Ольга Белоусова - Перекресток волков
Ждать я не мог, да и не хотел.
Слева был лес, справа — река. На песчаном берегу стояли палатки и горел костер. У костра сидели люди в каких-то нелепых одеждах. Их разговоры и песни были слышны почти на километр вокруг. Если бы волки хотели поохотиться, лучшего времени и места для этого и придумать было нельзя.
Я спустился по пологому склону к огню. Гитара замолчала, и я почувствовал на себе тяжесть любопытных взглядов.
— О! Ной! Вот это да! Здорово! — Глеб энергично потряс мне руку. — Ребята, это Ной!
— Привет, — сказали мне вразнобой десяток голосов.
— Привет.
Солнце уже давно село. В красноватых отблесках пламени пестрые шелковые одежды сидящих вокруг костра людей выглядели очень романтично и совершенно неуместно. Особенно если учесть близость леса. Впрочем, волки редко сюда заходят, так что сыновья Федора выбрали вполне удачное место для пикника или как это там у них называется?..
Не могу сказать, что я растерялся от их внешнего вида. В конце концов ведь я знал, кого именно искал здесь. Нет, не растерялся. Просто немного удивился… Впрочем, а что еще я должен был ожидать от людей, искренне верящих в существование эльфов, гномов и троллей?
— Каким ветром тебя сюда занесло, Ной? — менее приветливо, чем его брат, но все же в меру вежливо поинтересовался Борис. Я поскреб ухо.
— Мимо шел.
— Ничего себе мимо, — хмыкнул какой-то парень. Я подумал вдруг, что если я-то ожидал увидеть костер на берегу реки, то вот народ у костра гостей не ожидал совсем. Вероятно, мое появление здесь посреди ночи кажется им не менее странным, чем мне — их неудобные одежды.
— Ну-ну… — сказал все тот же парень. Я прищурился, запоминая лицо, потом упер взгляд в Бориса. Он смотрел в сторону леса, пытаясь увидеть за деревьями чужие желтые глаза. Естественно, там никого не было. Я же говорю, волки редко заходят сюда.
— Давай к нам, Ной! — крикнули справа. Я кивнул, усаживаясь на землю. Протянул руки к огню, с наслаждением окунаясь в его тепло. Их костер чем-то напоминал наш круг. Вот только ни Глеб, ни Борис этого не знали. Они ни разу не были на нашей поляне. Наверное, они и в лесу-то по-настоящему ни разу не были.
Снова зазвенела гитара. Песня оказалась длинной и очень мелодичной. Я думал о матери. Что будет с ней, когда волки уйдут?
— Очень эффектное появление! — пробасил над ухом Борис. — Шерсть с футболки мог бы и отряхнуть!
— Все равно темно… Знаешь, там еще где-то репей в волосах запутался… Глеб, вытащи, а?.. Пожалуйста!.. Спасибо… От твоего брата помощи дождаться — как от Ами!
— Чего это ты пришел, Ной? — не унимался Борис.
— Значит надо, раз пришел… Не торопи, я сам все скажу…
— Здесь же никто раньше не охотился…
— Здесь и сейчас никто не охотится… Не бойся, все твои друзья в целости и сохранности вернутся домой…
— Очень надеюсь…
Гитара шла по кругу. Следующую песню пела какая-то девушка в костюме амазонки. У нее была красивая фигура и низкий, бархатный голос.
— Ной!
— Борь, не будь занудой! Дай музыку послушать!
— С каких это пор ты в ролевики ударился?
Мы разговаривали полушепотом, время от времени хлопая очередному певцу.
— Никуда я не ударился! Ты лучше вот что мне скажи: как ты, волк, можешь всерьез увлекаться какими-то дурацкими эльфами?
— О, Эру, а ты чем предлагаешь увлекаться?
Как богу, пусть и с частичной амнезией, но все же Богу, слышать восклицания в адрес какого-то Эру мне было крайне неприятно.
— Борис, неужели отец не рассказывал вам о вишневом небе и Первом Белом Волке? В конце концов у нас ведь есть свои боги!
— Здесь меня зовут Илионом! Будь любезен запомнить…
— Да мне все равно, как тебя зовут! Хоть Крокодилом! А кстати, ты у нас кто, Глебушка?
— Корвин…
— Корвин… Ну-ну…
Я читал эту книгу.
— Ты пойми, Ной, вишневое небо — это очень далеко и неправда…
— Угу! А эльфы, значит, рядом?
— Дались тебе эти эльфы!
— А что, разве Илион — не эльфийское имя?
— Х-р-р…
— Ну что ты, Илиончик! Волчья шкура сейчас, здесь, среди кучи людей, будет совсем не кстати…
— Вишневое небо — дурацкая выдумка стариков! Мы просто заменили одну сказку на другую! Тебе жалко, что ли, Ной?!
Мы и раньше спорили по этому поводу. Только вот тогда мы были волчатами, а сейчас они стали волками, выбравшими город, а я — богом, собирающимся их из этого города забрать. Подозреваю, когда придет час, они не скажут мне спасибо.
— Вишневое небо — не выдумка! И хватит оглядываться на лес, Илион! Я же сказал, наши здесь не охотятся!
Последние мои слова прозвучали довольно громко.
— Охотятся? Кто? — спросил очередной певец, глуша струны.
— Никто, — отрезал я и выразительно посмотрел на братьев. Борис отвернулся, пробормотав себе под нос что-то нецензурное. Глеб только передернул плечами. Парень снова заиграл и снова резко оборвал сам себя:
— А вишневое небо? Это что такое?
— Дурацкая сказка, — бросил Борис.
— Ну… не дурацкая, — робко возразил Глеб. — Просто очень старая…
— Расскажите! — попросил парень, отставляя гитару в сторону.
Борис закатил глаза, Глеб растерянно посмотрел на меня. Я ухмыльнулся, понимая вдруг, что этой сказки они не помнили. Или не знали. Вот что бывает, когда волк растет вне леса…
— Может, не надо? — спросил с надеждой в голосе Борис.
— Надо! — твердо, хором сказали люди. Кто-то подкинул дров в костер, и пламя метнулось вверх с новой силой. — Ной, ты поешь?
— Нет!
Мы сказали это втроем. И втроем засмеялись.
— Потрясающее единение душ… — заметил парень. — А раз не поешь, значит, с тебя — история.
— Ну если только так… — Борис с ехидством повернулся ко мне. — Давай, Ной!
Я закрыл глаза, вспоминая мир, который, если верить Динь, я однажды сам придумал.
— Давно это было… Давно и не здесь… Там, где небо вишневое, а звезды размером с ладонь… В одной маленькой деревушке на окраине Леса жили-были муж с женой. И не было у них детей…
Я говорил, а ребята молчали. И молчали костер и река… А когда я закончил, Глеб тяжело вздохнул, обрывая какие-то свои мысли.
— Наверное, тебе стоило рассказать нам ее раньше, Ной…
— Лучше поздно, чем никогда, Глеб.
— Красивая сказка, — заметил парень, протягивая руку к гитаре. — Только грустная…
Борис улыбнулся одними глазами. Зрачки его вытянулись в тонкие щелочки. Я чувствовал, как в волке кипела Сила. Ему хотелось бегать по лесу, выискивая горло своей жертвы, а потом, насытившись погоней, кувыркаться в траве и выть, выть, выть на сырную луну…
— Если совладаешь со страхом, то завоюешь лес… Ты думаешь, мы испугались, да?
— Да, — честно сказал я.
— Может быть, так… а может быть, и нет…
Я коротко кивнул. Я не хотел сейчас обсуждать эту проблему. В конце концов у них еще будет время, чтобы бороться со страхом, время чтобы побеждать и чтобы праздновать победу. Там, под вишневым небом у них будет целая жизнь…
Кажется, я начинал привыкать к мысли о том, что волки уйдут с Земли.
Снова заиграла гитара. Люди пели о любви и смерти, о дорогах, королях и шутах. Я слушал музыку, думал о матери и шепотом объяснял братьям, что мне позарез требуется ошейник оборотня…
— Все понимаю, приятель, вот только одного понять не могу, чего это тебе так приспичило?
Глеб был прав. При соответствующем желании и соответствующих же возможностях в городе можно найти все, что душе угодно. Спасибо ребятам, я нашел человека, способного изготовить ошейник оборотня.
— Ну-у…
К такому вопросу я оказался не готов. Не могу же я заявить, что собираюсь пытать человека? Или могу? Они тут все такие странные…
— Как, говоришь тебя зовут?
— М-м… Ной.
Вообще-то, мы уже знакомились. Моего собеседника звали Макс. Странный парень, чуть старше меня, с длинными засаленными волосами, длинным же острым носом и жесткими светлыми глазами. Когда я назвал свое имя первый раз, Макс только сощурился. Потом переспросил. Потом, уже по ходу разговора, спрашивал еще дважды. На страдающего склерозом он совсем не походил, так что оставалось только предположить, что парень мне не поверил. Интересно, почему?
— Давай уже определимся, — как можно вежливее предложил я. — Ты возьмешься за заказ или мне поискать кого другого?
Макс насмешливо ухмыльнулся.
— Не заводись, приятель! Я тут тебя послушал и решил, затевается какая-то игра и, должно быть, интересная, если к ней всяческие причиндалы инквизиторские готовят. Народ оружие точит, а я и знать ничего не знаю… Обидно… А искать другого мастера глупо, потому как, приятель, в нашей дыре другого нету, и ты это знать должен, и не фига меня запугивать!
Ребята говорили о Максе как о классном мастере по изготовлению средневекового оружия, но на первый взгляд он производил впечатление человека тихопомешанного. Его дом представлял собой нечто среднее между музеем, складом и мастерской. Оружие, кольчуги, украшения, железный лом, иконы… За двадцать минут разговора с ним я раза четыре пожалел о том, что пришел, и еще раз десять — что вообще затеял всю эту игру. Надо было просто перегрызть шею Артуру Чернышеву и забыть о его существовании. Но очень уж хотелось примерить на человеческую шею ошейник оборотня, такой, каким тысячу лет назад сковывали несчастных, не способных защитить себя. Я собирался оставить ошейник на трупе, объяснить людям, за что они умирают. А орудия пыток для оборотней — совершенно однозначно! — должны быть изготовлены руками человека. Вот поэтому-то мне и нужен был Макс, живой и невредимый. И вот поэтому-то в ответ на его издевки, расспросы я только ухмылялся, подавляя желание выпустить клыки.
