоящее чудо – страшное вулканическое облако здесь будто растворилось. Оно стеной стояло вокруг огромного, в несколько километров, округлого пространства, в центре которого виднелось испещренное полосами и постройками плато аэропорта Внуково. Это напоминало глаз урагана – дыра низкого давления в центре циклона. Егор радостно хлопнул командира вертолета по плечу, и вертолет начал снижаться, подлетая к цели короткого путешествия. Внизу уже показалась посадочная площадка, как вдруг Потемкин заметил дымчатый след, поднимающийся над лесополосой. Приборная доска жалобно заверещала.
– Ракета, зенитная, ёб вашу мать!! – заорал первый пилот.
– Уходи, блядь, уходи вправо!!! – заорал второй.
ИК-ловушки выпорхнули из-под фюзеляжа, но было поздно. Самонаводящаяся ракета ударила по корпусу вертолета, его подбросило, и в кабину ворвалась удушливая гарь. Машина начала быстро падать. Дверь, у которой сидел Кирилл, снесло взрывом. Пилот пытался сманеврировать, но тщетно. Двигатель заглох окончательно, и вертолет, кувыркаясь, несся к земле, до которой оставалось не более ста метров. На очередном сальто Потемкина просто вытряхнуло из кабины. Они с вертолетом падали параллельно, примерно с одной скоростью, постепенно отдаляясь. В последний момент он увидел гримасу на лице Егора, который то ли сочувствовал ему, то ли был просто отравлен дыханием смерти. Кирилл вдруг почувствовал особенную, неземную легкость – невесомость, когда человек сбрасывает приковывающие его от рождения к земле вериги. Наслаждаясь последними мгновениями жизни, Кирилл летел прямо на окраину леса.
– А ведь я лечу! Лечу!!! – победно крикнул он.
