Ольга Белоусова - Перекресток волков
Ребята говорили о Максе как о классном мастере по изготовлению средневекового оружия, но на первый взгляд он производил впечатление человека тихопомешанного. Его дом представлял собой нечто среднее между музеем, складом и мастерской. Оружие, кольчуги, украшения, железный лом, иконы… За двадцать минут разговора с ним я раза четыре пожалел о том, что пришел, и еще раз десять — что вообще затеял всю эту игру. Надо было просто перегрызть шею Артуру Чернышеву и забыть о его существовании. Но очень уж хотелось примерить на человеческую шею ошейник оборотня, такой, каким тысячу лет назад сковывали несчастных, не способных защитить себя. Я собирался оставить ошейник на трупе, объяснить людям, за что они умирают. А орудия пыток для оборотней — совершенно однозначно! — должны быть изготовлены руками человека. Вот поэтому-то мне и нужен был Макс, живой и невредимый. И вот поэтому-то в ответ на его издевки, расспросы я только ухмылялся, подавляя желание выпустить клыки.
— Искать я никого не буду, — кивнул я. — Игра? Да, игра планируется. Но не здесь. Захочешь узнать подробности, позвони Илиону.
— Илиону? — задумчиво пробормотал Макс. — Ладно, все одно некогда мне щас… Насчет твоего заказа… забеги через пару недель.
— Пара недель? — Борис предупреждал меня, что Макс большой любитель потянуть время. — Ты что, меч-кладенец делать собираешься?
Макс ухмыльнулся.
— Черт с тобой! Лады, десять дней, и ошейник твой. Я даже за скорость цену набавлять не стану.
— Большое спасибо, — насмешливо поблагодарил я. — Шесть дней меня вполне устроят.
— Мне что, кроме как этой дурацкой побрякушкой, и заняться нечем, по-твоему? — возмутился Макс.
Я предпочел проигнорировать вопрос.
— Шесть дней. Плачу двойную цену.
Он тяжело вздохнул.
— Уболтал.
— Аванс нужен?
— Нет, — Макс мотнул головой. — Получу аванс — забью на всю работу, так что проваливай! Через шесть дней меняю твой ошейник на мои деньги.
У меня вдруг резко заболели мышцы шеи.
— Это не мой ошейник, — сдерживая рычание, выдавил я. Но Макс уже что-то увлеченно рисовал на листе бумаги и не слушал меня. Я ушел, не прощаясь.
Мы встретились снова через шесть дней. Дверь была открыта, и мне это понравилось. Как любой нормальный волк, я не любил запертых помещений.
Макс, забрав волосы в хвост, через лупу разглядывал гравировку на клинке какого-то меча. На мое появление он не прореагировал.
— Та-ак… так-так-так… кто же это у нас такой умный?..
— Макс, — позвал я негромко.
— Да, Ной! Открыто, заходи!
— Я уже…
— Хорошо… хорошо… Я специально дверь не запер… Не мешай, лады? Мне тут, понимаешь, такую штуку подкинули… Красота!.. Вот, смотри!..
— Макс, давай я заберу свой заказ и пойду, а?
На улице был чудесный летний вечер, небо дышало звездами, и я был настроен совершенно миролюбиво.
— А! Да вон он! — Макс мотнул головой куда-то в сторону окна. Я подошел ближе. Ошейник лежал на подоконнике. Острые клепки шипами вовнутрь, закрепленные на жесткой кожаной ленте, блестели серебром.
— Благородный металл, — заметил Макс, взвешивая меч на ладони. — Не жалко тебе было, а? Для игры и обычного железа бы хватило.
— Не жалко, — сказал я. Засунул ошейник в карман, на подоконник положил пачку денег. — Здесь больше, чем мы договаривались. Спасибо, Макс, ты классно сработал.
— Не за что, — Макс ухмыльнулся. Поднял голову, столкнулся со мной глазами. — Нету ведь никакой игры, да, Ной? Я звонил Илиону…
Черт, ну что мне стоило предупредить ребят?
— Нет.
— Жалко, хотя… Ну да ладно! — Макс рубанул мечом воздух. — Надеюсь только, что ты, мой загадочный приятель, не подставишь меня с каким-нибудь уголовно наказуемым делом…
А вот об этом-то я как раз и не подумал… Интересно, сколько полиции понадобится времени, чтобы вычислить единственного в городе мастера по изготовлению таких вот штучек? У меня-то, конечно, неприятностей не будет, а вот Бэмби, Крохе и Лизе здесь еще жить…
— Постараюсь, Макс, — сказал я.
— Да уж постарайся, Ной.
М-м-м… Странное дело, но я впервые в жизни задумался о последствиях убийства. И по всему выходило, что я потратил кучу денег и времени на то, чему, скорее всего, так и не найду применения.
Чертыхнувшись про себя, я ушел. А что еще мне оставалось делать?
Кроха вернулся домой следующим вечером. Взъерошенный, настороженный и серьезный, он ничуть не изменился за прошедшее время, разве что подрос немного, а в глазах появилось что-то совсем недетское.
Я боялся этой встречи. Я не знал, чего ждать от этого мальчика, которого когда-то я любил как брата, а потом бросил ради своего отца. Думаю, он тоже боялся.
Я жарил рыбу. Он вошел на кухню почти неслышно, закрыл за собой дверь и тихо сказал:
— Ты здесь, я не ошибся.
Я закрыл сознание от чужого непрошеного вторжения. Не то, чтобы оно уже произошло. Так, на всякий случай. Я не хотел, чтобы он увидел мои чувства.
— Здравствуй, Кроха, — сказал я, откладывая нож и вытирая руки.
— Здравствуй, Ной, — он улыбнулся и внезапно обнял меня. — Не думал, что мы еще встретимся.
— Мир тесен, малыш.
— Я рад тебя видеть. Я боялся, что вы с Бэмби умрете там, в лесу.
Он говорил правду, я это чувствовал.
— Денис спас меня.
— Денис…
Кроха и впрямь был очень взрослым. Не по годам взрослым. Он понял то, чего я не сказал.
— Вкусно пахнет… Тебе помочь?
— Нарежь хлеба и вскипяти чайник, — я принялся выкладывать на раскаленную сковороду кусочки рыбы.
— Не знаю, за что Денис не любит своего отца, да это и не мое дело, но все-таки хорошо, что ты его не убил.
На самом деле это было плохо. Но ни Кроха, ни Бэмби этого, к счастью, не понимали.
— Время покажет…
— Ты ведь не убил его? — уточнил Кроха.
— Не убил.
Мы немного помолчали, потом он нерешительно попросил:
— Ты расскажешь, что с вами было?
— Расскажу, малыш. Чуть-чуть позже, ладно?
Мы уже пили чай, когда пришли из кино Лиза и Бэмби.
— Привет, — Бэмби широко заулыбался, увидев Кроху, протянул ему руку. — Привет, малыш!
— Привет, — Кроха пожал руку, тоже улыбнулся, скупой, но теплой улыбкой.
— Есть будете? — громко спросил я. Лиза все еще возилась в ванной.
— Будем, а как же! — крикнула она. — Я сейчас!
— Можешь не торопиться, — сказал я. — Твоя посуда от тебя никуда не убежит.
— А я даже не предполагала, братец, что ты готовить умеешь! — Лиза сделала вид, что не услышала моей последней фразы.
Ребята засмеялись.
— Помню, однажды, Ной, ты предложил мне сырую ворону! — сквозь смех выговорил Кроха.
Бэмби сунул в микроволновку тарелки с рыбой, достал чистые чашки и вилки, нарезал хлеба. Я понимал, что это он не для себя старается. Сам бы он прекрасно поел из сковородки, как бывало раньше, а хлеб просто поломал бы руками. Просто Бэмби нравилось ухаживать за Лизой. А мне нравилось, что ему это нравилось. Как старший брат, я ревностно охранял интересы сестренки.
Кроха приволок из своей комнаты гитару и принялся ее настраивать.
— Какое пренебрежительное отношение к моему инструменту, Бэмби, — ворчливо добавил он через минуту. — Неужели так трудно стереть с него пыль?
— Но ведь это же твой инструмент, — резонно заметил тот.
Я невольно улыбнулся, вспомнив, как Кроха ругался с нами, если кто-нибудь ненароком задевал его гитару.
— Всем привет, — сказала Лиза, заглядывая на кухню. — Это мальчишник или я могу присоединиться?
— Можешь, — кивнул я. — Садись, мы вас не дождались, поели уже. Знакомься, Лиза. Это — Кроха, наш с Бэмби друг и фактический хозяин квартиры.
Кроха кивнул. Ему было чуть больше четырнадцати, и девушки пока интересовали его постольку поскольку. А может, и нет, я не успел выяснить. Лиза заулыбалась, усаживаясь на свое место. У нее был богатый опыт общения с подростками. Эдди, например, никогда не был большим подарком.
Еще минут через пять зазвучала музыка, грустная, как осенний дождь. У Крохи был звонкий, еще не сломавшийся мальчишеский голос. И слова песни были хороши, только я почему-то задыхался, слушая их. Словно я снова умирал там, в ночной прохладе летнего леса…
Всю жизнь я только то и знал,Что дрался, бился, фехтовал.Везде, куда ни брошу взгляд,Луг смят, двор выжжен, срублен сад,Вместо лесов — лесоповалы…
— Браво! — воскликнула Лиза, захлопав в ладоши, когда Кроха замолчал. — Какая замечательная песня! Правда, Денис?
— Правда, — согласился Бэмби.
Я встал. Мне не хватало воздуха. Кроха вопросительно поднял брови.
— Пойду… прогуляюсь.
— Наверное, я выбрал не ту песню, — задумчиво сказал Кроха, приглушив струны. Я покачал головой:
