Проснуться - Борис Акунин
Пробуждение
чтобы немедленно, прямо в следующую секунду опять подняться. Даже сквозь сомкнутые веки было видно, что светит яркое солнце.
Блин, неужели я недосыпала порошка и просто продрыхла до утра, подумала Елена. Жутко испугалась: письмо-то уже в полиции!
«Давай-давай, Sleeping Beauty, открывай глазки», — послышался голос, самый лучший на свете.
Елена поняла, что спит, и велела себе ни в коем случае не просыпаться.
Но теплая рука легонько коснулась щеки, погладила.
«Просыпайся, просыпайся. Всё хорошо».
Над ней склонялся Алик. В его глазах стояли слезы, но губы улыбались. Лицо изменилось. Стало моложе и свежее — как десять или даже пятнадцать лет назад.
«Ты моя спасительница, — сказал Алик. — Ты всё гениально придумала. Мы живы, и мы снова вместе… — Помахал у нее перед носом рукой. — Алё, гараж! Глазами бессмысленно не хлопать. Врачи обещали, что когнитивные функции при пробуждении включатся сразу. Даром я что ли заплатил миллион юнитов?»
«Миллион чего?» — спросила Елена.
Кажется, она находилась в больничной палате. Всё вокруг было белое, но она толком не рассмотрела. Не могла отвести взгляд от лица Алика.
«Молодец, начинаешь с правильного вопроса. Узнаю супругу инвестора, — засмеялся муж. — Юнит — единая всемирная денежная единица. Всё нормально. У меня, когда разморозили, тоже было ощущение, что я вот только что, секунду назад ощутил боль в груди, отключился — и сразу оказался на госпитальной койке. Прошло время, моя Ореа Элени. Очень много времени».
«Мы в будущем?» — прошептала она.
«Быть в будущем невозможно. Мы здесь и сейчас. Но по сравнению с твоей отправной точкой, 2025 годом, конечно мы в будущем. Ты вот что. Лежи, моргай, а я коротко введу тебя в курс обстоятельств. Только поцелую сначала».
Он наклонился, нежно поцеловал ее в губы. Только теперь Елена поверила, что всё на самом деле, всё по-настоящему. Когда Алик ее целовал, это всегда было по-настоящему.
«Я тут без тебя уже давно груши околачиваю, — стал он рассказывать, оставшись склоненным к ней, глаза в глаза. — Мой случай был проще твоего. Медицина научилась гарантированно воскрешать инфарктников три года назад, а я был в очереди ветеран, в самой первой сотне. Но регенерация таких, как ты, инвалидов мозга находилась на стадии лабораторных исследований. Хрен знает, сколько они бы продлились, может лет десять или двадцать, но так долго я без тебя жить не хотел. Короче, проспонсировал процесс, стал всех гонять в хвост и в гриву — ну ты знаешь, как я умею. И вуаля: мою спящую царевну пробудили».
«Проспонсировал?» — переспросила Елена. Мысли были какие-то примороженные, и язык немножко деревянный, как после анестезии у дантиста.
«Ага. Мы с тобой жутко богатые. Я тогда очень правильно сделал, что вложился в акции компании, разрабатывавшей аккумуляторы солнечной энергии. Пока я дрых, портфель подорожал в сто семьдесят раз. Так что отбашлять полъярда юнитов здешней клинике было не проблема. Можно было тебя пробудить еще два месяца назад, но я заказал, пока ты всё равно в отключке, заодно сделать тебе полный тюнинг. Поменяли суставы, пересадили печень — твоя оказалась так себе. Мыщцы подтонировали. Пошевели руками-ногами. Чуешь? Как в молодости, да?»
Действительно, тело было будто налитое, никакого онемения. Елена пощупала живот — упругий, твердый, как в тридцать лет. Провела по шее, подбородку — кожа гладкая.
«А я, когда очнулся, еле двигался. Пришлось сделать пару операций, пройти курс физиореабилитации и прочее. Ты же, мне обещали, соскочишь с койки, как мячик. Ну-ка, Элени, оп-ля!»
Он встал, сдернул одеяло, и Елена без труда села, спустила ноги на пол. Легко поднялась.
Господи, давно она себя не чувствовала такой молодой!
«Значит, я пролежала в отключке годы? — спросила она. Ужасно это было странно. — И всё в мире, конечно, переменилось?»
«Всё. Я тут давно обжился, так что сделаю тебе полный доклад. Расскажу-повожу-покажу. С чего бы начать? Нет, давай так. Ты спрашивай, а я буду отвечать. Что тебя интересует в первую очередь?»
Елена, приподняв верх пижамы, всё любовалась на свой помолодевший живот. Пощупала грудь. Фига себе! Уже ради этого стоило несколько лет поплавать в жидком азоте.
«Что с войной? — спросила Елена. — Она закончилась?»
Алик удивился.
«С какой войной?»
«Как это «с какой»? С российско-украинской. Когда я отчалила, всё было очень плохо. Я думала, если больше в этот мир не вернусь, то и черт с ним, не больно хочется».
Он наморщил лоб.
«А-а, ты вот про что. Сейчас вспомню, чего там было…»
Теперь уже она уставилась на него в удивлении. В жизни, оборвавшейся в тот холодный осенний день, они говорили о войне всё время, это была ежедневная, главная тема.
«Как можно про такое забыть? Ты каждое утро, просматривая новости, хватался за сердце! Этим, наверно, и довел себя до инфаркта!»
«Золотая-серебряная, да это древняя история. Знаешь, какой надо было тебе задать первый вопрос? «В каком мы сейчас году?»
«И в каком же?»
«В две тысячи сто шестом. Ты отсутствовала больше восьмидесяти лет. Нет давно никакой Украины. И России нет».
«Как это нет?»
Про Украину и Россию
«Понимаешь, государств в прежнем смысле вообще больше нет. После «Черной Пятницы» и Сингапурского диалога старое политическое устройство мира рассыпалось. Сформировалась система «Цзинцзюй». Когда Сун Минжэнь выпустил Сямыньскую декларацию по поводу Фуцзяня…»
«Погоди ты с цзинем и цзянем, — перебила Елена. — Не морочь голову. Чем закончилась война? Я сюда прибыла из января двадцать пятого. Все были в жутком унынии, а я думала: уйду — не оглянусь, яду мне, яду».
«Да нет, война тогда же, в двадцать пятом году закончилась. Всем стало ясно, что на фронте никто не победит, и что никто никого экономически не удавит. Еще и цены на нефть рухнули, Москве война стала не по карману. Ну и объявили прекращение огня, уж прости не помню какого числа. Летом, кажется. Долго торговались из-за территорий, из-за отмены экономических санкций, из-за членства-нечленства в НАТО. На чем-то в конце концов договорились».
«На чем? — спросила Елена. — Неужели мир согласился признать, что восток и юг Украины российские? И что же в результате отдали Путину?»
«Да не помню я. Сейчас это кажется каким-то абсурдом: отдали, не отдали. У России скоро начались такие проблемы, что ей стало не до территорий. И эту историю я знаю в деталях, потому что она про экономику, про деньги и про мой инвестиционный портфель. Помнишь, в прошлом веке была телевизионная реклама: «Я сплю, а денежки идут»? Это вот как
