Паромщик - Джастин Кронин
Итак, представьте себе зал подвального заведения. Окон нет. Освещение искусственное, довольно тусклое. Здесь царит приятная прохлада, тогда как на улице нещадно печет солнце. День выдался невероятно жарким. А в зале не только прохладно, но и тихо, если не считать легкого стука столовых приборов о тарелки. Я пришел на десять минут раньше. Нервничал ли я? А какой мужчина не нервничал бы, сидя за пустым столиком со стаканом воды в руках и размышляя о нарушении своих брачных обетов? Все утро я испытывал сильное нравственное беспокойство. Я неоднократно порывался позвонить и отменить встречу (но так и не позвонил). Зал ресторана был невелик – двенадцать столиков, из которых были заняты всего четыре. За каждым сидели двое, поглощенные доверительным разговором, чему способствовала атмосфера заведения. Был ли я здесь единственным потенциальным прелюбодеем, или полуденное свидание в ресторане «У Мальволио» подразумевало нарушение супружеской верности? Какого черта я здесь торчу? Мне подумалось, что я неправильно понял ситуацию. Я уже давно не играл в такие игры и, скорее всего, неверно истолковал сигналы. Я был женатым мужчиной средних лет. Вероятно, на меня навалилась профессиональная депрессия: из всех мрачных работ, какие только существуют, моя была самой мрачной. С какой стати женщине вроде Тии Димополус проявлять ко мне хотя бы малейший интерес?
Все эти мысли мгновенно улетучились, когда через пять минут в зале появилась Тия.
Глядя, как она идет к столику, я встал. Она была такой же, как позавчера, то есть действовала на меня гипнотически.
– Я не опоздала? – тихо спросила она.
– Ничуть.
Последовала неловкая пауза. Как я должен был приветствовать ту, с которой имел пятнадцатиминутный флирт, два неполных дня занимавший мои мысли, хотя я и старался избавиться от них? Тия спасла положение: подалась вперед, и мы поцеловали друг друга в щеку.
– Вам доводилось здесь бывать? – спросила она, когда мы уселись.
Как-никак место встречи выбирала она, а не я.
– Доводилось, но не помню когда.
– Обожаю этот ресторан. Мне нравится здешний уют.
Стоило Тие посмотреть в сторону официанта, стоявшего за стойкой, как он мгновенно подошел к нам.
– С чего мадам желает начать? – спросил он, чиркая длинной спичкой и зажигая свечу на нашем столике. – Коктейль? Или, может, вино?
– Как вы считаете, для вина не слишком рано? – с озорной улыбкой поинтересовалась Тия, обращаясь ко мне.
Я заказал бутылку вина, появившуюся в тот же миг словно по волшебству. Официант продемонстрировал нам этикетку, затем откупорил бутылку, и все это с деликатной учтивостью, словно он хотел сказать: «Я понимаю, что у сэра и мадам свидание». Затем он наполнил объемистые бокалы. Казалось, в них льется не вино, а золотистый свет. Мы сделали по глотку, хотя мне было трудно не смотреть на Тию. Чем же она отличалась от других женщин? На ум пришло слово «естественность». В этом зале она выглядела естественнее других. Мысль опечалила меня (куда исчезла моя жена?) и одновременно усилила почти магнетическое воздействие Тии.
– И с чего же мы начнем? – спросила она.
– Вы говорили о каком-то новом произведении.
– Я так и сказала? – рассмеялась она. – Какая же я хитрюга! По правде говоря, мне просто захотелось встретиться с вами.
– Я догадывался.
– Вот и умница.
– Значит, никакого нового произведения нет. Правильно?
Тия прислонилась к спинке стула.
– Новые произведения есть всегда. Как вам картина с котом, сидящим на подоконнике? У меня есть парочка сентиментальных морских пейзажей, которые могли бы вам понравиться.
Вернулся официант, чтобы принять заказ. Мы что-то выбрали. Однако подробности совершенно не занимали меня – я находился под чарами Тии.
– Хочу кое-что рассказать вам, – продолжила Тия. – Есть по-настоящему хорошие картины. Только они не отсюда.
– А откуда?
– Все это с Аннекса. Удивлены? – спросила она, увидев мою изумленную физиономию.
Мне вспомнился тот пассажир в автобусе: грязные руки, испорченные зубы, грубая речь, ненависть, горящая в глазах.
– Немного удивлен. Я всегда думал…
– Не только вы. Все так думают. Но поверьте мне, там живут разные люди. В том числе один художник. Мы с ним подружились. Этот человек абсолютно гениален.
– Слишком смелое заявление.
Она пригубила вина.
– Возможно, но так оно и есть. Вам стоит взглянуть на его картины. Насыщенные, будоражащие, совершенно уникальные. Но их он не продает. Я сто раз пыталась их купить.
– Разве ему не нужны деньги?
– Уверена, что нужны, только вряд ли это его заботит.
– Просто святой.
– Или безумец. Наверное, то и другое… Можно вас спросить кое о чем?
– Конечно.
– Почему позавчерашний концерт вызвал у вас такую ненависть?
– Все очень просто, – засмеялся я. – Он вогнал меня в скуку.
– Скука – это одно, а ненависть – совсем другое. Я видела: ненависть не покидала вас ни на секунду. Потом вас вынесло из зала.
– Откуда вы знаете?
– Я сидела за вашей спиной.
Мне понадобилось несколько секунд, чтобы переварить услышанное.
– Получается, вы… преследовали меня?
– «Преследовала» – сильно сказано. Становится как-то не по себе. Согласны? – Тия запрокинула голову и засмеялась. – Хорошо, можете в меня стрелять. Да, я преследовала вас. Правильнее сказать, последовала за вами. Кралась по пятам до самого балкона. Мне захотелось узнать больше о человеке, у которого игра этой заводной куклы вызвала такую же ненависть, как и у меня.
Я не знал, как отнестись к ее словам. С одной стороны, было досадно, что кто-то читал меня, будто открытую книгу. С другой – я едва ли мог сожалеть о последствиях. Я очень давно не испытывал ничего подобного: ощущения, что личность другого человека затягивает меня.
– Знаете, вы правы, – сказал я. – Я действительно возненавидел этот концерт. Исполнение показалось таким… пустым. Даже нечеловеческим. Вы правильно сказали о ней: заводная кукла. Все звуки были безупречными, но за ними не стояло ничего, никаких подлинных чувств.
– Словно в ее жизни никогда не происходило ничего настоящего, – подхватила Тия.
– Вот-вот. – Я мотнул головой, прогоняя воспоминание о пианистке. – Раньше мне нравилось ходить на такие концерты. По крайней мере, они не вызывали у меня протеста. А сейчас… не могу понять.
– Просто в один прекрасный день ваши чувства изменились, только и всего.
– Я не смотрел на вещи под этим углом, но вы правы. С вами случилось то же самое?
Тия задумалась.
– И да и нет. Это началось рано, хотя тогда я не отдавала себе отчета. Мои родители водили меня везде. Музеи, концерты, оперы, спектакли. Не стряпня, предназначенная для новых итерантов, а солидный культурный багаж. Вам может показаться,
