Александр Карнишин - Ксенос и фобос
- Ну, и что я доложу? Наказали мы их или нет? Как это теперь интерпретировать?- министр с удовольствием выделил голосом длинное слово.
- Налетчики, виновные в смерти наших военнослужащих, более не существуют.
- Хорошо формулируешь. А доказать?
- "Соседи" снимки уже сделали. Космос подтверждает.
- Значит, говоришь, можно идти на доклад?
...
Все вопросы по городу были переданы в Москве в ведение специально созданной комиссии по чрезвычайной ситуации, в которой преобладали силовики. Ситуация была признана чрезвычайной на всех уровнях. Дипломаты трудились, донося до соседей ближних и дальних точку зрения советского руководства: да, у нас трудности с крупным промышленным городом, да, проблема пока не решена, да, ученые трудятся. Но - помощи не требуем, справимся своими силами, опасности для остального мира не существует. Для подтверждения этого разрешается ведение наблюдения всеми имеющимися способами и средствами. От международных организаций принимаются заявки на посещение зоны ЧС группами ученых. Предупреждение: до полного выяснения границ ЧС и способов преодоления ЧС, все, вошедшие в зону, обратно не выпускаются. Для предотвращения вспышек ксенофобии все жители города возвращаются в него. Информация о "закрытии" города и создании зоны ЧС прошла в центральной прессе - то есть, население страны тоже проинформировано. Связь с городом ограничена и взята под контроль с целью воспрепятствования распространению панических непроверенных слухов. Информация из зоны ЧС разрешалась к распространению только с согласия комиссии.
Слово "зона" стало общеупотребимым и понятным каждому. Если сегодня говорят о "зоне" - сразу ясно, о какой.
Первыми вопросами, которые решала комиссия, было снабжение населения города продуктами питания и предметами первой необходимости, нормы такого снабжения, порядок поставок. Молотовские заводы и фабрики, как выяснилось, продолжали работать и выпускать продукцию, хоть и в меньшем, чем до кризиса, объеме. Значит, стоял вопрос обмена продукции города на продукты и товары. Деятельность бюджетной сферы. Коммунальные службы... Вопросы возникали новые и новые.
Комиссия работала непрерывно, расширяясь за счет включения в нее новых членов.
Глава 14
"Вопрос об абдукции (похищении) людей и экспериментах над ними остается достаточно острым и малоисследованным, - пояснил эксперт. - Над нами беспардонно, не спрашивая разрешения, продолжают экспериментировать агрессивные цивилизации космоса. Правда, это чаще всего делается энергетическими цивилизациями, которые заинтересованы в паразитировании на энергетике землян и хотели бы энергетически подчинить себе нашу расу. Вероятно, ради этого проводятся похищения и в лабораторных условиях исследуются наши тонкие энергетические тела, ставятся энергетические имплантаты, выявляются любые наши реакции, начиная от реакций голода и страха и кончая сексуальными эмоциями".
Ученый больше всего сетует на то, что наука подобными вещами заниматься напрочь отказывается. Ведь в противном случае "рухнут их мифы о трехмерности мира и уникальности земной цивилизации". Священнослужители прекрасно осведомленные о происходящем, относят подобные явления "к бесовщине". Если говорить о масштабах бедствия, то, "эксперименты темных цивилизаций над тонкими телами людей уже приобретают характер эпидемии". Однако подвергаются агрессивным нападкам не все земляне, а только "люди со слабыми душами, пораженные порчей или родовыми проклятиями". Ну и те, кто мыслит и ведет себя безнравственно. "По делам и мыслям вашим..." - уточняет эксперт.
Из новостной ленты Утро.ру
Дверцы лифта не успели закрыться, потому что снаружи кто-то поставил между ними ногу в запыленном летнем ботинке. Пожужжав мотором и подергавшись, они снова разошлись, а в лифт запрыгнул запыхавшийся немолодой худой мужчина с обширной лысиной в полголовы.
- Ну, и на какой этаж мы едем?- промурлыкал стоявший лицом в угол высокий и широкий как шкаф, со спиной, бугрящейся мускулами сквозь легкую футболку, коротко стриженый парень.
- Отпустите меня, пожалуйста,- раздался из самого угла плачущий девичий голос.- Ну, что вам от меня надо?
- А то ты как будто не догадываешься, дурочка. Как маленькая, прямо. Всем мужчинам от вас нужно только одно,- хохотнул здоровяк.- А я как раз мужчина. Ну-ка, посмотри на меня!
- Ну, отпустите... Ну, зачем вы?- голос дрожал.
- Дура, все равно же пропадать. Так зачем - зря? Дай хоть попользоваться... А потом, может, тебе еще и понравится! Гы-гы... Я такое умею...
- Я вам не помешал?- осторожно шагнул сзади вошедший.- Девушка, вам помочь?
- Дядя, езжай на свой этаж, запрись и сиди там тихо в своей квартире, понял?- не поворачиваясь, упираясь руками в стены кабины так, что между ними, как в клетке оказалась маленькая девчушка лет четырнадцати на вид, бросил "качок".
Металлический щелчок почти совпал с моментальным прикосновением холодного железа к горлу парня. Чуть-чуть, вроде, надавил, а сразу зацепил, потащил чуть в сторону, и показалась капелька крови.
- Эй, ты что делаешь? Урод, да я же тебя закопаю!- зашипел бугай.
- Стой спокойно, а то заляпаем лифт - не отмыть будет,- тихо и спокойно произнес худой, еще чуток поднажав на рукоятку страшного складного ножа, чем-то похожего на небольшой серп с хищным узким, вытянутым крючком острием и насечкой по внутренней стороне клинка.
- Ах-х-х...
- Тихо-тихо... И не дергайся - порежешься. А ты, девочка, иди. Иди к себе домой,- так же спокойно сказал он, почти не видный ей из-за спины бугая.- А выходить когда будешь, нажми мне на последний этаж, пожалуйста. Мы еще прокатимся с мальчиком. Поговорим... Тс-с-с... Спокойно-спокойно! Не дергайся!
- Спасибо,- пискнула сдавленно, выбегая на третьем этаже, девушка, да скорее девочка - настолько была маленькая и худая. На выходе хлопнула ладошкой по крайней кнопке и выскочила уже через медленно смыкающиеся двери лифта. Мотор заработал, завибрировали стенки.
- Ну, что, мальчик... Ма-чо... Говоришь, все равно пропадать? Чмо ты последнее, а не мачо... И ведь прав ты, прав во всем, похоже. Пропадать всем. Тебе - первому,- говорил худой медленно и протяжно, и вдруг резко отскочил в другой угол.
А накачанный бычок булькнул горлом, схватился за шею обеими руками и осел, поворачиваясь и разливая вокруг красную горячую кровь, брызжущую сквозь пальцы.
- Ф-ф-у-у, ты еще и обоссался,- пробормотал худой, перешагивая через подергивающиеся ноги в огромных кроссовках сорок шестого размера.
Он вышел в двери, стараясь не вляпаться в быстро набегающую лаково блестящую красную лужу. Нож держал чуть на отшибе, чтобы не испачкаться, хотя на лезвии, казалось, и не было почти ничего. Выходя, ткнул пальцем в кнопку с цифрой "1", дождался, пока лифт унесет тело неудавшегося насильника вниз, и полез левой рукой в карман за ключом от квартиры.
***
Со своими, местными, мародерами-алконавтами в городе справились достаточно быстро. Да, милиция пропала куда-то сразу после бойни у управления, ну еще и после гайвинских событий. Но привыкшие к дисциплине и порядку горожане, которым магазин под боком, в соседнем доме, где из года в год закупаешься выпивкой и закуской по пятницам, где жены покупали продукты на каждый день, первыми встали на их защиту. Это и понятно: сегодня ты поучаствуешь в лихом грабеже с битьем стекол - мешок сахара сопрешь... А что будешь жрать завтра? Этот же сахар ложкой, да без хлеба? И вообще, толпы расхристанной молодежи, почему-то первой реагирующей на "волю", упившейся в первые "безмилицейские" дни, бьющие витрины, тащащие все, что в них лежит, вступающие в драки стенка на стенку за право грабить магазин в том или другом квартале - все это слишком было похоже на кадры из документальных и художественных фильмов о загнивающем уже который век Западе. Не наше это было, не правильное. К тому же еще, такой вопрос: как детям гулять в такой обстановке? Да и самим жителям - как на работу, и особенно - с работы?
Уже к середине весны, как потеплело на улице, практически в каждом доме, а потом и поквартально образовались первые отряды самообороны. В старых кварталах в первую очередь. Там народ жил давно, знакомы были все и со всеми чуть ли не поколениями, так что каждого нового, незнакомого человека рассматривали внимательно и приглядывали за ним на всякий случай.
Охотники вытащили из железных шкафов свои двустволки, почистили и смазали их, и открыто носили теперь на ремне, перепоясавшись патронташами, как на картинах про революцию. Кто-то таскал с собой самодельные дубинки или нунчаки, популярные одно время у увлекшейся восточными единоборствами молодежи. В спортивных магазинах, тоже побитых и пограбленных, смели из загашников все свистки, давно числящиеся в неходовых товарах.
