Николай Удальцов - Что создано под луной?

Остальные бараны прошли мимо незаметив Новых ворот.

Потом они устыдились своей глупости и объявили, дураком этого барана.

Никто не бывает умным настолько, чтобы современники не смогли бы назвать его глупцом.

Но не эта могила тебе нужна.

– А – какая?

– Вон та… – человек, поигрывая кончиками толстой веревки, прошел несколько шагов:

– Это могила Буриданова осла. Столетиями он был символом логики.

– Был? – переспросил человека Риоль.

– Был.

До тех пор, пока люди не поняли, что Буриданов осел символ не логики, а того, как логикой пользуются ослы…

И тогда Риоль понял то, о чем только догадывался Эгриэгерт, посылая его в космос – в даль Риоль улетал за новой логикой.

– Вас послал Крайст? – неожиданно для себя самого, спросил полного человека с кучерявой окладистой бородой.

– Меня посылали другие.

К Крайсту я пришел сам…

– Вы сразу поверили ему?

– Я не знал и не был уверен в том, что все, что он говорит правильно.

Просто я верил за всех остальных людей…

…После этого Риоль ушел с кладбища, сел в поезд, занаряженный двумя паровозами, и поехал в Мурманск.

Уже под Александровым паровозы сменил двухсекционный тепловоз, а, не доезжая Котласа, тепловоз заменили на электровоз.

Больше ничего существенного за время пути не произошло, правда, в столице умер последний интеллигент.

Он умер в своем кабинете, за рабочим столом.

Напоследок, что он успел написать на белом листке стандартной формы, перед тем, как остановилось его сердце:

«Тоска по прекрасному заставляет нас любить акварель…»

Газеты довольно скромно отреагировали на это событие. Выразили дежурное соболезнование – не стране, а только «родным и близким» – за подписями замминистра культуры и ниже.

И даже не сообщили о времени и месте гражданской панихиды.

А секретарь ЦК по идеологии сильно удивился, когда узнал от председателя КГБ о том, что проститься с умершим пришло очень много народу.

Люди в штатском вначале получили указание «разогнать толпу» которая совсем не была толпой, но среди них появился незнакомый им раньше человек в дорогой французской тройке и шляпе коричневого цвета, носивший на хорошовыбритом лице аккуратную испанскую бородку. И было в этом человеке что-то такое, что даже без красного удостоверения: «Комитет государственной безопасности при Совете министров СССР», – на обложке, и записи: «Генерал-лейтенант Кариафов И.И.», – внутри – было очевидно, что этот человек имеет право распоряжаться:

– Всем немедленно вернуться в Управление.

– Есть, – ответили люди в штатском, хотя и не приложили ладоней к головам для конспирации.

А когда они вернулись в свое здание с окнами на «Детский мир», памятник основателю спецслужб и ресторан «Берлин-восточный», то – кто и почему отдал новый приказ, разбираться не стали, а отнесли все к извечному бардаку, творившемуся между «Детским миром» и Восточным «Берлином»…

Впрочем, большинство народа не обратило никакого внимания на эту смерть, а найденная в неопубликованных черновиках фраза, так и не была опубликована и сгинула в лубянских архивах, не вызвав смятения и споров: «Величайшая подлость художника – низведение искусства до уровня народа…»

Приблизительно в это же время, девушка, нарисованная углем, спросила Крайста:

– Интеллигент – это тот, у кого интеллигенты папа, дедушка и прадедушка?

– Нет.

Интеллигент – тот, у кого дети интеллигенты…* * *

…Порт был маленький, каботажный, однокрановый.

Такие, если уж и не приносят большой экономической пользы, то и вреда экологического не несут почти никакого.

В порту пахло водорослью эмферимерфой, состарившимся в воде железом и мелкими грехами, вроде бутылки водки на троих в обеденный перерыв и получасовых опозданий на работу.

Ворота в порт никто не охранял, и спросить дорогу в контору было не у кого.

Наконец Риолю встретил потасканный мужичонка с кислым мордатым лицом и руками не любящими работу.

Лицо мужичка показалось Риолю знакомым, но он не мог вспомнить, где и когда встречал его – толи, встреча была не значительной, толи лицо мужичка было слишком типичным для того, чтобы его могла идентифицировать память, не перепутав с еще многими такими же никакими людьми.

По лицу его было видно, что в своей жизни он не прочел ни одной книги.

– Ага, – сказал мужичонка, и Риоль не понял – к чему?

– Где контора порта? – спросил Риоль, на всякий случай, беря собеседника за рукав – в том было что-то такое, что наводило на мысль о возможности побега.

– А, там, где начальство, – свободной рукой мужичок описал неопределенное направление в виде замкнутого круга.

– А где начальство?

– А там, где контора порта…

Продолжать столь содержательный разговор было бессмысленно, и Риоль применил проверенный способ всех путешественников по неведомым землям, достоверно известным тем, что они населены людьми – отпустив мужичка, пошел в том направлении, куда вело больше всего следов.

Конторой оказалось быстромонтируемое двухэтажье, собранное из гофрированного железа, с крыльцом на деревянных сваях и стеклами почти в каждом окне.

Прямо над конторой нависала стрела арочного портального крана – явное нарушение любого вида техники безопасности.

На стреле громадели буквы: «Не стой над душой!»..

Возле крыльца, пренебрегая заповедью всех подчиненных: «Постоишь рядом с начальством – получишь приказание», – шлялось около десятка неприкаянных тружеников, одетых кто во что горазд, но с непременными якорьками на тужурках, помятых фуражках и рукавах того, что когда-то вполне могло быть пиджаками.

На груди, каждый носил, как некий символ посвященности и причастности к месту действия, тельняшку, на которой когда-то синие полосы чередовались с когда-то белыми.

Теперь тельняшки окрасились временем и серостью, но полосы все-таки проглядывались.

Видимо процесс бездельничанья у этих людей вошел в тупиковую фазу, когда все что должно быть сказано – сказано, все, что не должно быть сказано – сказано тоже. Во всяком случае, к появившемуся возле конторы порта Риолю, все головы повернулись почти одновременно. Лишь не большое исключение составили те, кто недобездельничал.

Риоль вновь воспользовался принципом опытного новичка. Перед тем, как задавать вопросы он сказал всем:

– Здравствуйте.

Интеллигентность, хотя и не всем по вкусу, но привлекает каждого.

– Здравствуйте, – ответили Риолю некоторые, а остальные стали смотреть на него с любопытством – очевидно, это были люди, с которыми возле конторы порта здороваются не каждый день.

– Вы не подскажете, кто из управления порта занимается вербовкой на траулеры?

– Начальник отдела кадров.

Только его у нас нет.

– А кто за него?

– Начальник порта.

– Это упрощает дело…

Начальник порта сидел в окружении старых больших шкафов, в которых хранились старые толстые ненужные отчеты о старых путинах, за маленьким стареньким столом на маленьком стареньком стуле и читал старый «Советский сорт».

Так уж выходило, что во всем кабинете начальник порта был единственным молодым.

Появление Риоля не то, чтобы застало начальника врасплох, просто он сразу не смог понять – зачем к нему в кабинет вошел крепкий, неиспорченный водкой, хорошотренированный мужчина приблизительно одних с самим начальником лет.

На моряка Риоль мало был похож.

«Хотя моряки рыболовного флота вообще похожи на моряков только по праздникам», – подумал начальник порта и протянул Риолю руку.

Рука у начальника порта была крепкой.

– То, что на работу к нам пришли устраиваться – это хорошо. Только вот проблема у нас вот какая: опытных штурвальных, палубных, траловых – матросов, одним словом, у нас полно.

Вот, целый двор без дела болтается – аванс выпрашивает.

«Раз аванс выпрашивают – значит не без дела», – подумал Риоль.

– Мне штурмана нужны, тралмастера, механики, боцмана, наконец.

Вы – кто?

И Риоль, впервые за последнее время, задумался над тем – кто же он на самом деле?…

В кабинет начальника порта без стука вошла женщина в поношенной рабочей куртке и, не слова не говоря, положила на стол перед начальником кипу бумаги, состоящую, в основном, из писем и бандеролей таких легких, что наверняка также содержали бумагу.

– Почта, – вздохнул начальник, и по этому вздоху почувствовалось, что с почтой он возиться не любил, – Брошу все и уйду обратно на сейнер…

Привычно неприязненным движением начальник взял в руки письмо, лежащее поверху остального, повертел в руках, но, прочитав адрес отправления, заинтересовался.

Вскрыл пакет и стал читать бумагу поверху которой раскрашивалась многоцветная шапка «Министерство рыбного флота. Главное управление по кадрам.»

Оторвавшись от бумаги, начальник порта посмотрел на Риоля и спросил:

– Вы – Риоль?

– Да, – ответил несколько озадаченный Риоль. Того, что его имя могло упоминаться в бумаге из министерства, он никак не ожидал.