Проснуться - Борис Акунин
Алик посмотрел на ее напряженно сдвинутые брови. Сжалился.
«Окей. По порядку. Возвращаемся в Россию двадцать пятого года. Нефть упала до пятидесяти долларов за баррель (тогда всё было на доллары и баррели) и продолжает падать. Рынок газа за время войны перехватили другие поставщики. Экономика вся военная, ее продукция стала не нужна, а ничего другого она производить не может — промышленный импорт стопроцентно китайский. Несколько миллионов рабочих, получавших высокие зарплаты из военного бюджета, на бобах. Демобилизуются контрактники, привыкшие к большим деньгам, озверевшие от войны, не желающие возвращаться к бараньей безденежной жизни. У всех этих мужиков злющие жены и полуголодные дети. У государства еле-еле хватает денег на зарплату «силовикам». Это были такие специальные ведомства, которые…»
«Я в курсе, я местная, — перебила Елена. — И что, произошла революция? Скинули Путина?»
«Не сразу. Диктатор сдался Китаю, со всеми потрохами — деваться-то ему было некуда. Возьмите меня на содержание, дяденьки китайцы, я вас во всем буду слушаться. Получил кредиты, товары, кое-как позатыкал дыры. Китайцы на это пошли, потому что у них раскочегаривался большой конфликт с Соединенными Штатами. Началась новая холодная война, и генсеку Си были нужны российские бомбы-ракеты. В общем, в конце двадцатых казалось, что миру наступает каюк. Человечество вот-вот само себя переубивает. Нам-то с тобой было хорошо, спали себе и горя не знали, а люди реально психовали».
«А с Украиной что было?»
«Да тоже ничего хорошего. Вернулись с фронта солдаты, начались всякие эксцессы. Преступность, политические убийства. Чуть не установилась диктатура. Но Украине все-таки помогал Запад. Она ведь стала приграничной зоной. На той стороне чудище обло, стозевно и лаяй — огромный Руссокитай. Эта хрень длилась несколько лет, а потом грянула Черная Пятница. Всемирный экономический кризис. И всем показалось: наступили кранты».
Про мировой кризис
«Черная Пятница — это как Черный Вторник, биржевой крах 1929 года? — спросила Елена, в позапозапрошлой жизни закончившая историко-филологическое отделение с красным дипломом. В 1990 году это было, в стране «Союз Советских Социалистических Республик». Вдруг подумалось: мамочки, сколько ж это мне лет-то, если сейчас 2106-й? Подсчитала: сто тридцать восемь!»
«Еще хуже, — ответил Алик. — В начале двадцатого века мир не был до такой степени коинтегрирован, и все финансовые процессы шли несравнимо медленней. А тут утром в пятницу жахнуло в Токио, и к вечеру разорился весь мир. Китайский пузырь лопнул. Обанкротились почти все крупные банки, остановились платежи, в общем полный паралич. Западная финансовая система кое-как встряхнулась: ввела чрезвычайный контроль над трансакциями, режим бюджетной экономии, что-то национализировали, что-то, наоборот, приватизировали. В общем, выкарабкались. Свободное предпринимательство умеет выживать и выкручиваться. Но на китайской половине мира, куда теперь входила и Россия, с кризисом боролись своими методами. Закрутили недозакрученные гайки, ввели карточки, пересажали недовольных, свалили всю вину на козни Запада. И стали готовиться к горячей войне. Повод долго выдумывать не пришлось: Тайвань, исконно китайская земля, оккупированная силами Зла.
В городе Сямынь, на берегу Фуцзяньского пролива — на той стороне Тайвань — состоялось выездное заседание политбюро китайской компартии. Генсек Си собирался объявить начало Великой Борьбы за Всемирную Справедливость. То есть начать вторжение в Тайвань. Ракетные установки, ядерные подлодки, стратегическая авиация Тройственного Союза — Китая, России, Северной Кореи — были готовы нанести удар, и не по Тайваню, а по целям в странах НАТО. Должна была начаться мировая ядерная война. Ну а мы с тобой плаваем себе в жидком азоте, и всё нам фиолетово. Сколько нервов сберегли!»
Алик с улыбкой покачал головой. Елена пнула его в бок: рассказывай дальше!
«Никто в точности не знает, что там в Сямыне произошло. Официально объявили, что у генсека на заседании политбюро произошло кровоизлияние в мозг. Для товарища Си создали специальный криомавзолей, там он до сих пор и плавает в прозрачном дьюаре. Периодически возникают дискуссии — будить его или нет. Но китайцы есть китайцы, они не торопятся. А новый генсек Сун Минжэнь выступил с декларацией. Он объявил своему народу, что древняя и мудрая внешняя политика Китая — «Аромат цветущей сливы», то есть расширяться плавно, лаская обоняние. Вторгаться и завоевывать земли силой оружия — это западная бесовщина. Но это было бла-бла для местного употребления. А на встрече с американской президенткой Мишель Обама, с глазу на глаз, Сун говорил по-другому, с англо-саксонской деловитостью. Эта встреча, так называемый «Сингапурский диалог», изменила весь ход истории.
Сун предложил навсегда запретить войны как способ решения конфликтов. Во-первых, распустить военные блоки. Во-вторых, провести полное ядерное разоружение. В-третьих, в течение пяти лет упразднить армии — для поддержания внутреннего порядка хватит полиции. Пять лет переходного периода предназначались на то, чтобы разрешить все региональные конфликты, чреватые кровопролитием».
«Да как можно было за пять лет разрешить израильско-палестинский или армяно-азербайджанский конфликт, если не получилось за целый век?» — спросила Елена, заслушавшись чудесной сказки.
«Стихотворение Пушкина помнишь? Про золото и булат? «Всё куплю, сказало злато». Если булата больше нет, только злато и остается. Когда проблему нельзя решить деньгами, значит, надо потратить очень-очень много денег. Только и всего. Сун Минжэнь предложил собирать бывшие военные бюджеты в специальный Международный Фонд Развития. И на первом этапе тратить эти триллионы исключительно на тушение тлеющих пожаров».
«Неужели получилось?»
«Сразу — нет. За пять лет — да. Блоки-то распустить было не штука, но с сокращением и отменой вооруженных сил пришлось повозиться. Большие страны к этому были готовы. На Москву и Пхеньян, когда там заартачились, генсек Сун просто прикрикнул. Россия и Северная Корея без китайской экономической поддержки существовать не могли. Но две страны наотрез отказались распускать свои армии. Израиль — потому что сразу накинутся арабские соседи. Иран — потому что отказался Израиль».
«И как же?»
«Решили обе проблемы. Но по-разному. Иран образумили при помощи санкций. Полностью изолировали, закрыли границы, блокировали все контакты. Через несколько месяцев там всё развалилось, аятолл к шайтану скинули. А на палестинской проблеме опробовали новый ноу-хау».
Раздался довольно громкий малоприличный звук — у Елены забурчало в животе. Она ощутила сильный спазм в желудке.
«Ой, ты же голодная! — спохватился Алик. — С 2025 года ничего не ела. Пойдем, продолжу за завтраком».
Она действительно ощутила жуткий голод. Прямо слона бы съела. После того как случилась беда, аппетит вообще исчез, ела редко, механически, всё равно что. Вчера, например, перед тем как принять «Дормитин» вообще за день ни к чему не прикоснулась. То есть не вчера, а…
«А у меня желудок не
