Йохен Шимманг - Новый центр
«НЕРОН»: Собственно, не такой уж оригинальный тезис.
Велькамп: У меня нет никаких претензий на оригинальность. Я хочу идти по следу событий и не терять его. События сами по себе достаточно оригинальны, если не причесывать их все под одну гребенку.
«НЕРОН»: Госпожа Велькамп, мы позволим себе еще раз затронуть вашу нынешнюю ситуацию. Руинная территория и ее обитатели считаются чем-то исключительным, особенно если вспомнить, что здесь происходило при хунте. Вы ощущаете свою исключительность?
Велькамп: Сначала я переехала сюда, чтобы находиться как можно ближе к объекту своего исследования. И я с удовольствием живу здесь, потому что рядом со мной множество интересных людей. С большинством у меня контакты довольно поверхностные, но все знают друг друга, а такие события, как открытие библиотеки две недели назад, очень сплачивают людей. У нас на территории царит волнующая атмосфера.
«НЕРОН»: Есть аналитики, которые считают, что здесь можно увидеть образы жизни будущего.
Велькамп: Господи, не знаю. Я не знаю, как все это будет развиваться. Будущее — не моя область. Я — историк.
«НЕРОН»: Госпожа Велькамп, благодарим вас за беседу.
22
На следующий день в одиннадцать утра, когда я вышел из библиотеки, чтобы выкурить первую сигарету, я обнаружил возле «Помидора» дежурную полицейскую машину. Неужели бригада решила здесь пообедать? Во-первых, к таким клиентам заведение вроде бы не привыкло, во-вторых, для обеда было еще, прямо скажем, рановато. Женщина в полицейской форме вышла первой, за ней мужчина, обоим около тридцати, оба — в темно-синих мундирах и рубашках цвета кобальта. Женщина стала стучать в окно ресторана, который был еще закрыт. Не добившись ответа, она обнаружила маленький звонок слева от входа. После многократных звонков кто-то наконец вышел и открыл. Мне показалось, что я узнал Петера Штудера, то есть, собственно, хозяина заведения. Состоялся короткий разговор, после которого мужчина-полицейский распахнул заднюю дверцу машины со стороны водителя, и оттуда по очереди выбрались Мария и Джузеппе Вагнер. После чего все пятеро — Штудер, дети и полицейские — исчезли внутри ресторана.
Уже через два часа все мы узнали значительно больше, и я подумал, что на нашей территории при передаче новостей, как в деревне, идеально работает сарафанное радио. Полиция забрала детей повара прямо из школы. Они были, и на то имелись неопровержимые доказательства, членами, если не главарями детской банды, которая совершала налеты на магазины с дорогими товарами, специализируясь прежде всего на электронике. У меня снова всплыла в памяти вечерняя встреча после кино, когда я все это услышал, и то, как они оба вышли из дверей сарая. Сарай тем временем уже вскрыли, он оказался главным складом награбленного. Было найдено огромное количество плееров ТМ-5, дорогостоящие «Вольфрам Альфа», «ватсоны» различной цены и качества, гиперпады, бинг-бинги и различный софт, вроде Stats Monkey 5.1, Pudding, Anti-Ödipus и Zazie.
Позже мы узнали, что на протяжении нескольких месяцев следствие по этому делу ведет специальная комиссия. Некоторое время выжидали, так как надеялись, что доберутся до взрослых членов банды, которые стоят за малышами, пока не пришли к выводу, что никаких взрослых нет. Бизнесом, то есть перепродажей, занимался тринадцатилетний. Главарь — так, собственно говоря, его назвать было нельзя, потому что эта банда налетчиков была всего лишь малой частицей его разветвленной предпринимательской сети. Из своего бюро на Доротеенштрассе, которое он снял по телефону, назвавшись фирмой «Williams Ltd», он продавал краденое, а также покупал и продавал акции и предлагал финансовые услуги. Благодаря этому бюро и удалось напасть на его след. Юный бизнесмен по имени Герд Вильхельм уже не мог совладать с созданной им гигантской империей, и когда он в ходе выполнения одной из своих «финансовых услуг» допустил промах, его тут же засекла Служба по борьбе с мошенническими операциями. Отсюда до банды маленьких воришек — которые внутри империи Вильхельма числились под именем «Красная Зора» — в рамках следствия был всего один короткий шаг.
Эти подробности мы узнавали постепенно в течение последующих дней. Для Джузеппе и Марии все это прошло почти без последствий, поскольку они были несовершеннолетние. Во времена Генерала их, разумеется, исключили бы из «Гейм Бойз» или, соответственно, из «Твилайт Герлз», отобрали бы у родителей и направили бы в один из воспитательных лагерей, которым комиссар Грош в последние годы уделял особое внимание и в которые вкладывал основные творческие усилия. Здесь же, наоборот, никому не приходило в голову лишить родителей их законных прав. Выиграть процесс против такого адвоката по семейному праву, как госпожа Вагнер-Адам, было практически нереально. Но всем и так уже было ясно, кто виноват: тот самый тринадцатилетний предприниматель с Доротеенштрассе, который в конечном итоге потерял контроль над своей империей[82]. Пока папаша Вагнер пребывал в глубокой депрессии, а ресторану «Помидор» пришлось временно нанять другого повара, его жена позаботилась о том, чтобы пристроить детей в интернат на Боденском озере и таким образом вывести их из-под огня. И вот снова был поздний вечер, и снова я стоял напротив библиотеки, когда Murakami 4 V цвета металлик с госпожой Вагнер за рулем и детьми на заднем сиденье медленно проехал мимо меня. Я поднял руку и помахал, но дети меня не видели.
23
Мы все были ошеломлены, увидев, сколько читателей стало к нам приходить, когда библиотека официально открылась. Я рассчитывал, что поначалу людей будет мало и контингент будет ограничиваться исключительно обитателями территории. Вместо этого с самого первого дня повалили люди из города, школьники и старики, студенты, ученые, солдаты, безработные и миллионерши. Они сидели в читальном зале или брали книги на абонементе, и вопреки нашим опасениям мы целыми днями были заняты по горло и уже подумывали о подмоге. Но пока не торопились кого-то нанимать; популярность библиотеки могла быть связана с тем, что слухи о попытке поджога привлекали любопытных, которые потом схлынут.
Во всяком случае на это надеялся Зандер, чем в первый момент немало меня удивил. Нам с Фродо постепенно становилось ясно, что Зандер нисколько не рад тому, что в библиотеку теперь открыт доступ. Больше всего на свете, как мне теперь кажется, Зандер хотел укрыться между стеллажами или заползти в свою каморку и со всей страстью предаться пресловутой ошибке всех начинающих библиотекарей: читать книги.
А если не брать в расчет привлекательность новой библиотеки, то, скорее всего, свое взяла прекрасная весенняя погода: территория манила к себе множество людей, у которых не было здесь никаких профессиональных дел. В течение пяти лет эта территория действительно была анклавом — с точки зрения людей в городе это был, конечно, эксклав, — не герметичная, не запертая на замок, в любое время открытая для всех, но явно не представлявшая интереса территория. Посетители приходили сюда для какой-то определенной цели: им надо было что-то привезти или что-то забрать; провести деловые переговоры с «Алисой» или с «FireSafe & WaterImp»; они заказывали какую-нибудь постройку у Торстена Теделя или ремонт скрипки или же приходили вечером в «Метрополис» посмотреть «Последнее метро» или какой-нибудь другой фильм. Потом они опять уходили, можно считать — в мир, и оставляли территорию нам, сумасшедшим чудакам, которые год за годом ее обустраивали.
Но этой весной, казалось, произошла перемена, потому что даже по вечерам у нас внезапно начали толпиться, подумать только — чужие! Я испугался, услышав это слово, призванное обозначать посетителей нашей территории, — дважды подряд, сначала от Зандера, потом от Тобиаса Динкгрефе. Причем Динкгрефе вроде бы больше пристало радоваться, потому что очень многие из этих чужих заходили перекусить именно к нему в ресторан. Конечно, так реагировали у нас далеко не все, но все-таки было достаточно людей, которые ощетинивались, набычивались и шипели, когда — особенно по вечерам и в выходные — к нам приходили посетители.
Снаружи шла предвыборная борьба. Еще пять недель, а потом — голосование в новый парламент. Разумеется, выборы проходили под надзором Интернациональной комиссии, обстоятельство, которое с определенных сторон подвергалось резкой критике. «Суверенитет из вторых рук» — гласил заголовок большой редакционной статьи в газете «Юнге Штимме»[83], основанной полгода назад. Автор подробно цитировал Кольберга, который культивировал тему суверенитета как собственную теоретическую нишу. Но уже сейчас было ясно, что в результате выборов в парламенте будут заседать как минимум семь партий и что правительство придется формировать самое меньшее из трех, предположительно под руководством эколибералов. Ясно было также, что Интернациональная комиссия после выборов хотя и существенно сократит свое присутствие, но оставшийся в городе штаб будет, как и прежде, вторым правительством. По этому поводу в статье из «Юнге Штимме» тоже высказывалось негодование. Я считал, что это нормально. Нормально ли? Нет, похоже, мне это было безразлично.
