Александр Смирнов - Чернокнижник
– А Ворошилов-то здесь при чём?
– Этот всегда при чём, даже когда вы вместе в институте учились.
Как бы ни был взволнован новыми событиями глава семейства, ночь всё равно возьмёт своё. Голове всё труднее было держаться на плечах, а нос клевал всё чаще и чаще, рискуя каждый раз разбить что-нибудь на кухонном столе. Вера отвела мужа в спальню и уложила на кровать. Однако сама уснуть в эту ночь она так и не смогла. Стоило только закрыть глаза, как ей чудилась ужасная картина: огромная акула с физиономией Ворошилова разевала пасть и старалась проглотить её. Акулу сопровождали две рыбки-лоцмана с физиономиями Шурика и Юрика. Они плыли по обе стороны акулы в районе плавников и побаивались приближаться к пасти. Однако предчувствие скорой расправы и трапезы, после которых всегда в избытке остаются объедки, притупляли даже такой сильный инстинкт, как самосохранение, и Шурик с Юриком, ведомые жадностью, плыли рядом с монстром.
Вера просыпалась в холодном поту, вскакивала с постели, оглядывалась, но кроме своего мужа, который сладко посапывал рядом с ней, ничего и никого не видела. Она снова ложилась, ворочалась минут пятнадцать-двадцать и снова погружалась в кромешный ад.
На этот раз ей снились змеи. Морды у них были не человеческие, а змеиные, но Вера осознавала, что эти змеи никто иные, как студентки, которые учились с её мужем. Змеи пытались бесшумно подползти к ней, но всякий раз Вера замечала гадов и отгоняла их палкой. Змей становилось всё больше и больше, и палкой отогнать их было уже невозможно. Они приближались к своей жертве, высовывали свои тонкие раздвоенные язычки и, кажется, смеялись над Верой. Несчастная женщина стала оглядываться по сторонам, чтобы найти и позвать на помощь своего мужа, но его не было. Где же он? Ведь весь этот кошмар из-за него. Ведь эти гады приползли сюда только с одной целью: они хотят отнять у её мужа работу, которую он так долго ждал, и для этого они убьют не только его, но и её. Вера набрала в лёгкие воздуха, чтобы крикнуть мужа, но вместо крика получилось шипение. Она хотела повторить попытку, но не успела: огромная кобра, как молния, бросилась на свою жертву, вцепилась своими длинными зубами в руку и повисла на ней. Другие змеи словно ждали сигнала. Каждая прыгала и вонзала в женщину свои ядовитые зубы.
– А-а-а-а! – кричала она и била рукой о дерево, пытаясь сбить змей.
– Вера, что с тобой? – услышала она голос мужа.
Вера повернула голову и увидела Николая, лежащего на кровати, прикрывавшего лицо руками.
– Ты, что, с ума сошла?
Николай убрал от лица руки, и Вера увидела под глазом своего супруга огромный синяк.
– Это я? – спросила она, показывая глазами на синяк.
Муж молча кивнул головой.
– Это всё из-за твоих институтских змей!
– Каких змей?
– Да кто же их знает? Тебе видней. Один Ворошилов ваш чего стоит! Акула!
– Так ты их во сне видела?
Вера кивнула головой.
– Видно, они тебя хорошо достали, коль ты во сне так кулаками машешь.
– Если змеи кусаются во сне, значит, они и наяву так достанут, что мало не покажется.
Можно было ещё долго обсуждать сны своей супруги, но на это не было времени. Долгожданная работа, полученная так неожиданно, требовала полной отдачи, полного сосредоточения, чтобы в конечном итоге превратиться если не в шедевр, то в бестселлер, по крайней мере. Николай, наспех умывшись и позавтракав, сел за письменный стол и провалился в сюжеты, которые за ночь скопились в голове в таком количестве, что даже автору было проблематично определить, с какого именно следует начать.
Супруга, чтобы не мешать писателю в его нелёгком деле, неслышно оделась и вышла из квартиры.
Но куда же могла пойти молодая особа утром, если у неё нет работы, если её кошелёк давно забыл, как шелестят купюры, если ночью она не сомкнула глаз, а если и сомкнула, так только для того, чтобы её съела акула и насмерть закусали ядовитые змеи?
Менее всего её можно было увидеть в дорогом кафе, где одна чашечка кофе стоит столько же, сколько домашний завтрак на целую семью из трёх человек. Но женщина тем и привлекательна, что её поступки если чему и подчиняются, то только не логике. А Вера, следует заметить, была настоящей женщиной.
Сидя в удобном кожаном кресле, она потягивала из маленькой чашечки, которая скорее походила на напёрсток, горячий шоколад, и изредка поглядывала на свою собеседницу. Та сидела напротив и откровенно разглядывала Веру, слегка улыбаясь чему-то.
– Так вот вы какая? – наконец прервала она своё молчание. – Я почему-то именно такой вас и представляла.
– Мы раньше никогда не виделись.
– Да, я училась в другом институте. О вашей компании я знаю только из рассказов мужа.
Вера замолчала, не зная, с чего начать. Собеседница поняла это и пришла к ней на помощь.
– Ну, выкладывайте всё напрямую, без церемоний. Раз вы захотели меня увидеть, то вам это надо.
– Да. Я хотела узнать, что было на вечере встречи.
– Но я не была на вечере встречи, так же, как и вы.
– Но, может быть, вы знаете от вашего мужа?
– Он мне рассказывал, но я думаю, что он рассказал мне не всё.
– Почему?
– Он был настолько пьян, что еле добрался до кровати.
– Мой тоже еле на ногах держался.
– Кстати, об этом он мне рассказал.
– О чём?
– О пьяной выходке вашего супруга.
– Пьяной выходке? – удивилась Вера.
– Он так напился, что измазал селёдкой под шубой всех соседей по столу.
– Странно. Мне Коля ничего не говорил об этом.
– А что же тогда вас интересует?
– Ваш супруг предложил моему мужу работу…
Далее Вера во всех подробностях рассказала своей собеседнице об удивительном предложении Петра и о том, как она не могла уснуть до самого утра, обдумывая, как бы это предложение не украли другие. Про акул и змей Вера рассказывать не стала.
– Значит, он рассказал про свою работу?
Вера кивнула головой.
– Да, он такой. Как выпьет, сразу становится добрый, старается помочь окружающим.
– Вот-вот. А если он по-пьяни сделал это предложение и другим? Эти акулы их же как липку обдерут!
– Моего не обдерут.
Вера вопросительно посмотрела на свою собеседницу.
– Ваш же муж не знает, на какое издательство будет работать?
Вере ответить было нечего.
– Мой это не скажет даже под пытками, а у вашего действительно есть повод для беспокойства. Конкуренция – штука жестокая.
Вместо ответа Вера умоляюще посмотрела на собеседницу.
– Но что я могу сделать? Я действительно ничего не знаю.
– Как же мне узнать?
– У Петра спрашивать бесполезно. Впрочем, он мне часто повторял одну фамилию.
Собеседница задумалась и сморщила лоб.
– Что-то на Чапаева похоже. Нет. Фрунзе, Буденный, – начала гадать собеседница.
– Ворошилов! – перебила её Вера.
– Точно. Ворошилов. Вот у Ворошилова вы и узнайте.
– Как же, скажет он! Вы бы на его месте сказали?
– Я на его месте не могу быть ни при каких обстоятельствах. Я женщина, а он мужчина.
– Какая разница?
– В разнице всё и дело, – улыбнулась собеседница. – Женщина всегда может узнать у мужчины всё, что угодно, а мужчина у женщины нет.
– Что вы имеете в виду? – спросила Вера, посчитав, что она ослышалась.
– Именно это я и имела в виду. Впрочем, вы вместо денег можете положить в кошелёк своё целомудрие.
Вера допила свой шоколад и отодвинула чашку. Ей что-то надо было ответить своей собеседнице, но она не только не могла говорить с ней, но и просто поднять глаза, чтобы посмотреть на человека, предложившего такое.
Официант принёс бутылку вина, поставил фужеры и заполнил их на одну треть.
– Давайте выпьем за знакомство, – предложила девушка.
– Ой, а ведь я, действительно, даже не знаю, как вас зовут.
– Меня зовут Катя, – улыбнулась собеседница.
* * *Иногда, высказываясь о мужчинах, женщины так низко ставят их относительно себя, что порой бывает обидно не только за своих собратьев по полу, но и за самого себя. Лично я никогда, глядя на женщин, не раздеваю их в своём воображении. Лично про меня нельзя сказать, что мне от женщин надо только одно… И мне обидно слышать, что наш сильный пол некоторые сравнивают с животными, которыми руководят только инстинкты. А ещё обиднее, если это животное – мартовский кот. Однако, если быть объективным, то некоторые представители сильного пола дают почву для таких рассуждений.
Слава Ворошилов рос интеллигентным мальчиком. Политику партии и правительства понимал правильно, этические нормы применял к месту, уважал старших и не задавался перед младшими. Благодаря своей фамилии и вышеперечисленным качествам продвижение по жизни шло вполне успешно. Преподаватели в институте ставили ему хорошие отметки, а общественная работа, от которой Слава никогда не отлынивал, обещала ему хорошее распределение после института. Всё пошло наперекосяк после того, как Ворошилов достиг возраста соответствующего созревания. Завидев симпатичные ножки, прикрытые коротенькой юбочкой, он, как гениальный скульптор, отбрасывал в своём воображении всё лишнее и любовался изваянием до полного изнеможения. Голова переставала работать. Вернее, она работала, но только в одном направлении, о котором нелестно отзываются многие женщины, и с чем я категорически не согласен. Включалась голова у Славика только после того, как он насладится изваянием не только виртуально, но и натурально. Однако трезвое состояние головы продолжалось недолго. Появлялись новые красивые ножки, и всё повторялось сначала.
