Джаспер Ффорде - Полный вперед назад, или Оттенки серого
Понятное дело, его не стали осаждать добровольцы. Более того, в зале стало невероятно тихо — можно было бы услышать, как падает капля краски.
— Хорошо, — подытожил де Мальва. — Подумайте над этим и связывайтесь лично со мной.
Он поговорил еще немного о прослушивании для «Редсайдской истории», поведал об исчезновении Трэвиса Канарейо, вероятнее всего пропавшего в ночи, затем сделал стандартные предупреждения насчет нападения лебедей и необходимости противомолниевых учений. После этого он ненадолго замолк, чтобы собраться с мыслями.
— Сегодняшний урок посвящен манселловской Книге правды, глава девятая.
— Вот тут-то мы и устроим крассную потеху, — шепнул Томмо, в то время как де Мальва открывал лежавшую на кафедре тяжелую книгу.
Я подумал, что это будет занятная выходка — по крайней мере, одно из моих двадцати восьми тысяч собраний окажется запоминающимся.
Шесть тысяч глаз невидяще глядели на де Мальву, который начал читать, три тысячи голов были наполнены совершенно посторонними мыслями — о приобретении (когда-нибудь) собственного цветного садика или ложки, о тех, с кем хочется вступить в брак, и тех, с кем предстоит. Слова повторялись так часто и так горячо, что утратили всякий смысл и превратились в назойливый гул.
Фрагмент был из «Мерзостей». Де Мальва коснулся таких грехов, как расточительность, неряшливость, плохие манеры и перенаселение, а затем перешел к несочетаемости взаимодополняющих цветов. Это было хотя бы забавно — префект говорил понятно о чем, хотя и в завуалированных выражениях, отчего молодежь всегда хихикала.
К счастью, де Мальва прочел лишь небольшой отрывок. Наверное, как и все мы, он был голоден и хотел побыстрее разобраться с обязательными частями собрания. Мы хором повторили: «Богатым цветом будут отмечены те, кто достоин наслаждаться хроматической гармонией», а потом «Разъединенные, мы все же вместе». Наконец все сели и стали ждать, когда обеденные инспекторы поставят на каждый стол миску с запеканкой из баранины, корзинки с булочками и блюда с сильно пережаренными овощами. Надо сказать, что еда здесь была существенно лучше, чем у нас в Нефрите, хотя поведение за столом — намного хуже.
— У меня в стакане воды палец, — пожаловался молодой парень по имени Арнольд.
— Обращайся с ним бережно, — смеясь, сказал Томмо, — вдруг это палец префекта?
Вскоре беседа перешла на исчезновение Трэвиса Канарейо. Префекты запретили дальнейшие поиски как «напрасную трату усилий», но, поразмыслив, я решил, что в бегстве Трэвиса нет ничего удивительного. Если бы он хотел отправиться на перезагрузку, то остался бы в поезде.
— Не было еще случая, чтобы кто-то пропал в ночи и вернулся, — заметила Дэзи. — Кроме Джейн, конечно.
Я постарался изобразить равнодушие.
— Однажды, полтора года назад, — прошептал Дуг, — она пропала на трое суток. Неизвестно, что с ней случилось, где она была: сказала, что ничего не помнит до самого возвращения в город. — Он наклонился ближе ко мне. — Ее одежда была порвана, а обуви вообще не было, так что она сильно поранила ноги.
— С тех пор Джейн совершенно изменилась, — вставила Дэзи. — До того она вела себя странно, но более-менее мирно. А потом… Ты будешь участвовать в ежегодном хоккейном матче?
— Надеюсь.
— Тогда сам поймешь. Если видишь, что Джейн хочет отобрать у тебя мяч, — отдавай и беги со всех ног. Кортленд как-то попробовал снять с нее баллы за нарушение дресскода, и она на него бросилась.
— Как это — бросилась?
— Напала, — заговорила Касси, до того молчавшая. — И поделом. Кортленд — скотина и бесстыдный лгун.
— Она старалась попасть ему в глаза, — добавил Арнольд. — Расцарапала щеку так сильно, что Кортленду наложили девять швов. На следующий день после Исихары ее отправят на перезагрузку, это уж точно. По-моему, ей так и надо. Это человек со сплошными «не»: неприятная, негармоничная, невежливая. Полный набор.
Потом разговор перешел на Верхний Шафран и раскопки. Все считали, что Совет проявляет неслыханный оптимизм, считая, что найдутся охотники — при том, что их почти неминуемо ждет смерть.
— Это большой город к западу от нас, — объяснил Томмо, — на побережье. Его покинули после Того, Что Случилось. Нетронутая территория: цветной мусор валяется прямо на земле, такой яркий, что даже низкоцветные могут видеть. Говорят, там есть и ложки, и еще попугаи такого цвета, что они видны каждому.
— Как такое возможно? — спросила Дэзи.
Томмо пожал плечами.
Идею проложить дорогу к Верхнему Шафрану оставили тридцать лет назад. Из восьмидесяти трех смельчаков, пропавших без вести за полвека, половина была приговорена к перезагрузке: они пошли на риск в расчете заработать достаточно баллов, чтобы выйти из минуса. Но со временем желающих становилось все меньше и меньше, и с учетом всех обстоятельств ночной поезд обрел неожиданную привлекательность.
— Думаю, их всех схватили летающие обезьяны, — предположил Арнольд.
— Ты прав, — вздохнул Дуг, — именно они. И тебя тоже схватят, если не повесишь пучок шпината в свой одежный шкаф.
Арнольд понял, что над ним смеются, и замолк. Летающие обезьяны принадлежали к тому же разряду, что призраки, Хан,[16] Фредди и Волосатик, — пугала для маленьких детей, неспособных еще постичь, что такое правила, иерархия и баллы.
— А кто-нибудь видел призраков? — поинтересовался я.
— Говорят, в Ржавом Холме их полно, — отозвался Дуг, состроив гримасу. — Призраки Прежних.
— А я слышал неплохие истории о призраках, — сказал Арнольд. — Иногда рассказываешь — и самому страшно.
Так я и думал. Призраки были вроде магистров и лебедей — их часто обсуждали и редко видели. Но я загнал мысли о них на задворки сознания. Если я сойду с пути, указанного Джейн, она непременно исполнит свою угрозу.
На десерт были сливы и крем: сливы как сливы, а крем — серый, неаппетитного вида. Пусть старик Маджента сидел у меня в печенках, но он всегда настаивал, что крем должен быть синтетического ярко-желтого цвета, и иногда приплачивал за краску из собственного кармана. Только это его и оправдывало.
Когда мне принесли десерт, Банти Горчичная метнула в мою сторону убийственный взгляд. По ее настоянию ее назначили инспектором поведения на постоянной основе. При ее приближении все за нашим столом затихли, выпрямились и убрали со стола локти. Я невольно последовал их примеру.
— Волосы длинноваты, а, Киноварный? — с насмешкой вопросила она.
— Банти, — ровным тоном проговорил Томмо. — Гнусная, мерзкая рожа.
— Что?!! Что ты сказал?
— Это я про крем. Вкус у него зверски хороший. А ты о чем подумала?
Она пристально посмотрела на него, потом на всех нас. Мы послали в ответ самые невинные взгляды. Банти хмыкнула и удалилась.
— Ты так скоро пойдешь на перезагрузку, — пробормотала Дэзи, еле сдерживая смех.
— Банти — тупая щелка, — ответил он. — Дуг, ты ей сунул в карман тот палец?
Тот кивнул, и мы все разразились хохотом.
Вокруг города
1.1.01.01.002: Слова Манселла должны всегда служить руководством к действию.
После ланча я неторопливо зашагал к нашему дому, надеясь, что смогу встретить там цветчика. Я еще не встречал сотрудника НСЦ, который снизошел бы до разговора со мной, и надеялся по максимуму использовать дружеское общение с ним.
— Мастер Эдвард?
Это был Стаффорд, носильщик, державший в руках небольшой конверт с телеграммой от Констанс. Новости оказались неутешительными.
ЭДВАРДУ БУРОМУ РГ6 7ГД ВОСТОЧНЫЙ КАРМИН ОТ КОНСТАНС МАРЕНА СВ3 63Х НЕФРИТ НАЧАЛО СООБЩЕНИЯ ЧЕСТНО ГОВОРЯ МЫ С МАМОЙ СЧИТАЕМ ТВОЯ ПОЭМА ПОЛНЫЙ ХЛАМ РОДЖЕР ПИШЕТ НАМНОГО ЛУЧШЕ КАВЫЧКИ ОТКР ВЫЛЕТАЮТ ЛАСТОЧКИ СТРЕЛОЙ ПАХНЕТ ОПЬЯНЯЮЩЕЙ ВЕСНОЙ КАВЫЧКИ ЗАКР СТАРАЙСЯ АНГЕЛ ОБО МНЕ НЕ ВОЛНУЙСЯ РОДЖЕР КАТАЕТ МЕНЯ ЛОДКЕ ТВОЯ КОНСТАНС КОНЕЦ СООБЩЕНИЯ
Я выругался и смял телеграмму.
— Что-то стряслось? — спросил Стаффорд.
— Можно сказать и так. Роджер еле-еле способен написать свое имя, какие уж тут стихи. Эти ласточки и все такое выдают работу нашего присяжного стихоплета Джеральда Лав-Сонни.[17]
Значит, Роджер Каштан решил поднять ставки в мое отсутствие, мне следовало поступить так же. Я спросил Стаффорда, не пишет ли кто-нибудь здесь стихов в романтическом духе.
— Только, — прибавил я, — действительно хороших и не слишком вольных. — Констанс, ко всему прочему, не любит игривых выражений.
— Кажется, я знаю, кто может вам помочь, — сказал Стаффорд, — но берет он дорого. И это связано с риском — вы же знаете, префекты косо смотрят на художественное творчество, не имеющее общественного значения.
