Джон Уиндем - История с лишайником
Диана внимательно посмотрела на нее. — О боже, Сара! О чем вы говорите? Это же самая большая новость со времен… Адама! Мисс Толвин покачала головой.
— Новость и сенсация не одно и тоже, сказала она. — Боюсь, что они восприняли это как рекламный трюк. А ничто так не пугает британскую прессу, как риск выступить с нечаянной рекламой.
— Они намеренно прикидываются, будто ничего не поняли. Ведь клиенты, по крайней мере большинство из них, поняли прекрасно. И, слово чести, я объясняла все достаточно доходчиво, — запротестовала Диана.
— Вы уже свыклись с тем, что это реально. А они — нет. Что касается клиентов, то да, многие из них, должно быть, уже давно хотели об этом узнать; так или иначе, но они были готовы услышать ваши объяснения, фактически желали их. А журналисты? Поставьте себя на их место, мисс Беркли. Их послали написать обзор о том, что на первый взгляд казалось лишь рекламной лекцией на тему, как сохранить красоту, лекцией, пригодной только для одного — пары заметок на странице для женщин. Я не хочу сказать, что вы не заставили некоторых из них задуматься, и, возможно, подготовили почву для этого. Но как вы думаете, каким образом корреспонденты должны были выложить все то, что вы сказали, перед твердолобым редактором? Мне это знакомо. Было, время, когда я сталкивалась с этим. Сейчас нам нужно только что-то сенсационное…
— Ради бога, Сара. Если то, что я сказала, не есть…
— Сенсационное в газетном понимании слова, я имею в виду. Надо ударить с чувствительной силой на внешние эмоции. А то, о чем вы сообщили, содержало много подтекста, для восприятия которого требовалось время.
Диана ответила более уверенно.
— Возможно, и наивно было ожидать немедленного взрыва. Но впереди еще много воскресений. У них будет еще достаточно времени, чтобы все понять, — это уже находится в их руках. Для меня не имеет большого значения, как они трактуют этот факт, главное состоит в том, что пока они его не игнорируют. А кроме того, есть еще еженедельные и ежемесячные журналы для женщин… Некоторые из них кое-что выудят из этого…
Но события развернулись таким образом, что Диане не пришлось ожидать ни воскресных, ни еженедельных изданий, ибо в тот же день, в четверг, после закрытия биржи, страховая компания «Треднидл и Уэстерн» объявила об отсрочке, до специального уведомления, оплаты ежегодной ренты и гарантированных прибылей. Они объяснили этот шаг как «чисто временное средство, примененное, к сожалению, в ожидании узаконенного решения относительно обязанностей компании в том случае, если деньги были использованы для удлинения нормальной продолжительности жизни».
По мнению многих, особенно акционеров этой и других страховых компаний, прибегать к таким средствам, пусть и временно, было весьма неразумно. «Зачем, — слышались возмущенные голоса, — зачем нужно было этим дуракам в правлении распускать публично свой языки. Если даже в этом и есть нечто такое, этим идиотам надо было молчать до тех пор, пока не станет известным мнение Совета».
В пятницу акции компании упали на пять шиллингов. На Биржах прошел слух, что какой-то королевский адвокат твердил накануне вечером в национальном клубе либералов, что, поскольку поддержание угасающей жизни есть одна из самых важнейших и повседневных обязанностей врачей, то он не усматривает в этом проблемы.
Курс страховых акций падал все ниже.
Споры о том, есть ли и в самом деле какой-то смысл в этом «бизнесе удлинения жизни», то разгорались, то угасали. И в результате у многих начало появляться чувство, что вся эта возня вокруг так званного «элексира молодости» значительно преувеличена.
Курс страховых акций уравновесился.
Три менее известные компании по примеру «Треднидл и Уэстерн» тоже огласили мораторий. Очевидно, во всем этом было нечто большее, чем казалось на первый взгляд.
Курс страховых акций снова начал падать.
Где-то около двух часов дня вышла вечерняя газета, поместившая на страницах городских новостей такое сообщение:
«Вчерашнее заявление о временном моратории на определенные платежи компании «Треднидл и Уэстерн» обусловило сегодня неуверенность на Лондонской бирже. Курс страховых акций какое-то время держался на одном уровне, но вскоре начал падать. Затем наступило некоторое оживление, и появилась слабая надежда на какое-то повышение. Но она не оправдалась. Вскоре он начал падать снова.
Необычный шаг, сделанный компанией «Треднидл и Уэстерн», приписывают заявлению мисс Дианы Брекли, руководящей известным салоном красоты «Нефертити» в Уест-Энде, в котором говорится о достижении определенных успехов в замедлении природного процесса органического старения, что приведет к значительному повышению показателя возможной продолжительности жизни.
Тот факт, что это заявление привлекло к себе более серьезное внимание в кругах страховых статистов, нежели можно было ожидать от сообщения, исходящего из подобного источника, нужно, очевидно, объяснить тем, что мисс Брекли получила диплом с отличием по биохимии в Кембриджском университете; несколько лет занималась научно-исследовательской работой в области биохимии, — до того как направила свой талант на развитие отрасли, в которой наблюдается чрезвычайно высокая конкуренция, клиентура очень непостоянна..»
Какой-то молодой человек указал на эту статью своему коллеге:
— Иначе говоря, она на что-то наткнулась. Фраза «значительное повышение продолжительности» — не говорит слишком много, но оказалась достаточною, чтобы напугать «Треднидл» и ей подобных. Я считаю, что нужно продать эти акции до того, как начнутся трудности.
Такое решение не было единственным.
Трудности начались.
* * *Газета «Таймс» ограничила свои комментарии финансовой стороной и тем, что произошло со страховыми акциями. Не называя причин, она укоряла тех, кто позволил непроверенным слухам повлиять на страховые компании и тем самым поддержать панику в самой стойкой до сего времени отрасли.
Газета «Файненшл таймс» оперировала большим количеством фактов, но была также осторожна. Она не только осуждала результаты, возможно, безответственного заявления, но и обращала внимание на заметное повышение курса акций химических компаний, которое началось приблизительно в то же время, когда акции страховых компаний начали падать во второй раз. Газеты «Экспресс», «Мейл», «Ньюс-Кроникл» все упоминали о заявлении мисс Брекли, однако не вдаваясь в подробности. Например, не сообщалась возможная цифра продолжительности жизни, а делалось только незначительное предположение, что люди смогут жить немного дольше, и в каждом случае это сообщение помещалось не на видном месте, а рядом с второразрядными заметками на странице для женщин.
Газета «Миррор» пошла немного дальше. Она выяснила, что миссис Джозеф Мак-Мартин (или фамильярнее — миссис Маргарет Мак-Мартин, как газета считала лучшим называть ее), супруга председателя правления «Треднидл и Уэстерн», уже на протяжении восьми лет является постоянной клиенткой «Нефертити». Газета поместила фотографию миссис Мак-Мартин рядом с другой, которая была сделана около десяти лет назад. Отсутствие разницы было удивительным. Процитировали и ее слова: «Я ни на минуту не сомневаюсь в честности заявления мисс Брекли. И не я одна придерживаюсь такой мысли. Сотни женщин, жизнь которых коренным образом изменилась, благодарны ей так же, как и я». Но даже и здесь заметно было нежелание вдаваться в подробности такого заявления.
Газета «Телеграф» взяла интервью у леди Тьюли, которая, кроме всего прочего, сказала и такое: «Природа не справедлива к женщинам. Период нашего цветения трагически короткий. До сих пор наука пренебрегала нами. Но вот появилась мисс Брекли, словно посланница с Олимпа, и предложила нам то, о чем мечтает каждая женщина, — долгое, полное цветов лето. Вполне возможно, что это приведет к уменьшению количества разводов».
Диана начала субботу с того, что давала свое согласие на многочисленные интервью. Но желающих было так много, что ей пришлось отказаться от индивидуальных бесед и организовать грандиозную пресс-конференцию, к сожалению начавшуюся с циничных замечаний и злословья. Что ужасно рассердило Диану, и она, прервав свое вступительное слово, сказала:
— Послушайте, не я добивалась организации этой встречи. Вы сами изъявили желание побеседовать со мной. Я не собираюсь ничего вам продавать. Мне абсолютно все равно, верите ли вы в то, что я говорю, или нет. Это не изменит создавшегося положения. Если вы хотите уйти — пожалуйста, хоть краснеть придется вам, а не мне. А сейчас продолжим нашу встречу. Вы задавайте вопросы, на некоторые из них я отвечу.
Нельзя убедить сборище газетчиков в чем-то на все сто процентов, и шансы станут еще меньше, если при этом отказаться отвечать на отдельные, самые существенные вопросы. И все же, когда корреспонденты расходились, некоторые из них имели более задумчивый вид, чем тогда, когда пришли сюда.
