Джаспер Ффорде - Полный вперед назад, или Оттенки серого

В зале появилась еще одна девушка, худощавее Виолетты. Судя по всему, она занималась хоккеем с мячом: я сделал такой вывод, потому что в руках у нее была клюшка.

— Ну-ну, — презрительно усмехнулась Виолетта. — Привет, Дэзи Кармазин. Тебя будут прослушивать на роль Марии? Если не получишь, не чувствуй себя совсем уж никчемной.

— Извини, — сказала Дэзи, одаривая Виолетту вежливой улыбкой, — ты что-то сказала? Я думала об овцах.

Виолетта безрадостно улыбнулась, встала и пошла прочь, толкнув Дэзи плечом.

— Да уж, — прокомментировала Дэзи, садясь и отпивая из стакана Томмо, потому что она заметила палец в кувшине, — несчастен тот, кто на ней женится. Кто сейчас ее любимчик?

— Твой братец, — ответил Томмо. — Ей придется не легче.

— Я шепну ему пару словечек на ухо. Породниться с Виолеттой: вот ужас! Привет. Я Дэзи Кармазин. А вы, должно быть, Эдвард.

Томмо пихнул меня в бок. Я вспомнил, что он уже поженил нас с Дэзи в своих брачных проектах.

— Эдди, — сказал я, пожимая ее руку. — Друзья?

— Друзья.

Дэзи была скорее хорошенькой, но выглядела старше своих лет из-за волос, доходивших до плеч, и темных веснушек на переносице. Нос у нее, как и говорил Томмо, был, пожалуй, слишком острым.

— Большое спасибо за Караваджо, — сказала она. — А то у нас тут перекос в сторону постимпрессионистов. А наш Пикассо сейчас в Желтополисе, на выставке. Кстати, берегись де Мальва — связываться с этой компанией все равно что есть бутерброд со скорпионами.

— Вот что мне нравится в вашем городе, — заметил я. — Все так хорошо отзываются друг о друге.

— Насчет бутерброда со скорпионами она права, — подал голос Томмо. — Поэтому я и не включил Виолетту в число перспективных невест для тебя. И потом, самый сильный из красных у нас Дуг Кармазин. Он вытянет короткую соломинку и наденет Виолетте кольцо на палец.

— А что Дуглас думает по поводу женитьбы на одной из де Мальва? — поинтересовался я.

— Горячо надеется, что красного в нем меньше, чем он полагает, — пробормотала Дэзи, которая явно тревожилась за брата.

Я понял, что она имеет в виду. Никто не может повлиять на результаты теста Исихары, и большинство людей в целом представляют себе свои зрительные способности. Но часто случаются сюрпризы — например, неожиданно открывшиеся возможности, унаследованные от далеких предков. Даже дети серых в энном поколении могут обнаружить способности к цветовосприятию, о которых и не подозревали. Раннее прохождение теста приводило к тому, что вся городская политика могла перевернуться с ног на голову, и префекты были настороже, что удерживало их от злоупотреблений.

— Мастер Эдвард? — спросил кто-то рядом со мной.

Я повернулся и обнаружил девочку — лет двенадцати, не больше, — державшую папку с зажимом и прелестно одетую. У нее были желтый кружок и множество знаков отличия, а также блестящий значок «Старший младший инспектор».

— Привет, — дружески поздоровался я. — Чем могу помочь, девочка?

— Ты можешь помочь мне, оставив этот высокомерный тон, если не хочешь получить пальцем в глаз.

Я опешил.

— Не достанешь, — возразил Томмо. — Мы оба присутствуем на ланче. Поэтому поставь галочку в своем долбаном табеле учета и ковыляй отсюда.

— Ты обязан сказать «здесь» после того, как я назову твое имя. Таковы правила. Если не желаешь, я доложу, что ты мешаешь инспектору, и тогда тебе придется объясняться с префектом.

— Иди на хрен, девчонка, — прорычал он. — И еще раз иди на хрен. И еще раз, если не поняла.

Девочка нахмурилась, сердито поглядела на него и отошла.

— Пенелопа, младшая из Гуммигутов, — пояснил Томмо. — Племянница Кортленда, внучка желтого префекта. Желтого в ней меньше, чем в этих двух, но достаточно, чтобы всех задолбать.

Через несколько минут Пенелопа вернулась, ведя с собой свою бабушку — желтого префекта.

— Что тут происходит? — осведомилась госпожа Гуммигут.

Мы встали, как того требовали правила.

— Томас Киноварный нарушил протокол, — самодовольно изрек противный ребенок, — и послал меня на хрен. Три раза.

— Я с гордостью признаюсь в том, что послал ее на хрен, — весело сказал Томмо, — но хотел бы принести свои бесконечные извинения младшей госпоже Гуммигут согласно статье 42 и в то же время просить о добросовестном толковании правила 6.3.22.02.044.

— Принято, — ответила Гуммигут, которой Пенелопа, видимо, тоже действовала на нервы. — Ты будешь оштрафован только на пять баллов за неуважение к инспектору по учету присутствия на ланче. У тебя вообще есть баллы, Киноварный?

— Минус сто восемь, мадам.

— Не лучше ли заработать хоть сколько-нибудь до теста в воскресенье?

Пенелопа широко ухмылялась. Она достала свою балльную книжечку, чтобы получить полбалла в качестве вознаграждения. Госпожа Гуммигут велела Томмо подтянуть носки и удалилась. Пенелопа поскакала следом за ней.

— А это того стоило? — спросил я, когда мы сели на свои места.

— Конечно, — усмехнулся Томмо.

Он протянул Пенелопин карандаш своему соседу по столу, который положил его в карман и быстро пошел прочь.

— Теперь полюбуйся на юное создание.

Мы оба повернулись к Пенелопе: та как раз поняла, что лишилась карандаша. Она порылась в карманах, затем стала искать на полу. На лице ее все отчетливее проявлялось отчаяние.

— Два балла штрафа за потерю собственности Совета, — сообщил Томмо, — и еще один за то, что учет не закончен вовремя. А за карандаш мне дадут пятьдесят цент-баллов на бежевом рынке.

Я рассмеялся.

— Итак, — произнесла Дэзи, наставляя на меня палец, — на ком намерен жениться Эдди Бурый?

— У Томмо неуемное воображение, — пояснил я. — Сосчитав все стулья, я отбуду. Так что вопрос, если честно, чисто теоретический.

— Эдди станет твоим мужем, Дэзи, — сказал Томмо.

Она прыснула, и я почувствовал себя неловко.

— Не стоит нервничать, — посоветовала она, кладя теплую ладонь на тыльную сторону моей. — Томмо попросту зубоскалит. Женись на ком хочешь или не женись. Как тебе больше нравится.

Если бы все это было так просто! Дэзи добродушно подмигнула мне, немного подумала и изрекла:

— Но хочется спросить из чистого любопытства: кто мог бы гипотетически сражаться за предполагаемые чувства Эдди Бурого?

— Сестра Томмо, — ответил я.

— Но у Томмо нет сестры.

— Я добавил ее, чтобы расширить круг возможных комбинаций, — беззаботно признался он. — Точно так же у Касси нет брата, а у Симоны, Лизы, Торкила и Джоффа проблемы с существованием. Но это увеличивает брачный рынок и дает нам иллюзию богатого выбора.

— За что, — с улыбкой сказала Дэзи, — мы все тебе крайне признательны.

— В общем и целом, дорогая Дэзи, — заявил Томмо, — у Эдди все выходит удивительно хорошо. Я приберегу окончательное суждение о его женитьбе до того, как увижу его в хоккейном матче против женской команды.

— Прошу прощения? — вмешался я, так как впервые слышал об этом.

— Это местная традиция, — объяснил Томмо. — Ежегодно проводится матч по хоккею с мячом, мы даем девушкам выиграть, они уходят довольными.

Дэзи посмотрела на меня и подняла брови.

— По правде говоря, — сказала она, — мы задаем мальчишкам по первое число. Это так здорово — утереть им нос. А теперь простите: мне надо кое с кем поговорить, прежде чем де Мальва начнет капать нам на мозги.

— Ну, что ты думаешь? — спросил Томмо, когда девушка отошла.

— Очень приятная.

— Видишь? Я же говорю, устраивать браки у меня получается хорошо.

— Привет, — сказал бледный юноша, садясь возле меня. — Я Дуг, брат Дэзи. Как я понимаю, ты собираешься жениться на моей сестре?

— Это Томмо так говорит.

— Ты не пожалеешь, — заверил он меня. — Потрясающее чувство юмора. А как целуется! Только язык, по-моему, просовывает слишком глубоко.

Я, вероятно, выглядел опешившим, потому что Дуг хихикнул, а парень рядом с ним толкнул его локтем. Оба затряслись от сдавленного хохота, радуясь, что шутка удалась. Я хотел выдать в ответ что-нибудь необычайно забавное и умное, но ничего не придумал и усмехнулся притворно-благодушно.

— Чей это палец? — поинтересовался Дуг, наливая воду, когда что-то маленькое и черное упало в его стакан.

— Это палец Томмо.

Дуг выловил его и бросил в чей-то кувшин чуть подальше.

— Добрый день, Эдвард.

Отец прибыл к ланчу — и не один. С ним была женщина его возраста, то есть лет под пятьдесят, в ослепительно сияющем платье, которое при движении прямо-таки искрилось, будучи увешано украшениями — красные камни в серебряной оправе. Вероятно, она нарушала какие-то правила насчет одежды и скромного вида. Но я не мог думать об этом всерьез — женщина выглядела просто великолепно.