Вадим Еловенко - Осознание

Когда сеанс закончился, и свет резко зажегся, я почувствовала, что, буквально, краснею. Я поднялась, отворачивая лицо от идущих к выходу людей, обсуждавших фильм, и тоже направилась в бар, где у меня на столе оставался еще полный коктейль. Официант так и не убрал его даже очистив пепельницы и я с удовольствием заняла свое место. Присосалась к трубочки и, видя, что Николай, садящийся напротив меня тоже слегка смущен, рассмеялась немного.

- Что? - Спросил он улыбаясь.

- Ты покраснел. - Сказала я.

- Ты тоже. - Парировал он и попытался дозваться занятого другими официанта. Чувствуя что официанта не дозваться, а очередь у бара вызывала тоску он спросил меня:

- А может, пойдем?

У меня еще оставалось половина высокого бокала, и я спросила, оттягивая время:

- Куда?

- Погуляем, пока не сильно темно и тепло еще. На ту сторону сходим. Там пройдемся?

Ну, разве я могла отказать таким необыкновенным голубым глазам, смотревшим на меня. Нет, конечно. И мы поднялись и пошли. А наше место немедленно было занято только что подошедшими в бар несколькими офицерами Контроля. На улице я достала сигарету и, попросив огня у стоявших у входа мужчин, закурила. Потом взяла демонстративно Николая за руку и, куря, повела его по дорожке. Дура была. Надо было наоборот тихо сбежать, чтобы даже курящие на входе не видели. А так я шла и чувствовала их взгляды и усмешки.

Мы не спеша, прошли через весь лагерь и спустились к реке. Прошли по песку к мосту и, осторожно ступая по настилу понтонов, перебрались на другую сторону. Я и раньше чувствовала запах костра, но на другом берегу, он стал явственнее ощущаться.

- Пойдем к огню? - Спросила я, указывая на смутные сполохи в лесу. Кто-то из наших ушел вечер провести на природе, как говорится.

- А ты хочешь? - Спросил Николай, и не надо было читать мысли, что бы понять, что он-то точно не хочет. Я сдержала вздох, и также держа его за руку, позволила выгуливать меня вдоль реки. В босоножки давно забился песок и мелкие камушки, но я мужественно терпела и мечтала только скинуть их. Наконец я не выдержала, остановилась, выбралась из обуви и, неся ее в той же руке что и сумочку, снова взялась за локоть Николая.

Песок был уже холодным. Нет не сильно, но уже и не просто прохладным. Но все равно идти по нему вот так босиком было сказочно приятно. Николай прервал молчание и рассказал, как он с аквалангом дно этой речки обследовал и что дальше по течению он нашел самый настоящий танк. Я произносила все положенные восхищенные междометья, но не сильно вникала в его слова. Мне отчего-то было просто приятно держаться вот так за него и чувствовать его тепло. Ощущать его кожу под моими пальцами, а иногда и прижиматься к его плечу головой. В общем, я делала все возможное, чтобы показать, что не против самого близкого нашего общения, а он только и делал, что говорил и говорил. Наверное, просто нервничал? Наконец когда мы отошли достаточно далеко, и вдали я увидела натянутые через реку загородки. Он повернул обратно и спросил:

- Пойдем домой? Я не растерялась и сказала:

- Ко мне нельзя. У меня контролерша тебя только увидит - съест обоих.

- Хех, - неудовлетворенно сказал Николай и объяснил: - и ко мне нельзя. Приятели сегодня попойку домой ко мне и моему соседу перенесли. Там сейчас такое. Я уже открыто улыбалась и спросила прямо:

- И что будем делать? Он прижал меня к себе и так неуверенно спросил:

- Может к тебе, в приемный терминал?

- Дурак, что ли? - Спросила я, уже не улыбаясь. - Сегодня же говорили…

- Да я шучу. - Он снова прижал меня к себе, и я только стерпела его некоторую неуклюжесть.

Я просто чуть не засмеялась в истерике, когда он предложил пойти к ним в ангар со строительной техникой. Какое настроение, какая романтика, упасите меня. Я позволила ему проводить меня до дома, я поцеловала его даже на прощание, серьезно так, по-взрослому, но это был не тот человек, который мне нужен. Я уже ничего не хотела с ним иметь общего. И даже, зайдя домой и, увидев что моя соседка так и не приходила, а дверь в ее комнату открыта, и та пуста, я не стала выходить на крыльцо и звать этого оболтуса. Нет, таких я не хочу.

Укладываясь спать, я еще была раздражена не на шутку. И при чем ведь по большому счету, ну что я так мальчика… ну сморозил глупость, бывает. Но я ведь еще и накручивала себя, он бы мне еще там в лесу на иголках предложил… Дураком я его обозвала про себя много раз. И тогда только подумала обо всех мужчинах, которые были мне не безразличны в этой жизни. И поняла, что не вязался с ними этот Николай. Он просто был другой. С грустью я вспомнила единственного похожего на Николая поведением человека, а именно Хадиса. Интересно Николай также бы плохо кончил, если бы попал на нашу войну? Ведь все остальные люди, которые мне нравились, были в корне другими. И Артем, и Василий, и Альберт, и даже Петр с Серебряным. Особенно Серебряный, перед проблемой отсутствия места для близкого общения с девушкой не спасовали бы. Эти скорее друзей бы с их пьянкой в ангары отправили, а не девушку туда повели. В общем, Николай хоть мне и нравился, но не больше. Не думаю, что даже его прикосновения смогли бы меня после таких выводов снова так смутить, как в зале во время фильма.

Лежа на животе и размышляя об этом, я никак не могла понять, а зачем мне это вообще понадобилось крутить что-то именно с Николаем. Ведь в поселке было столько действительно симпатичных смелых ребят из того же охранения. Что мне так Николай этот дался?

Нырнув в сон, я уже знала, что спрошу у странного обладателя серо-зеленых глаз.

- Это я опять. - Сказала я, бесцеремонно вставая с кресла.

- Вижу. - Сухо отозвался мужчина.

- У меня вопрос. - Сказала я, не обращая внимания на его холодность. И тут замерла. А как спросить-то? Вы ничего со мной не делали на днях? Вы мне мозги не дурили, что меня с ничего потянуло на этого молодого парня? Вообще как-то дико прозвучали бы эти вопросы, если бы я их задала. Вот уже и могу посмотреть на себя со стороны, горько усмехнулась я, и не стала спрашивать, что меня так интересовало. И я спросила то, что меня интересовало не слишком сильно: - Ну что пришло вам, какие у меня цели, какие задачи? Что я должна сделать во славу человечества?

Мужчина отрицательно покачал головой. Он был не расположен со мной общаться. Но от меня же просто так не отделаешься. Я уперла руки в стол и спросила:

- А вы мне Артема возвращать, не намерены?

- Девочка. Ты бредишь. - Глядя мне в глаза, сказал мужчина.

Я кивнула и оглядела кабинет ставший почти родным. Я подошла к календарю на стене, и что бы хоть чем-то занять руки стала переворачивать на нем листы. Я чувствовала пристальный взгляд на себе этих ставших мне безразличными глаз и все ждала, когда он сам заговорит. Я правильно ждала. Он не только заговорил, но и дал тему для нашего с ним общения.

- А почему ты, кстати, убивать во сне перестала? Я отмахнулась и сказала честно:

- А мне везде мерещится теперь, что я Артема убиваю.

- Но у него сны пропали значительно раньше. Уже больше года прошло, когда мы последний раз наблюдали. - Сказал мужчина. Я пожала плечами и повернулась к нему:

- А вам Артема не жалко?

От моего вопроса мужчина несколько озадачился. Он смешно почесал нос и сказал:

- А почему мне должно быть его жалко?

- Ну, сны эти его дурацкие, где он умирал. Жизнь такая идиотская. Жена же от него ушла, вы в курсе? - Я увидела его утвердительный кивок и продолжила: - Сам он уставший. Сколько по лесам воевал, сколько потом работал… Мужчина поднял в воздух ладони и заверил меня:

- Пусть сделает, что должен, и будет ему отдых. Поверь, девочка, нам он меньше всего нужен. Но только он пока в самом удачном сплетении стоит. И значит, мы будем его вести и помогать делать, что нам надо. И конечно не дадим ему сбежать.

- Что такое сплетение? - Спросила я заинтересовавшись.

Мужчина, кажется, тоже задумался, как ответить, чтобы не сильно бредово звучало. Наконец он, странно повернув и наклонив голову, сказал:

- Он сейчас там где он может влиять на ход событий.

- В смысле? - искренне удивилась я. - Да он сидит в этой дыре комендантом и ничего там не видит и не слышит. Он же не в Гари, где правительство. На что он повлиять может? Он же даже не на войне! Мужчина отмахнулся от моих слов, как от глупости:

- Война… правительство… на войне чаще всего победитель оказывается проигравшим. Война не решает тех задач, которые перед нами. Да она способствует, но не решает. Лучше бы было без нее обойтись. А правительство… Даже говорить не хочется. Смешно. Особенно ваше правительство. Нет, именно в той дыре как ты называешь что-то и получается. Да, именно получается. Пусть он доделает Дело. Это нужно всем. А потом пусть занимается, чем хочет.