Ольга Онойко - Море Вероятностей
Он был настолько серьёзен, что Анис и Тэнра расхохотались. Никсы удивлённо покосились на них. Тэнра пообещал, что не преминет, Анис признался, что даже жаждет, — и вызов ушёл в инфосферу.
Ничего не произошло.
Полохов крякнул и повторил вызов.
Ответа не было.
— Ну отлично, — сказал Вася. – Он нас игнорирует. Я испытываю нестерпимое желание бросить это и заняться чем‑нибудь поприятней.
— Но… – начал Тэнра.
— Я не сказал, что так и сделаю. – Вася скривился. – Меня всё уже достало. Я сейчас переключу формат вызова, и администратора насильственно выкинет из распределённой формы. Один неприятный человек придумал эту шутку и опробовал её на мне. Мерзопакостные ощущения, но сбросить такой вызов можно, только если знаешь, как. Я знаю, он – нет. Полагаю, после такого он точно будет ужасно зол, я тоже был зол, поэтому валите его сразу.
— Ладно–ладно, — ухмылялся Анис.
Полохов ткнул в невидимую кнопку. Экран на миг стал ослепительно белым, потух и вновь засветился.
Бледный свет и зловонный воздух стоянки оставались недвижными, но что‑то неуловимо, незримо, стремительно менялось вокруг. Напряжение инфосферы росло. Никсы заворчали, сторожко озираясь, в их глазах замерцали алые огоньки: демон–собаки чувствовали угрозу и активировали боевые функции.
— Ага! – злорадно сказал Вася.
Глава пятая. Скиталец
Вот уже второй день подряд Данкмара не покидало хорошее настроение. Вчера он провёл краткий семинар для инвесторов, посвящённый особенностям работы с молодыми предпринимателями, и оказался настолько эффектен, что одна из дам–банкиров попыталась пригласить его на обед. Пятидесятилетняя мулатка была ослепительна для своего возраста, движения её полных, чуть выпяченных губ выдавали сластолюбивую жадность, но Данкмара отталкивали женщины, столь напористо ухаживающие за мужчинами. К тому же увядающая дама не могла сравниться с его молодой любовницей. Он с предельной деликатностью отговорился делами. Банкирша, похоже, не сдалась; впрочем, и это было к лучшему. В её лице он рассчитывал обрести щедрую постоянную клиентку.
Дисайне оказалась не только обворожительной и ненасытной в сексе, но и на редкость умной девушкой. Прежние юные избранницы Данкмара наутро после страстной ночи никак не могли удовлетвориться душем и завтраком, доставленным из ближайшего кафе. Они начинали слоняться по его квартире, разглядывать дорогую мебель и картины (ни одна не знала имён художников), оценивать вид из окна и пытаться обсудить с ним холостяцкое одиночество и необходимость женского пригляда за домом. Не то Дисайне: прелестница в спешке проглотила блинчик, поцеловала Данкмара приторно–сладкими от мармелада губами, потискала его член и немедленно умчалась – даже не к роботакси, которое не успело подлететь, а к стоянке общественного транспорта. Оплачивая такси штраф за отмену вызова, Данкмар сознавал, что покорён.
«Астравидья» ночами горела в ясном небе, словно сверхновая, она была видна даже утром, до восхода солнца, но и это не могло его удручить.
В утренней почте он нашёл глупую открытку от Дисайне – с сердечком и плюшевым зайцем. Данкмар очарованно рассмеялся и опустился до того, что послал в ответ открытку с воздушным шариком.
Остальные сообщения были безлично–техническими. Клиенты подтверждали своё присутствие на будущих семинарах. Асмарен прислал письмо с предложениями по времени; хотя оно содержало лишь перечисление дат и часов, между строк так и читалась жалобная интонация скряги, принуждённого раскошелиться. Назначая ему встречу, Данкмар ощущал некоторое злорадство. Часть писем отправил сервер банка, уведомляя об оплате счетов. Он быстро пролистал их. Интересней всего оказались три письма, пришедшие около семи утра – их выслали роботы, обработавшие данные с систем слежения.
Данкмар откинулся на спинку кресла и положил ногу на ногу. Азартная улыбка растягивала его губы. Жизнь кипела.
Это было прекрасно.
Вовсе не стояло перед ним острой необходимости прямо сейчас восполнять ресурс. Строго говоря, в том не было вообще никакой необходимости – и охота доставляла ему чистое удовольствие. Йирран Эвен, глупый, чересчур заметный, назойливый землянин торчал посреди упорядоченного мира Данкмара как гвоздь в доске – и до чего же приятно будет ударить, вбить его по самую шляпку! Полюбоваться ужасом на его лице, проследить, как инфантильный турист поймёт, что всё здесь по–настоящему, и ни один из его любимых супергероев не явится его спасти. «Последнее озарение», — саркастически подумал Данкмар и облизнулся.
Информационное обеспечение проекта отличалось той же безупречностью, что материальное. Данкмар стремился максимально использовать открытые источники, а также открытые «наполовину» – базы данных, формально доступные только зарегистрированному персоналу, но взломанные так давно и профессионально, что за утечками практически перестали следить. Полные контакты Эвена он нашёл в базе космопорта, куда заносились все инопланетные гости. Трёхмерное изображение из этой базы он отдал роботу–распознавателю лиц, и робот начал поиск в потоках видео с многочисленных городских камер. Доступ к большей части этих камер был абсолютно легальным: любой мог развернуть картинку у себя в окне и сменить надоевший вид на красоты набережных, парков и центральных улиц. Данкмар подозревал, что этого хватит – легкомысленный турист Йирран вряд ли слоняется по затхлым окраинам. Но он всё же подключил и видео с камер полиции.
Первые отчёты заставили его озадаченно взяться за подбородок. Араукан оказался намного богаче, чем можно было предположить: он жил в гостинице «Эйдос». Вероятно, он был хорош в своём деле, чем бы он там ни занимался… Данкмар потратил десять минут, подключаясь к гостиничным камерам слежения. Сеть «Эйдоса» не взламывали, потому что добыть цифровое удостоверение журналиста Антикоррупционной Лиги было проще простого. Борцам с коррупцией элитные отели предоставляли все данные официально. Смешно, но чиновники попадались на растратах, даже будучи предупреждены. Ожидая, пока робот обработает данные, Данкмар просмотрел остальные отчёты.
Полицейские камеры действительно не понадобились. Распорядок дня араукана был прост: две трети суток он проводил в своём номере – очевидно, и спал, и работал там. Остальное время он гулял по городу, неизменно пешком, проходя порой десятки километров за день. Эвен подолгу осматривал музеи, купался, загорал, катался на аттракционах, бывал на публичных лекциях, но уходил до их окончания… Танцевал на открытых платформах, где всем желающим давали бесплатные уроки. Он вёл жизнь большого ребёнка. Один раз он посетил Вигилию в кафедральном соборе, и один раз – моление в храме мицаритов. Это как ничто другое убедило Данкмара, что он действительно атеист, и притом крайне наивный – такие водились только на Земле. Чудо, что последователи двойной звезды не покалечили его за дерзость.
Робот сообщил, что данные из «Эйдоса» обработаны. Прочитав отчёт, Данкмар улыбнулся: план как будто составил себя сам.
Йирран Эвен жил на семьдесят пятом этаже, в одном из недешёвых, но и не самых роскошных номеров. Каждый день к одиннадцати утра он спускался на семидесятый этаж к завтраку, в превосходный ресторан «Андалузия». Данкмар как‑то встречался там с клиентом. «Что же, — подумал он, — это даже слишком просто». Йирран необычайно общителен и дружелюбен: увидев «старого знакомого», он не откажется поболтать, а потом и прогуляться вместе. Останется только увлечь его куда‑нибудь, где нет камер. Это тоже несложно. Такое дитя, как этот араукан, обрадуется предложению слетать к Синей бухте или на экскурсию в фермерское хозяйство. Оттуда Данкмар и увезёт его в арколог.
Но перед этим нужно вернуть кортик.
Ландвину Данкмар позвонил, как и собирался, наутро после того, как отец Фрей осуществил свой первый выбор. Данкмар торопился на семинар, к тому же не стоило уделять Фрею слишком много внимания и позволять ему чувствовать себя объектом заботы. Он просто удостоверился, что Ландвин жив, а выбор реализован, и распрощался с ним. Судя по голосу, отец Фрей был ошеломлён и несколько подавлен, но ничего иного Данкмар и не ожидал. «Любопытно, — подумал он, — удалось ли Ландвину встретиться с суккубом, как он мечтал? И что сказала ему суккуб?»
Он встал из‑за стола и отправился за кофе. Он предпочитал готовить его собственноручно, кофеваркой даже не обзаводился. Тяжёлую, покрытую изысканными узорами джезву из кованой меди было приятно держать в руках, жар, поднимавшийся от плиты, словно бы заключал в ласковые объятия, и восхитительный аромат специй ещё долго витал в воздухе, пока не выскальзывал в воздушные фильтры. Полюбовавшись подкопчённым донышком джезвы, Данкмар потянулся к имбирю, но передумал и выбрал мускатный орех. В промытые окна лились яркие солнечные лучи, и во все цвета подмешивался оттенок золота. Стоя над греющейся джезвой, Данкмар перебирал в памяти давно распланированные этапы проекта. Совсем недавно основной точкой приложения сил был Ландвин. Данкмар много думал о нём. Игра с Ландвином, к сожалению, иногда требовала настоящей эмоциональной вовлечённости, иначе Фрей, человек чуткий, с развитыми способностями к эмпатии, мог утратить доверие к учителю. Порой Фрей вынуждал его беспокоиться. Данкмар полагал, что момент, когда Фрей запустит собственный проект, станет переломным в их отношениях. Крайне важно не дать Ландвину сорваться с крючка. Его зависимость от Данкмара со временем должна только усиливаться. В ближайшее время Данкмар не собирался убивать его: он вкладывал Ландвина в свой проект иным образом. Отец–командир Фрей был выдающимся проповедником. Прихожане почитали его. Данкмар ждал от него разумного и эффектного поведения во время близящейся войны. Фрей мог стать епископом Эйдоса, а мог и не стать – превратившись в неофициального, но подлинного духовного лидера вигилианской общины. Чем ярче просияет его звезда, тем поучительней будет падение в тот час, когда обнаружится его ересь. Епископ, приносящий человеческие жертвы! Сколько ужаса, омерзения и отчаяния испытают верующие, услышав об этом. Миллионы людей, полагавших отца–командира Фрея своим духовным наставником, праведником и указателем пути, будут раздавлены этим известием. Они почувствуют себя одураченными и преданными, они разочаруются в вере и Церкви. Безликие древние придут в восторг, получив из рук Данкмара столь щедрое подношение.
