Милость Господня - Андрей Михайлович Столяров
В праздничной толпе ахают, пятятся. Впрочем, недалеко – в спины им напирает нетерпеливое шествие. Барабанщики даже не оглядываются. Барабан продолжает бить басом: тум!.. тум!.. тум!..
Все же вокруг курсантов образуется пустое пространство.
И в этом пространстве Сержант, оборачиваясь к Ивану, цедит:
– Ну что ж ты, Тормоз? А если бы она тебя укусила? Ну, Тормоз, ты безнадежный тормоз. Нет, ты у нас долго не проживешь.
– Ты неправ, – говорит Малька.
Они патрулируют южную часть своего сектора: несколько параллельных улиц, кривоватые переулочки, неширокий проспект, пересекающий площадь, куда Малька как раз сворачивает. Не самый центр, уже хорошо, но народа тоже хватает. Кажется, что весь город высыпал сегодня на празднество: художники рисуют картинки, мелками, прямо на асфальтовой мостовой, музыканты наигрывают популярные в этом сезоне мелодии, клоуны, с малиновыми носами-фонариками, в цирковых балахонах, собирая вокруг себя детвору, жонглируют разноцветными шариками. Шум, гам, музыка, назойливость зазывал в магазины… Им с Малькой иногда приходится силой протискиваться сквозь распаренную тесноту, на их мундиры косятся, но – ничего, пока обстановка спокойная. Хотя Сержант строго предупредил: ни в коем случае не разделяться, ходить исключительно парами, мелкие инциденты пресекать, со средними аккуратненько разбираться, наткнетесь на что-то серьезное – на рожон не лезть, не вмешиваться, самостоятельных действий не предпринимать, вызвать спецгруппу, для этого старшим в патруле выданы телефоны, да и он сам тоже будет недалеко, на связь выходить каждые пятнадцать минут…
У Ивана давно прошло первое ошеломление городом. Уже не крутит он по сторонам головой, изумляясь огням, изобилию ярких витрин, потоку рекламы: «Опытный молитвенник, недорого, вымолит для вас здоровье, деловую удачу, семейное счастье»… «Спешите увидеть! Только у нас! Икона Николая Угодника, чудотворца, мироточит благоуханно»… «Таблетки святого Флорентия для очищения души и избавления от всяческой скверны. Результат гарантирован»… Он не таращится больше на телеэкраны, выставленные на крышах домов, хотя сегодня как раз демонстрируют «Тайну трех ведьм», сверхпопулярный триллер, начало второго сезона, и на экране сморщенная старуха с чернильными разводами вокруг глаз, представшая перед Духовным судом, корчится, признаваясь в дьявольских злодеяниях.
Малька, мельком на нее глянув, кривится:
– Меня тоже можно классифицировать как ведьму.
Иван удивляется:
– Ты же курсант, духовник.
– Духовник – так и что? Неизвестно, как это все повернется дальше. «Исход» помнишь, двадцать два восемнадцать, слова Моисея: «Ворожеи не оставляй в живых»?.. Ладно, хрен с ними…
А неправ он, Иван, по ее мнению, в том, что считает, будто бы Сержант к нему придирается.
– Придирается? Да он меня ненавидит!
– Ты не понимаешь, он опасается за тебя. Боится, что ты того… гигнешься… в первой же операции, при столкновении с серьезными демонами. Лучше уж задвинуть подальше, сохранить тебе жизнь.
И далее объясняет, что легенды, которые о Сержанте ходят, это чистая правда. Он действительно был в той бригаде молитвенников, что обрушила на Европу вихрь Дикой Охоты. Помнишь, прокатилась хаосом от Кракова аж до Андорры? Бесовский хохот, безумные пляски на площадях, повальная хореомания, конь блед всхрапывает, цокает копытами по мостовой… Евромуди этой зачуханной сразу стало не до России… А Сержант тогда начисто выгорел, весь, как и остальные тридцать молитвенников, теперь ему доступна лишь магия. По опыту и выслуге лет ему полагалось бы быть минимум подполковником, ну или архимандритом, если бы принял постриг, но вот – не хочет, воспитывает таких дураков, как мы…
От Мальки слышать про дураков необидно. Малька самую неприятную вещь умеет сказать легко, не задев собеседника. И сама она вся какая-то легкая, худощавая, именно птичка-синичка, ему по плечо, одной рукой можно поднять. И фамилия у нее соответствующая – Малютка. Кстати, тоже нисколько не обижается, если ее называют Малькой, или Мулькой, или Мальком. Считает (призналась как-то), что жить надо весело: Богу нравится, ему, думаю, надоели постные, унылые рожи. Но при своей легкости – опасная, как скорпион. Никандр как-то, только что пришел в коллектив, не разобравшись еще что к чему, хлопнул ее по попе, Малька, в полсекунды, глазом не уследить, извернулась, схватила его за руку, и Никандр завопил – она сломала ему средний палец. А ведь Никандр – такой бык, о-го-го!.. Урок был для всех. Впрочем, в группе и так уже знали, что Мальку лучше не трогать: на занятиях по физической подготовке она мелькала как молния – народ от нее шалел. Изумительная скорость реакции. Сержант очень ее одобрял: в морду всякий сумеет дать, а ты вот попробуй при этом еще начертить знак «маррагот». С самого начала ее выделял. Вот и сейчас назначил старшей в их двойке. Позволил выбрать район патрулирования, выбрать напарника. А что касается до «жить надо весело», так Малька, по слухам, переспала чуть ли не с половиной их курса, сама не скрывала этого, но и не афишировала, однажды сказала Ивану:
– Не согрешишь – не покаешься. Не покаешься – не спасешься. Еще из Византии пришло. Ты почитай «Жития», но не канонические, а «Цветущий изборник»: почти все святые изначально были жуткими грешниками. Нельзя стать святым, не ощутив мерзость греха.
Она и Ивану предложила это достаточно прямо. Тот отказался: мне не нужно того, что для всех, только то, что предназначено мне одному. Резковато сказал, тотчас почувствовал себя виноватым:
– Обиделась?
– Обиделась, – честно призналась Малька. Махнула рукой. – Ничего, как-нибудь переживу.
И ведь спокойно пережила. Отношения после этого установились самые дружеские.
С ней в самом деле было легко.
Иван спрашивает:
– Он меня отчислит, наверное?
А Малька смотрит на него действительно как на последнего дурака:
– С чего это тебя отчислят? Не дергайся. За тобой целых три чуда, причем все три авторитетно подтверждены, одно – архимандритом Амвросием, настоятелем Великого Монастыря, и два других, проклятие и исцеление, засвидетельствовал архимандрит Авенир, знаешь, кто он, то-то же, рукой не достать. Успокойся, ни у кого на курсе такого нет. К тому же не Сержанту это решать.
– Я же проваливаю все зачеты по магии.
– Да наплюй! Что есть магия? Остаточное явление после соприкосновения с Богом. Помнишь, Иринея нам объясняла?.. Ос-та-точ-ная… Да и то не у всех. Не у всех, сам же видишь. Ты хоть на Кусаку, на Пятака посмотри. А вот в тебе оно есть, я чувствую. Не примитивная магия – нечто большее. Глядишь, так и до молитвенника дорастешь. Правда, не знаю, стоит ли: молитвенники быстро сгорают…
И то верно, сгорают молитвенники, бывает, что
