Джаспер Ффорде - Полный вперед назад, или Оттенки серого

— Только, — прибавил я, — действительно хороших и не слишком вольных. — Констанс, ко всему прочему, не любит игривых выражений.

— Кажется, я знаю, кто может вам помочь, — сказал Стаффорд, — но берет он дорого. И это связано с риском — вы же знаете, префекты косо смотрят на художественное творчество, не имеющее общественного значения.

— Пять процентов комиссии, идет?

— Посмотрим, что можно сделать.

Я толкнул входную дверь и поглядел на доску для сообщений в холле. Там было послание от навязчивого Северуса С-7 из «Меркурия» — он хотел отчета о моем путешествии в Ржавый Холм, несколько записок от красных с предложением дружбы и одна из «офиса Виолетты де Мальвы» с напоминаниями о моих оркестрантских обязательствах. Было и несколько сообщений для отца, а также комплект брачных сведений об Имогене Фанданго. В альбоме имелась фотография девушки, по-своему привлекательной, с задорным носиком и типичным для высокопурпурных выражением лица. Далее следовала подборка отзывов и других документов, к которой прилагался длинный список достоинств из семидесяти пяти пунктов. Начиналась она умело составленным рассказом о потенциально высоком цветовосприятии Имогены, а заканчивалась письмом, в котором девушка выражала надежду, что однажды будет представлять Восточный Кармин в унициклетной эстафете на ярмарке увеселений. Я решил опустить детали и телеграфировать Берти Мадженте назавтра утром. Фанданго просил за дочь шесть тысяч: два процента комиссии составляли сто пятьдесят баллов. Полезное дополнение к уже накопленным, если я хотел отбить Констанс у подлого Роджера, заказывающего лирику за деньги.

Я поднялся наверх и приобщил телеграмму от Констанс к нашей с ней корреспонденции — довольно скудной, если честно: не столько послания с обещанием вечно любви, сколько просьбы о том о сем и пожелания быть похожим на Роджера. Мне приходила в голову мысль сжечь все это, но я всегда трепетно относился к своим архивам.

Проходя мимо ванной, я увидел, как закрывается дверь. Это меня удивило — в доме не было сквозняков, да и вообще день стоял безветренный. Я замедлил шаг, дверь перестала закрываться. Больше никого дома не было — я видел апокрифика на площади: он кричал что-то в водосточную трубу.

— Эй!

Никакого ответа. Я несильно толкнул дверь. Она легко приоткрылась дюймов на шесть, а дальше не шла. Но за ней было не кресло, а чья-то ладонь — я чувствовал, как она мягко подается под нажимом. Кто-то занял ванную. Я подумал было, что это Джейн, которая все-таки решила прикончить меня, но потом решил, что прятаться за дверью с топором в руках — совсем не в ее духе.

— Кто там?

Никакого ответа. Тут меня осенило: это мог быть тот, кто делил комнату с апокрификом, — я слышал его шаги наверху.

— Вы живете наверху? — задал я вопрос.

Раздался один удар: «да».

— Могу я видеть вас?

Два быстрых удара: «нет».

Я уже собрался задать вопрос посложнее, как внизу на лестнице послышались чьи-то шаги. Это, однако, оказался не цветчик и не апокрифик, а Циан — синий префект.

— Господин Циан, добрый день! — поздоровался я.

Дверь ванной меж тем медленно закрылась.

— Приветствую, мастер Бурый, — ответил он деловым тоном. — Входная дверь была открыта, и я вошел. Ничего?

— Что вы, господин Циан, все в порядке.

— Молодец. Как твоя перепись стульев?

— Только что начал.

— Времени достаточно. Можно зайти в ванную?

Он двинулся вперед, но я преградил ему дорогу.

— Нет!

Надо было мгновенно что-нибудь придумать. Кем бы ни был невидимый обитатель дома, следовало узнать о нем без участия префектов.

— Там… неисправность. Что-то с бачком.

Он улыбнулся.

— Мне только помыть руки.

— Кран тоже неисправен.

— Тоже?

— Да, у нас проблемы с холодной водой.

— Я открою горячую.

— А тачки делаются из бронзы?

— Что?

— Просто интересно.

Покачав головой, он прошел мимо меня. Дверь открылась без труда, и Циан шагнул к раковине. Я оглядел ванную. Занавеска, обычно отдернутая, прикрывала ванну, и за ней слабо просматривался человеческий силуэт. Циан, однако, его не заметил.

— С холодной водой все в порядке, Бурый.

— Наверное, была пробка в трубе.

— Наверное, — кивнул префект, вытирая руки. — Сейчас я отвечаю за советы по поводу карьеры, хоровое пение, расписание дежурств и распределение полезной работы. Мы можем прогуляться и поговорить? Мне надо проверить инерционный экипаж на соответствие скачкам назад. Фанданго через месяц хочет поехать на нем в Кармин, на ярмарку увеселений, и если нас заловят контролеры, это плохо отразится на репутации города.

Я с готовностью согласился, и мы спустились вниз, а затем пошли по площади.

— Так вот, — сказал Циан и начал излагать тщательно составленное расписание моих занятий. — Салли Гуммигут подняла пенсионный возраст серых до максимума, у них шестнадцатичасовой рабочий день. Но нам все еще не хватает порядка тысячи человеко-часов еженедельно, и занятость хроматиков у нас чуть выше, чем та, к которой вы, вероятно, привыкли. Я даже сказал бы, что вам придется, видимо, отказаться от тенниса или крокета — на то и другое не хватит времени.

— Я понимаю необходимость самопожертвования, господин префект.

— Молодец. Итак, тебя ждет пограничный патруль завтра, противомолниевая вахта по субботам, служба помощи утопающим по понедельникам и средам и обучение подростков… да, уже сегодня. Ты можешь этим заняться?

— У меня не так много опыта в обучении, господин префект.

— Неважно — их почти всему уже научили. Поговори с ними, что ли, о разновидностях стульев… Кстати, мои похвалы по случаю экспедиции в Ржавый Холм. Раз ты спокойно смотрел в лицо смерти, то, может быть, захочешь отправиться в Верхний Шафран? Сто баллов за небольшую прогулку по городу.

— Я так понимаю, там стопроцентная смертность?

— Верно. Но до самой смерти — стопроцентная выживаемость. Я не хотел бы отговорок, основанных на такой бессмысленной вещи, как статистика.

— Пожалуй, я пропускаю этот ход.

— Ну что ж, — сказал Циан слегка раздраженно, — если ты упорно отказываешься, мы могли бы поднять вознаграждение до двухсот баллов.

— Нет, спасибо.

— Я все же запишу тебя как потенциального кандидата.

Мы дошли до стадиона — овала длиной примерно в милю. Лошади были слишком ценны, чтобы выпускать их на поле, и Коллективу приходилось искать им замену для традиционных выступлений на ярмарках увеселений. Одно время в моде были скачки на страусах, потом — на антилопах и больших собаках, которыми правили дети. Когда-то популярностью пользовались велосипеды, но после скачка назад, запретившего цепную передачу, велогонки потеряли всю свою прелесть. Чтобы обойти запрет, в чьей-то светлой голове родилась идея воскресить доявленческий разноколесный велосипед. Прямой педальный привод на громадном переднем колесе давал довольно высокую скорость, но он же опасным образом повышал центр тяжести механизма. Поскольку почти все умирали от плесени, гибель на велогонках вносила некоторое разнообразие, и многие приветствовали новшество.

Но один из видов спорта преобладал на ярмарках увеселений с незапамятных времен — и, несмотря на неодобрение префектов, несмотря на несколько скачков назад, которые потребовали большой изобретательности для обхода новых правил, запретить его так и не удалось. Это были гонки инерционных экипажей. Восточнокарминский назывался «Красный экспресс».

Как и большинство этих машин, он напоминал двухколесный велосипед, но выглядел не таким хрупким. Экипаж двигался благодаря гиромоторам и балансировал подобно поезду. «Красный экспресс» был прикрыт элегантным кожухом и из-за этого походил на лосося. Пока я смотрел на экипаж, он слега вздрогнул, затем дрожание перешло в мощную вибрацию, которая вскоре затихла.

— Гировелосипеды входят в фазу и противофазу, — объяснил Карлос, когда Циан спросил, что случилось, — и когда это происходит одновременно, машина трясется. Привет, Эдди. Получил данные на Имогену?

Я сказал, что да. Фанданго удовлетворенно кивнул и приставил к кожуху машин камертон, желая выяснить, что не так.

— Слушайте, — сказал Циан, садясь на корточки, чтобы видеть механизмы гировелосипеда. Правда, на лице его отображалось такое изумление, будто он рассматривал внутренности козы. — Просто скажите мне, что эта штуковина не противоречит изданным распоряжениям.

— Абсолютно не противоречит, — заверил его Фанданго. — Электромоторы нужны, только чтобы завести гиродвигатели, во время гонки они отключены. На одном заряде можно проехать до четырех миль.

— Ничего не понял, — признался префект, — но если вы так говорите, я подпишу.