Гоар Маркосян-Каспер - Все зависит от тебя
— То-то ты отказывался фотографироваться в период своего первого хождения во власть, — улыбнулся Дан.
Маран улыбнулся в ответ.
— Что тут странного, Дан? Конечно, я равнялся на него. А кому же мне было подражать? Быть только самим собой я тогда еще не умел.
— Но на этот раз ты вовсе не чурался публичности. Особенно, визора.
— Я просто понял, какая это сила. И не мог пренебречь ни одной возможностью повлиять на умы.
— И на сердца.
— Если угодно — да. Я пустил в ход все, что имел, даже собственное лицо. Вообрази себе, впервые в жизни я порадовался тому, что… не урод. А ты считаешь, что я слишком увлекся саморекламой?
— Нет, Маран. Ты все сделал верно. Результат говорит за себя. А откуда фотография?
— Принесла одна старая женщина. Сказала, что в прошлый раз… как ты это назвал, хождение во власть?.. тогда она не верила, что это навсегда, и не хотела выдавать фото, боялась, что пропадет, оно ведь наверняка последнее.
— А теперь поверила?
— Теперь поверила.
— И принесла фото лично тебе?
— Представь себе. Даже домой. В смысле, в посольство.
— Небось думала, что передает свой бесценный дар будущему президенту.
Маран промолчал, и Дан сказал:
— Все-таки ты непостижимая личность. Отказаться войти в историю в качестве первого президента республики Бакния!..
— Это слишком длинно, — заметил Маран невозмутимо.
— Длинно для чего? Для надмогильной надписи? А энциклопедии, банки информации, да просто людская память?
— Ты полагаешь, что в памяти людей удерживаются должности, а не имена? — спросил Маран с иронией и добавил серьезно: — Я не мог, Дан. Не тот момент, не та ситуация. Помимо всего прочего, я уязвим. Это сейчас в Бакнии неприемлемо.
— Уязвим? Ты имеешь в виду свое прошлое? Оно давно забыто!
— Нет, Дан, я имею в виду не прошлое.
— А что?
Маран посмотрел на него, подумал, потом встал и закрыл дверь. И даже запер ее. Дан следил за ним с удивлением. Он удивился еще больше, когда Маран выдвинул ящик стола, вынул коробочку-сейф, провел рукой над запирающей полоской, сдвинул крышку и извлек кристалл.
— Я говорил с Корсой еще раз после того, как Песта покончил с собой, — пояснил он, вкладывая кристалл в компьютер. — Тут только звук, камеру я не включал, не видел необходимости.
Заинтригованный Дан сел рядом с ним на диван.
Голос Марана звучал спокойно.
— Ты уже знаешь последние новости? — спросил он.
— Насчет того, как ты обработал Лайву? — сказал Коста столь же спокойно. — Слышал. Технично. Поздравляю. — Он сделал короткую паузу и добавил презрительным тоном: — Слизняк. Песта никогда на такое не пошел бы. Предпочел бы умереть.
— Он и предпочел, — сказал Маран.
— Что ты имеешь в виду? — спросил Корса настороженно.
— Песта застрелился. Час назад.
Наступило молчание, потом голос Корсы хрипло проговорил:
— Ты, наверно, пришел предложить мне поступить так же? Что ж, я не заставлю вас марать руки. Дай мне пистолет и уходи.
— Я пришел не с этим, — ответил Маран.
— С чем же?
— Ты остался без хозяина, Корса.
— Уж не хочешь ли ты предложить мне службу? — спросил тот резко.
Голос Марана тоже стал тверже.
— Я не держу слуг, — сказал он холодно. — У меня есть только друзья.
— Песта тоже был мне больше другом, чем хозяином.
— Возможно. В любом случае ты теперь свободен от обязательств. Я знаю, что на тебе лично крови нет. И вот мое предложение: дай мне слово чести, что будешь сидеть тихо и ни во что не ввязываться, и я тебя отпущу.
— Я ведь хотел тебя убить, — сказал Корса после паузы.
— Меня, а не кого-то другого. Если б другого, я б тебя не выпустил. Но что касается меня лично, я, мне думается, имею право решать. Я тебе это прощаю.
Еще одна пауза, потом Корса спросил:
— А если я не соглашусь дать слово? Меня расстреляют?
— Нет. Но посадят.
— Я подумаю. Дам тебе ответ завтра. Годится?
— Годится.
Последовало краткое молчание, потом Корса торопливо сказал:
— Постой, не уходи! Погоди, Маран! Я не ожидал, что ты простишь мне тот выстрел. Я не люблю быть в долгу. Я хочу в ответ предупредить тебя. Когда ты появился прошлой осенью в Латании, мы, конечно, сразу собрали о тебе сведения, ты ведь понимаешь, для нас опасностью номер один был ты, а не земляне, так считал Песта и не ошибся. Я был при том, как эти сведения обсуждали на самом верху. Когда дело дошло до твоей женитьбы, Лайва предположил, что это из соображений карьеры, но Песта не согласился. «Я хорошо знаю Марана, — сказал он, — и уверен, что дело обстоит иначе. Что нам выгодно. Если Марана понадобится остановить, достаточно будет захватить его жену, и из него можно будет веревки вить». Там было человек шесть или семь. Думаю, его слова запали в память не только мне. Имей это в виду, Маран.
— Хорошо, — ответил Маран. — Спасибо.
Запись кончилась. Маран встал, вынул кристалл, спрятал обратно в коробочку и повернулся к Дану.
— Понимаешь теперь?
— Потому ты так растерялся, когда Наи прилетела? — проговорил Дан задумчиво. — И потом тоже… Да, понимаю.
— Надеюсь, Дан, это останется между нами? Я не хотел бы, чтобы Наи знала.
— Конечно, — пробормотал Дан. — Однако ты многим ей пожертвовал…
— Ничем таким, о чем стоило бы пожалеть, — ответил Маран равнодушно.
— Да?
— Да. И более того.
— В смысле?
— Я расплатился со всеми долгами, Дан, во всяком случае, настолько, насколько это возможно на сегодняшний день. И думаю, что имею право пожить той жизнью, которая мне по вкусу. По крайней мере, до тех пор, пока не настанет время очередных выплат.
— Какие еще могут быть выплаты? — удивился Дан.
— Долги, по которым надо платить, найдутся всегда. Но пока я беру, как ты выражаешься, тайм-аут.
— Стало быть, власть тебе действительно неинтересна? — проговорил Дан задумчиво. — Выходит, шеф опять был прав.
— Шеф?
— Он произнес примерно эту фразу, когда мы говорили о тебе на Палевой.
Маран усмехнулся.
— Этот человек знает меня лучше, чем я сам. Почти, как Мастер.
— Так это правда?
— Конечно. Останься я там, во дворце, я бы умер от скуки.
— Но тогда… Если ты предпочитаешь Разведку… Тебе не обидно, что Патрик тебя обошел?
— Патрик там на месте, — возразил Маран.
— Не спорю. Но!.. Честно говоря, я не думал, что шеф окажется неспособен поступиться своим самолюбием.
Маран вздохнул.
— Не критикуй старика, Дан. Он был готов поступиться. Перед нашим отлетом на Торену он сказал мне об этом. И спросил, поступлюсь ли я своим. Я сказал, что нет.
— Что ты имеешь в виду?
— Помнишь, как Лайва съехидничал там, в Бакне, когда я его вывозил из Крепости? «Женился на дочери влиятельного человека»… Если говорить откровенно, Дан, это была главная причина, по которой я не хотел оформлять брак. Хотя, конечно, формальности дела не меняют. Когда я решился, я довольно долго взвешивал, имею ли я право оставаться в Разведке, не обязан ли уйти, чтоб не компрометировать шефа, да и себя, но очень уж мне по душе эта работа, сам знаешь… — Он вдруг засмеялся. — Ты хотел, чтоб я тебе рассказал, что получится… Ну если отключить контроль. Так я тебе скажу. Добрых три дня после того я совершенно серьезно раздумывал, не бросить ли все к черту, чтобы больше никуда не улетать… Вспомнил Дора… Ведь у гармонии, помимо той, о которой мы говорили на днях, есть еще одна обратная сторона. Она затягивает. Люди уходят в нее с головой, как это произошло с Дором. Чаще такое случается с людьми, недовольными тем, что им дано природой, получено от жизни, преподнесено судьбой, и больше с женщинами, однако… Еще недавно мне это представлялось полным кошмаром, катастрофой, падением, унижением, наконец — как, неужели я больше ни на что не гожусь? И вдруг я понял, что все не так просто… Послушай, давай поговорим о деле! — оборвал он себя и снова сел на диван. — Как твои успехи?
— Отвести удалось всего семь планет, — сказал Дан. — Три слишком горячие. Четыре холодные.
— Не густо.
Дан развел руками.
— Я тут кое-что промоделировал, — Маран взялся за пульт. — Погляди-ка.
На экране переворачивалось, давая рассмотреть себя со всех сторон, геометрическое тело, состоявшее из белых точек, связанных тонкими линиями. Тело имело неправильную форму, и на его периферии мигала алая звездочка.
— Атлас? — спросил Дан.
— Да. А красная звездочка это Эдура. Или Новая Эдура, если следовать астинскому роману. А теперь посмотри на это. — Маран что-то переключил, и рядом с первой моделью появилась вторая: составленный из таких же точек, неполный, не совсем правильный, но, при известной степени допущения, шар. И алая звездочка в его центре.
Дан вгляделся, пытаясь опознать звезды, выведенные Мараном на экран. Некоторое время он размышлял, морща лоб, потом многолетний опыт астрофизика сделал свое.
