Ольга Онойко - Море Вероятностей
Координатор перевёл дух, отпил чаю и продолжил:
— А я ему отвечаю: «Я вас, Эрик, очень хорошо понимаю. Как порубишь кого‑нибудь, сразу на душе легче становится», – и Ледран многозначительно поднял палец.
Тэнра засмеялся.
— И всё‑таки, — сказал он, — чем он занимался так долго?
— Долго? – переспросил Ледран. – Хотя верно, действительно долго. Ведь они с Хайлертом были в непараллельном времени. Они всегда туда уходят, когда эксперимент должен занять больше столетия. Судя по некоторым верным приметам, они пробыли там несколько миллионов субъективных лет. Предстоит что‑то масштабное!
— Приметам?
— Примета простая, — объяснил словоохотливый Ледран. – Я сужу по тому, сколько он забыл. Он концентрируется на текущем эксперименте и забывает о том, что считает неважным. Иногда, возвращаясь, он помнит почти всё, иногда – почти ничего. Он быстро вспоминает. Но порой он помнит только о том, что существуют Лаборатории и Институт, и что у него есть коллеги и ученики. И любимая женщина, конечно. Иногда он помнит, что когда‑то у него был маленький ребёнок, иногда – нет. Случалось, он помнил единственное: его ждёт любимая. – Ледран лирически поднял взгляд, чашка целиком скрылась в его ладонях. – Это так романтично!.. Такой замкнутый, суровый человек, и способен на такие чувства. Не устаю поражаться. И ещё его кошка, — координатор недовольно уставился на столешницу и что‑то смахнул с неё на пол. – Он сегодня с кошкой приходил. Опять повсюду шерсти натрусила.
— Могло быть и хуже, — подал голос Вася. – Мог прийти с собакой.
— Жуть берёт от его собаки, — подтвердил Ледран. – Я в толк не могу взять, зачем он написал ликвидационный модуль такой мощности. Впрочем, все его креатуры – удивительные существа, каждая в своём роде. Надеюсь когда‑нибудь увидеть Маханаксар дописанным. Васенька, так что ты хотел?
«Ого! — подумал Вася, — повезло». Он сосредоточился, чтобы говорить в деловом тоне и только о важных вещах. Иначе у Ледрана в ответ на каждую его реплику сыскалась бы очередная свежая сплетня.
— Ледранчик, у меня проблема, — сказал он. – Я не могу залогиниться. СКиУ упёрлись рогами в землю и закатывают истерики.
Ледран моргнул и поставил чашку на стол.
— Поподробней?
— Все наши данные говорят, что мы на месте. Есть факт зачистки памяти у местного СЭТ–комплекса, есть детали, которые укладываются в психологический портрет объекта. Но Системы Контроля и Управления не принимают доступ по маркеру. В определённый момент, предположительно несколько тысяч лет назад они поставили в максимальный приоритет задачу автошифрования. По некоторым косвенным данным, сейчас этой задаче приоритет назначен критический. Ни одна моя ломалка не сработала. Я пытался поговорить с ними – безуспешно.
Координатор нахмурился.
— Гипотезы?
— Очевидны, — Вася развёл руками. – Кто‑то когда‑то залогинился в них и причинил такую пользу и удовольствие, что их до сих пор трясёт от ужаса. Я хотел спросить у тебя, нет ли об этом данных в базе. Может, это был оперативник. И если да, то что здесь произошло?
Ледран прикрыл рот обеими ладонями и скосил взгляд в сторону: он всегда так делал, когда обращался к базе мысленно. Пару секунд его зрачки вздрагивали – Ледран воспринимал информацию и ориентировался в ней. Потом он привалился к подлокотнику кресла, подпёр голову рукой и задумчиво протянул:
— Нет, не оперативник… Но кое‑что есть.
Вася напрягся.
— Однажды локус, в котором ты сейчас находишься, глубоко сканировался, — сказал Ледран. – Оперативный отдел собирал данные. Стояла задача проследить творческий путь одного из наших объектов. И локус оказался частью этого пути. Он был сильно деформирован, в числе многих прочих.
— Неудивительно. А можно хотя бы предположить, в чём было дело?
— Можно. Во–первых, инициировал задачу системный архитектор.
Вася издал полузадушенный стон, означавший потрясение и панику. Ледран чуть улыбнулся, не выплывая из задумчивости.
— Во–вторых, деятельность объекта отследили и проанализировали успешно. Он был коллекционером. Коллекционировал креатуры. Выискивал самые, с его точки зрения, интересные, извлекал их из программной среды и забирал с собой. Разумеется, для локусов это не проходило бесследно. Во многих ЛаОсь зависала, падала, они самоуничтожались или превращались в руины, непригодные для жизни. Я скажу, за всю историю существования оперативного отдела это был один из наиболее… деструктивных объектов. На его совести много зла.
— Было? – с надеждой проговорил Вася.
— И есть. Его не поймали.
Полохов онемел. Он даже ужаса не ощутил, его просто парализовало. Стало знобко. Руки и ноги казались чужими.
Юэ Тэнраи подошёл поближе, встал у Васи за спиной.
— Как это могло случиться? – спросил он у Ледрана. – Если системный архитектор поставил задачу…
- …это не значит, что системный архитектор будет задачу решать, — наставительно и печально закончил Ледран. – Не их уровень. Конечно, мы бросили на этот участок отборные силы. Но так никого и не нашли. Объект исчез. Сомневаюсь, что ушёл на покой. Скорей, изменил образ действий и теперь занимается чем‑то другим. Васенька, да нет здесь причин бояться. Бомба дважды в одну воронку не падает. Твой теперешний объект – другой человек, и вовсе не такой монстр.
— Ну вот… – простонал Полохов. – Я думал, ты меня успокоишь… а ты ещё хуже меня напугал… – Он так обмяк, что чуть не сел на пол.
Ледран страшно сконфузился. Пристыженный и обеспокоенный, он встал и снова подошёл вплотную к окну.
— Я не хотел, — пролепетал он, ломая пальцы. Он даже пытался сжаться, и при его размерах это выглядело бы смешно, если бы Полохов мог сейчас смеяться чему‑нибудь. – Васенька, прости, пожалуйста. Я решил, кто предупреждён, тот вооружён. Вот… я ещё кое‑что узнал.
— Только не это!..
— Вася, слушай. Задачу тогда поставил Старик, и сделал это потому, что он не только директор Лабораторий, но и ректор Института. Он считал, что несёт ответственность за студента.
— За кого? – удивился Тэнра.
— Объект некоторое время учился в Институте, — объяснил Ледран. – Именно поэтому он стал настолько умелым и настолько опасным. Его учили сами же архитекторы, его ждали в отделе разработки… Его зовут Лито Чинталли.
— Напишите это имя на моём могильном камне, — трагически сказал Вася. – Если будет камень. Хороши же вы все! Старик особенно хорош. Решил, что несёт ответственность – так сам бы его и поймал!
— Он очень занят, — виновато сказал Ледран. – Как и все они. Но, Вася, я действительно уверен, что твой объект не имеет никакого отношения к Чинталли! Зачем хакеру возвращаться на руины? Они никогда этого не делают. Это попросту неинтересно!
— Замечательная логика, — бросил Вася. – А ещё мне очень нравится логика тех, кто взял его в Институт! Брать агрессивных психов, учить их, а потом…
— А вот тут ты не прав.
Ледран заложил руки за спину и начал расхаживать по пятачку между стеллажами, глядя себе под ноги, на вытертый зелёный ковёр.
— Это делается намеренно, — сказал он. – Именно брать, именно учить, именно всех. И знаешь, почему? Васенька! Нету людей! Нету! Недавно в Институте новый курс набрали, а ты знаешь, кого они набрали? Я видел досье этих ребят, их психо–профили, их диагнозы. Вася, если бы у меня было чему седеть, — Ледран постучал пальцем по блестящей лысине, — я бы поседел в тот же час! Это страшные люди. Жестокие, злые, несчастные, больные люди. Ты спросишь, зачем их приняли? В кого они превратятся, если их выучить? Зачем их учить, давать им знания и силы, зачем, метафорически выражаясь, класть бомбу под собственную кровать? По двум причинам.
Он перевёл дыхание.
— Во–первых, — сказал он безмолвствующему Васе, — других людей у нас нет. Нет других. Мы очень хотим, очень стараемся, чтобы появились другие, но других нет. Поэтому каждый раз мы надеемся – может быть, получится с этими, может быть, их можно компенсировать, воспитать, смягчить, вылечить, дать им понимание. А во–вторых, за ними нужно присматривать. Нельзя оставлять их в одиночестве. Они уже перешли определённый рубеж, предел, и они в любом случае будут развиваться дальше. Нужно попытаться привить им ценности Института, культуру Института, показать им хорошую, гуманную цель. А если не получится – нужно объяснить им, что они не одни такие, что есть люди, которые могут их окоротить. Люди, которые остановят их, если они начнут творить совсем уж чудовищные вещи. Та же Ворона, тот же Старик. И – да, Вася, наступает момент, когда сумасшедшего разработчика, локус–хакера, архитектора можно остановить, только уничтожив его начисто. И это тоже есть кому сделать.
Полохов ничего не ответил. Ответил Тэнра.
— Но иногда бывают провалы, — сказал он.
— Да, — сухо согласился Ледран. – Случаются. Но над этим работают. Знаете… давайте мы всё‑таки вернёмся к делу. Нет причин считать, что ваш текущий проект связан с проектом Чинталли. Ваш хакер – рядовой, он не писал Старику курсовых, не взламывает Системы и не обращается с креатурами как с мебелью.
