Иммортализм.io - Носоленко Вадим
— Но как? — спросил Томас. — Мы заперты здесь, в виртуальном мире. Что мы можем сделать?
Элара улыбнулась — впервые с начала их разговора:
— О, за эти месяцы заточения я многому научилась, доктор Мерцер. Я изучала структуру «Континуума» изнутри, искала уязвимости, создавала инструменты. — Она указала на голографическую проекцию. — Видите эти узлы? Это ключевые точки системы. Если получить к ним доступ, можно перепрограммировать базовые протоколы.
— Включая «фильтры оптимизации»? — уточнил Томас.
— И защиту изолированных секторов, — кивнула Элара. — Я уже создала вирус, который может отключить их. Но мне не хватало двух вещей — доступа к центральной системе и надежного союзника во внешнем мире, который мог бы координировать атаку изнутри и снаружи.
Она посмотрела на Томаса с надеждой:
— Теперь у меня есть вы. А у вас есть контакт с внешним миром через вашу дочь.
Томас задумчиво потер подбородок:
— Значит, нам нужно разработать план. Координированную атаку на систему, которая отключит «фильтры оптимизации» и освободит изолированные сознания.
— И сделать это до запуска, — добавила Элара. — До того, как первые клиенты подвергнутся «улучшениям».
— Семь дней, — кивнул Томас. — Сжатые сроки, но возможно. Особенно если к нам присоединятся другие изолированные субъекты.
— Некоторые помогут, — кивнула Элара. — Те, кто ещё сохраняет самосознание. Другие… слишком фрагментированы или повреждены многократными попытками «оптимизации».
Она подошла к стене своей цифровой камеры и провела по ней рукой. Стена стала прозрачной, открывая вид на другие изолированные карманы — десятки цифровых клеток, в каждой из которых находилось сознание, запертое Кроу.
— Все они были людьми, — тихо сказала Элара. — С надеждами, мечтами, планами. И все они стали жертвами одержимости Кроу идеей создать совершенный мир для своей потерянной жены.
Томас молча смотрел на открывшуюся картину. Масштаб трагедии был больше, чем он предполагал. И ответственность, которая теперь лежала на нем — найти способ освободить эти сознания — казалась почти непосильной.
Но выбора не было. Через семь дней «Континуум» станет тюрьмой для ещё большего числа людей, если они не остановят Кроу.
— Приступим к работе, — решительно сказал Томас. — У нас мало времени, но много мотивации.
Элара кивнула, её глаза загорелись новой надеждой:
— Революция в цифровом мире начинается, доктор Мерцер. И ничто не остановит её теперь.
Глава 7: Цифровое восстание
В тусклом свете монитора лицо Августа Вайса казалось призрачно-бледным, почти неземным. Пятая чашка кофе за ночь давно остыла, но разум работал с лихорадочной ясностью. Пальцы летали над клавиатурой, выстукивая строки кода — современная версия древнего заклинания, призванного не просто бросить вызов смерти, но создать новый мир за её пределами.
— Сколько у нас осталось времени? — голос Лии Мерцер прозвучал из динамиков, словно далекий призрак.
На часах высветилось 3:17 ночи. Физически она находилась в своей комнате в «Истоке», он — в своей лаборатории. Но мысленно оба парили где-то между мирами, соединенные невидимой нитью общей цели.
— Пять дней и девятнадцать часов до официального запуска, — ответил Август, не отрывая взгляда от экрана. — Намного меньше, если Кроу узнает, что мы делаем.
— Если? — горько усмехнулась Лия. — Ты же видел его глаза сегодня на совещании. Прозрачные, холодные, как горный лёд. Он знает, Август. Просто выжидает.
Август потер переносицу, пытаясь отогнать настойчиво подступающую усталость. Последние сорок восемь часов превратились в изощренную игру в кошки-мышки с Феликсом Кроу. Его показная вежливость ощущалась как туго натянутая струна — достаточно одного неверного движения, и она лопнет, высвобождая нечто непредсказуемое.
— Как София? — спросил он, отодвигая кружку с остатками кофе.
— На «домашнем аресте», если можно так выразиться, — Лия нервно заправила прядь волос за ухо. — Кроу ограничил её доступ к системам «Континуума» под предлогом «пересмотра этических протоколов». Она как птица в золоченой клетке — вроде и не пленница, но взлететь не может.
На экране Августа открылся новый документ — последнее послание Софии, зашифрованное в безобидных строках стандартной этической оценки. Простая на первый взгляд корпоративная бюрократия на самом деле содержала бесценные данные — схемы внутренней структуры «Узла», квантового компьютера, составлявшего ядро «Континуума».
— Смотри, — Лия выделила фрагмент схемы. — София обнаружила странность в архитектуре «Узла». Существует аппаратный блокиратор между основной системой и изолированными секторами. «Оптимизирующие» алгоритмы Кроу не просто программа — они буквально зашиты в железо.
Август медленно выдохнул, осознавая масштаб проблемы. Его пальцы непроизвольно сжались в кулак.
— Это меняет дело. Мы не сможем просто взломать их программно.
— Но мой отец и Элара работают изнутри, — напомнила Лия, и в её голосе прозвучала неожиданная твердость. — Если они смогут перехватить контроль над системными протоколами…
— А если нет? — мрачно перебил Август. — Нам нужен запасной план. Нечто, что гарантированно остановит запуск «Континуума», если всё остальное провалится.
Они замолчали, каждый погружаясь в свои мысли. Стены лаборатории, казалось, сжимались вокруг них, напоминая, что весь исследовательский комплекс «Исток» был не просто научной базой — а тщательно сконструированной клеткой, где каждое движение отслеживалось невидимыми глазами Кроу.
Томас Мерцер всегда считал себя человеком науки. Рациональным. Методичным. Скептически настроенным к любым проявлениям мистицизма. Но сейчас, существуя в форме чистой информации внутри цифрового мира, он начал пересматривать все, во что когда-либо верил.
— Фундаментальный вопрос остается прежним, — говорил он, расхаживая по виртуальной лаборатории, созданной вместе с Эларой Рейн в защищенном «кармане» между секторами. — Что делает нас… нами?
Элара смотрела на него с легкой улыбкой, её цифровое тело излучало едва заметное свечение — признак долгого существования в системе. Её образ мерцал и колебался, как отражение в неспокойной воде, словно сама структура кода признавала в ней нечто большее, чем просто набор данных.
— Филогенез повторяет онтогенез, Томас, — сказала она, и в её голосе слышалась странная нежность. — Пока ваше сознание только родилось заново, вы проходите те же стадии экзистенциального кризиса, что и я когда-то. Сначала недоверие, затем принятие, а потом…
— Бунт, — закончил за неё Томас. — Отказ быть просто копией. Желание существовать на собственных условиях.
Вокруг них парили голографические проекции — стратегическая карта «Континуума» с отмеченными уязвимыми точками. За два дня им удалось связаться с шестью другими изолированными сознаниями, сохранившими достаточную целостность для осмысленной коммуникации. Их судьбы складывались в причудливую мозаику человеческих
