Сергей Шведов - Подкаменная Тунгуска

— Плюс адвокаты и политики.

Шмонс смахнул пот со лба и облизал пересохшие губы.

— Водички можно?

— У нас не принято поить нарушителей закона.

— Ах да! — усмехнулся Шмонс. — В адском пекле грешник должен терзаться и сходить с ума от вечной жажды… Только причём тут я? У тебя ничего компрометирующего на меня нет.

— На вас-то, гражданин хороший, полным-полно компромата. Вот закрытые за давностью лет уголовные дела-висяки. Потянут на десятки кило веса и на целую вечность заключения в адских лагерях. Причем всё это не копии, а оригиналы.

Шмонс подался вперёд, чтобы лучше разглядеть документы, но генерал жёстко отстранил его:

— У нас нарушителей закона не знакомятся с обвинительным заключением… Вот фото Льва Борисовича Шмонса, он же Хайме Гусман, он Жайме Гушманду, он же Хаим Думски, он Хоам Докшицер, он же Шмуля-шпильман и Шманец-кидала.

— Приятно узнать о себе что-то новенькое. Почему же я об этом не догадывался?

— Ты не носитель, а передатчик зла. Сам не ведал, что творишь. Твоя душа — служебный автомат, который не может знать, какую программу в него закладывают.

— То есть я киборг?

— Просто шизик-разносчик инфекции зла, если тебе так понятней. В тебе живёт много расщеплённых личностей. Каждая из них ничего не знает о другой.

— И что же я разносил?

— Через тебя проходили миллиарды чёрного нала от закрытых финансовых схем. Ты наследил на всех континентах и стал невъездным для большинства развитых стран.

— Я дальше Хургады и Анталии не бывал.

— Леон Шмонс не бывал…Зато изрядно наследили по всему миру другие части твоего расщеплённого сознания.

— Хорошенькое дельце! Даром вкалывал на чужого дядю, зарабатывал кому-то миллиарды, а меня использовали как чучело подсадной утки. Что я с этого имею?

— Ты получил свои миллионы отступного.

— Так то же крохи по сравнению с суммами преступных сделок моего второго, третьего, четвертого и энного я!

— Такова цена твоего процента, Леон. Большего ты не стоишь.

Генерал собрал все бумаги в стопку и постучал ими по столу, чтобы плотнее улеглись.

— Продолжать далее по списку, поднадзорный?

— Таки уже не надо. Что мне инкриминируют? Терроризм? Бандитизм? Подрывную деятельность?

— Всего-навсего организацию нелегального игрового бизнеса и торговля женским мяском во всемирном масштабе. По каждому неприглядному эпизоду биографии вышеупомянутого преступника имярек был объявлен во всемирный розыск Интерполом, но всякий раз под влиянием неких внешних сил следственные действия были прекращены. Не догадываетесь, гражданин Шмонс, кто тут приложил руку?

— Разумеется, это ты сунул свою грязную лапу, Велиар!

— Не будем ерничать, факт есть факт. Вот распечатки всех ваших разговоров, переговоров и просто болтовни как с глазу на глаз, так и по телефону. Вот запись грешных мыслей. Вот фиксация потаённых помыслов.

— Тут конечно записано, что я утверждал, что презираю политиков и ни в грош не ставлю любую политику.

— В этом нет ничего криминального. На то и дан язык политику, чтобы скрывать свои мысли и коварные замыслы. Политику не возбраняется говорить одно, делать другое, а иметь в виду третье.

— Ну и по какому поводу меня задержали в шахте твои костоломы?

Генерал помахал бумажкой перед Шмонсом:

— Нарушаете все пункты договора, гражданин.

— Я не подписывал никаких договоров!

— А ничего подписывать и не надо. Это средневековые схоласты на Западе в своём извечном экзистенциальном страхе перед бытием додумались из добровольной связи человека с дьяволом оформлять кабальную сделку с подписью кровью. На самом деле у нечистой силы нет никакой бюрократии с личными делами в архивах. Никаких кабальных записей, никаких пожизненных запродаж души на договоре, скреплённом подписью. Душа человека по своей воле предаётся злу безо всяких подписей и печатей. Достаточно всего лишь…

— Устного согласия?

— Даже не так. Достаточно не только ничтожного постыдного проступка, а одного лишь гнусного порыва, и — человечек мой на веки вечные.

— Даже без права на реабилитацию, исправление, раскаяние и чистосердечное признание?

— Потомки грешной Евы испорчены уже от рождения. Горбатого могила исправит. Грешную природу человека не изменить.

— Что, в дьявольском законоуложении нет срока давности?

— Нет даже строго лимитированного срока наказания. Человек ещё при жизни терзается до самой смерти, а после смерти его ждут вечные мучения.

— «Коготок увяз — всей птичке пропасть»?

— А ты как думал-то?

— Это несправедливо!

— Сатанинская консистория не признаёт принципов земной справедливости. У нечистой силы свои принципы.

— Аморальность или моральный релятивизм, нравственная вседозволенность?

— Леон, оставим эти благоглупости для современных идеологов, мы говорим о вещах сугубо практических. Повторюсь — ты нарушаешь нашу договорённость. Я просил тебя в обмен на те преференции в жизни, что ты уже получил от меня сполна, и те, что получишь в загробной жизни, всего лишь самую малость — подтолкнуть падающую в бездну Россию, чтобы навек стереть из истории малейшее воспоминание о русском народе.

— Что мне нужно будет делать на престоле самодержца всея Руси?

— Ни-че-го! Всё уже сделано до тебя с 1991, а точнее — с 1953 года. За счёт России, во вред России и на развалинах России шло подспудное взращивание могильщиков русского народа. Бывшие советские и автономные республики, автономные районы и национальные сельсоветы уже давно прошли стадию личинки. Окуклились и вылупились шустрыми жучками-точильщиками, жадными до чужих территорий и ресурсов. В обмен на нефть и газ, скрытые и открытые денежные вливания в их экономику Россия получала только плевки и угрозы от своих выкормышей-кукушат, покорно утиралась и продолжала питать своих отколовшихся выкормышей. Прежние заправилы России с завидным упорством продолжали питать русские окраины богатствами из иссохших грудей истощенной матушки-Руси, как им и было строго-накрепко прописано заморскими мудрецами в инструкции по ликвидации самого непокорного народа на земле.

— Зачем тогда я нужен вашей шайке-лейке, если всё сделано до меня?

— Для тебя осталась самая малость — скинуть маосталинистов с вершины власти. Ты станешь последним кровавым диктатором в истории. Ты варварски будешь попирать права республики Ижорская Русь, конфедерации Вепси и Чуди, содружества республик Московская Меря и Рязанская Мещёра, а также Заокской Муромы, Ногайского султаната, Объединённых эмиратов Северного Кавказа и Казакийской федерации. Судьба вольной Скифии у Чёрного моря и компактных мест проживания караимов будет ужасной — ты проведёшь геноцид Гуляй-поля, сотрёшь с лица земли выстраданную независимость Конфедерации Обров, испепелишь микроскопический каганат Берендеев, Западное Половецкое ханство с их кальвинизмом в качестве государственной религии и наконец Конфедерацию независимых полисов понтийских греков и славян мусульманского вероисповедования со столицей в бывшем Херсоне. Не спутай его только с Херсонесом, а то ты и Севастополь огню предашь. Новороссийск, Сочи и Геленджик ты подаришь теократии шиитов.

— Новороссийск же на сегодня столица Казакийской федерации!

— Казакии в компенсацию отдадим Элисту.

— А калмыкский богдыхан что на это скажет?

— Мы ему прирежем устье Волги и Урала, а также полуостров Мангышлак и безжизненное плато Устюрт. Спасибо нам тот богдыхан скажет, вот что. Монголам всё равно, где верблюдов пасти.

— Но в Мангистау много священных мест для язычников младшего жуза Киргиз-Кайсацкой автономии.

— С Туркестанской конфедерацией тебе договориться проще простого — им можно прирезать ещё один плодородный кусок бывшей русской Сибири — и вот они довольны выше крыши!

— Всё это гладко на словах, Велиар. Ты говоришь так, как будто бы огрызок прежней великой России не находится под властью маосталинистов.

— Вот-вот, ты сам вышел на самую суть твоего задания… Революция молодых полковников свершилась всего шесть лет назад. Даже сами полковники не успели состариться и стать генералами. Их Русская держава всё ещё в целом — недоразвитая страна, несмотря на открытие русскими физиками секретов производства аннигиляционной бомбы и гравитационного оружия. От натурных образцов новейших вооружений до серийных поставок боекомплектов на дежурство в частях и соединениях им понадобится не менее пятнадцати лет, а ты им этой передышки не дашь.