Михаил Сергеев - «The Coliseum» (Колизей). Часть 1
– Не выходит? Могу помочь… Извольте браслетик. – Он протянул руку.
– Елена как завороженная начала стягивать бабушкин подарок.
– Постой! – Полина резко схватила запястье подруги. – Пусть объяснит!
– Да, да, – равнодушно согласилась Елена, – объясните…
– Увидеть прошлые ленты – большая удача. В особенности – свою. Ведь фильмы живы. Я-то уж знаю… – сторож поднял указательный палец, – да и вы! – Он посмотрел на Елену. – Ленты-судьбы, помните? Веретена времен, катакомбы… в прошлой книге подробно… подро-о-обно. Они остаются с нами. Мы тоже – прошлое. А впереди – вы уже другие. Кто увидит, так с ума сойдет. Бесконечный сериал, – он усмехнулся, – карнавал масок. Впрочем, всё когда-нибудь заканчивается. Дети, книги и подруги, – мужчина кивнул на Полину. – Будущее и ретро. Но в этом зале можно их менять… – сторож снова огляделся. – Только в этом. В зале детства… – и вдруг ухмыльнулся. – Подруг и мужей тоже. Правда, не каждой.
Женщины переглянулись.
– Вы заметили, что люди становятся «слишком» ретро? Как и мои малыши, – он кивнул на ряды кресел. – Сейчас, говорят, из старых, черно-белых, можно тоже делать цветные, подретушировать… Даже вырезать неприятные сцены. Этакая пластика. На время глядь… и счастлив. – Мужчина снова усмехнулся. – Но я не верю. Разве так приводят в исполнение? За собой в гроб-то потянете всё. Всё! Да и как же быть с теми, кто тоже смотрел, шагал рядом? С семьей? Другими свидетелями? Как вычеркнуть их, отрезать? Нет… ленты-судьбы не поменять. Да и хирург здесь только один… и только у одной из вас такая встреча впереди. А ленты-судьбы не поменять. Но вот кино обратно крутить можно! Громко! Крутим?! Или любуемся собранной коллекцией дальше? А, Полина?
– В смысле?! – Та опешила.
– Да что объяснять-то?! Вы хотите вернуться туда, – сторож кивнул на экран, – я берусь… – голос обрел требовательные нотки, он сделал шаг вперед. – Браслетик, пожалуйте!
– Да кто вы?! – Вскрикнула Елена.
– Браслетик! – прошипел мужчина.
– Э-э-э… не так быстро, – Полина двумя руками резко оттолкнула старика, – что за манеры! – и прищурилась, вглядываясь в него.
Мужчина покачнулся, сделал шаг в сторону, чтобы сохранить равновесие, кепка сдвинулась, обнажив неестественно широкий лоб.
– Так это вы?! – кулачки Полины снова уперлись в бока. – Ах ты, какашка-старикашка. Помнишь, с ужина, – она кивнула Лене, – полюбуйся! А ну идем отсюда!.. – и дернула подругу за руку. – С дороги, помойная душа!
Женщины решительно направились к выходу.
«Стойте! По-другому не выйдет! Только со мной!» – услышали они позади.
На улице молодая пара бросилась к ним:
– Скажите, а скоро откроют? – девушка улыбалась.
– Для нас – уже никогда, – мрачно ответила Полина, откинув свои рыжие волосы назад, и посмотрела на спутницу.
– И вы расстроены? Разве ж это важно?! Вот мы решили пожениться! И ничто нам не помешает!
– А мы – развестись, – Полина хмыкнула. – Хотя десять лет назад я думала так же.
Пара переглянулась.
– Поняла, какое у нас время!.. – крикнул парень девушке. – Для них – «никогда» и «развестись»! А ты: родители, родители!
Они рассмеялись и побежали дальше.
– Да… их бы пленку я досмотрела. На вечер там классная перспектива, – Полина стояла озираясь. – Ну, доигрались в сновидения? Или это не финал? Что еще приготовила ты нам?
– Я?
– Нет, я же! – она сжал губы. – Ну, хоть настолечко понять бы, что происходит? – три пальца сошлись в щепотку.
– Поедем в магазин?
– Может, пешком? – уныло глядя вслед молодым, спросила Полина. – Тут же недалеко.
Подруга пожала плечами. Ни посещение зала, ни новая встреча не прибавили ей настроения. Обе думали об одном: стоит ли вообще продолжать задуманное.
Но упорство жены Валентина Львовича победило. Да иначе и быть не могло.
Через несколько минут они входили в магазин.
– Погоди, не туда, – Полина потянула спутницу за руку, но вдруг замерла. – О-бал-деть!.. – и толкнула Елену в бок. – Вон, видишь? Стоит… кажется, я сейчас тронусь… в зеленом пиджаке, а тётки нет. Надо же! Постой, тоже стоит, но отодвинули… Послушай, а тебе не кажется странным, что ничего не изменилось за двадцать лет?.. – не оглядываясь, бросила она.
– Не кажется, – сухо ответила Елена. – Потому что вчера их здесь не было. А завтра – не будет.
Полина после этих слов чуть сбавила шаг, оказавшись ведомой.
Лена подошла первой. Ни билетов, ни протянутых рук они не увидели. Но прежняя надменность мужчины давала надежду.
– Видишь, – зашептала Полина, – на ней такая же! – И указала на грудь женщины: зеленая накидка была на месте.
Лена продолжала пристально смотреть на даму в белом платье.
– Да, которую ты не смогла показать в детстве. Что, вспомнила, как потянула меня сюда после кино? – Елена усмехнулась. – И как-то зло добавила: – Они появляются здесь, по необходимости. И неслучайно – сегодня.
– Во сне, – всё еще шепотом ответила подруга. – Вспомнила во сне. Дай-ка я… – она двинулась вперед. – Эй, – Полина, не веря сама себе, что вообще такое может быть, тихонько тронула манекена за рукав, – вы дали мне однажды два билета…
Лицо оставалось неподвижным.
– Да, всё-таки я заснула, пережидая дождь…
Смущаясь от неловкости, столь несвойственной взрослым даже после игры в детство, но, что и было как раз ее характером, а не требованием жизни, Полина разочарованно вздохнула. Вздохнула и улыбнулась, сожалея о растаявшей мечте.
– А билеты оставил какой-нибудь шутник…
Но тут Лена, не реагируя на слова, отстраненно глядя теперь уже на мужчину, не своим, низким голосом произнесла:
– Мне нужно в Колизей. Слышите? Мне нужно в Колизей!
Голова манекена дрогнула, зубы обнажились, корпус чуть подался вперед:
– Это невозможно. Входом пользуются только раз. Это невозможно. – Проскрипел он. – Повторить нельзя. Нельзя, нельзя…
– Что же мне делать?! – вдруг закричала Лена.
Полина, охнув, отступила. Но тут же пришла в себя.
– Так это все правда?! И билеты?!
Посетители зала с удивлением обернулись к двум женщинам, отчаянно жестикулирующим перед манекеном у стекла.
Вдруг, позади Лены, раздалось:
– Ты уронила накидку… быть беде. Случилась беда…
Она обернулась.
Дама в белом смотрела на нее в упор, проговаривая:
– Твой отец бросил вызов. Должна зазвучать… четвертая струна никогда не падает вниз… помогу. – Губы холодно шевельнулись. – Хочу вернуть себе жизнь… – медленно произнесла она. – Вот тебе мое добро: есть еще один вход в Колизей. Помоги и ты мне. Следуй…
– Замолчи! Замолчи! – зашипел зеленый пиджак, – она лжет… лжет… ты сгоришь! Помни! Сгоришь! – он впился взглядом в Елену, – герцог показал конец, положив начало! Конец – это бал пылающих! Пылающих!
Ошеломленная женщина кивнула. Всё, что произошло с ней, молниеносно связалось в сознании с этими словами. Она вспомнила. И поняла.
– Сгоришь! – угрожающе повторил манекен.
И тут Лена, как будто очнувшись от слов, от напора мужчины, растерянно залепетала:
– Но я хочу забыть эту жизнь, пережить снова! По-другому! Я так решила! Хочу вернуть всё. Всё! Отца, мужа! – воскликнула она и в отчаянии повернулась к женщине в белом: – Умоляю, скажите…
– Андрей… сейф… книга… – лишь успела произнести женщина-манекен, как вдруг вспыхнула и, объятая пламенем, медленно осела на пол. Лене показалось, что догорающие останки зашипели: «Уш-шел, уш-шел». И тут же рассыпались на золотые змейки. Манекен уже стоял в прежней позе.
– Ты видела? Ты видела? – закричала Полина. – Что? Что это было?! – повторяла пораженная женщина, прижав ладони к щекам и глядя на угасающие язычки.
К ним уже бежали люди. Кто-то ударил огнетушителем об пол. Струя пены белым покрывалом схоронила под собой всё.
Елена дернула подругу за руку. Делая вид, что они оказались здесь случайно, обе, еле сдерживая слезы, бросились к выходу.
– Как это могло произойти?.. Что случилось?.. Кто-нибудь видел, граждане?..
Голоса остались позади.
– Что же делать, Виктор Викторович?! Лететь в Москву? И куда там? К кому? – Галина Николаевна была в отчаянии. – Что-то же надо делать! Делать… делать… – Женщина, рыдая, уткнулась в сжатые крест на крест кисти рук. – Не молчите же… вы ведь больше меня знаете… Андрей так уважал вас!
– Если он вёл себя странно только последнюю неделю перед командировкой, значит, что-то произошло именно в это время.
Крамаренко сидел рядом, виновато опустив голову. К жене своего бывшего друга он смог заехать только сегодня, на третий день после отъезда Елены, и поэтому придавал особое значение визиту, стараясь хоть как-то успокоить женщину.
– Вспомните, куда он ходил, с кем общался. Какие-то звонки… Постарайтесь припомнить день, когда заметили изменения.
– Да я точно знаю, когда… исполнился год, как погиб муж. Вот на следующий день и началось.
