Дэн Шорин - Большой космос (сборник)
— Я хочу попасть на тот берег, — решительно сказал Пётр. И протянул руку.
Галактика сама выпрыгнула из воды, воткнувшись в ладонь стажёра. Кошка одобрительно хмыкнула.
— Получилось, — обрадовался Пётр.
— Молодец, — похвалила стажёра кошка. — Теперь поспеши. Можешь не успеть.
Пётр обернулся и увидел у берега паром и улыбающегося Семецкого.
— Привет. Меня зовут Харон, — Семецкий протянул Петру грязную руку.
— Меня зовут Пётр, — ответил стажёр и вложил в ладонь Семецкого галактику. — Мне надо на тот берег.
9
Как только паром отчалил, реку окутала дымка. Она становилась всё насыщеннее, и вдруг Пётр понял, что не видит даже воды — только себя, Семецкого и паром. Складывалось впечатление, что они плыли не по реке, а космос знает по чёму. Наиболее полно подходил термин «неопознанный континуум», которым на заре гипернавигации называли чёрный коридор выхода из квазисостояния. Потом тот континуум всё-таки опознали, а термин отправили в утиль.
Спустя несколько минут или целую вечность — Пётр потерял счёт времени — паром уткнулся в каменистый берег.
— Приехали, — сказал Семецкий.
Дымка не рассеялась, напротив, она даже сгустилась. Солнца не было видно, стоял полумрак. Петру пришлось спускаться на твёрдую землю практически на ощупь. Паром бесшумно отчалил. Где-то вдалеке раздался протяжный волчий вой. У стажёра по спине пробежали мурашки.
— Добро пожаловать в страну мёртвых, — сказал сам себе Пётр. — И где здесь искать Кока?
Для начала Пётр пошёл прочь от реки. Буквально через пять шагов та растворилась в дымке, а Пётр почувствовал под ногами дорогу. По мощёной дороге идти не в пример легче, чем пробираться по прибрежным кочкам, но Пётр продвигался вперёд с опаской. Стажёр чувствовал себя неуверенно. Причиной этому были не столько мифы, сколь врождённое чувство опасности, присущее всем спейсерам. Сейчас Пётр ощущал устойчивую тревогу, локализовать источник которой он к своему стыду сразу не смог. Только когда стажёр чуть не споткнулся о лежащий прямо посреди дороги камень, но, совершив ловкий акробатический трюк, сохранил равновесие, он понял причину паники. Гравитация на этом берегу реки была чуть меньше, чем повсюду на планете. Такие фундаментальные величины, как изменение гравитации, Пётр на действие наноботов списать не мог. Стажёр остановился в растерянности. Потом внимательно огляделся, силясь понять, куда это он попал. Под ногами тянулась дорога, простая, мощёная круглым булыжником. Над головой висело небо — серое, бескрайнее, без малейших признаков солнца, луны или звёзд. Дымка никуда не делась, напротив, она казалась максимально уместной в этом мире. Странные вещи здесь творились с расстояниями. Некоторые предметы, казалось, находились рядом, на расстоянии вытянутой руки, но когда Пётр пытался подойти к ним, они будто бы удалялись, исчезая в дымке. Другие предметы вдруг возникали практически перед юношей. Пётр не заметил, когда вошёл в Город.
Это был он, город с большой буквы, оставшийся на том берегу реки, но протянувший сюда свои щупальца. Где искать ключ Пётр не имел ни малейшего представления. Как сказала кошка, он должен был находиться по эту сторону реки. Пётр не мог спросить про ключ местных жителей, потому что не знал, как тот выглядит.
Дверь одного из домов открылась, и на улицу вышла пара призраков в костюмах колониальной эпохи. Мужчина лет тридцати и молодая, очень молодая девушка безмолвно прошли мимо Петра и исчезли в соседнем переулке. Они были похожи на обычных людей только с полупрозрачными телами. Пётр зашёл в подъезд дома, остановился на лестнице, потом подошёл к одной из квартир. Дверь была обита потускневшими от времени рейками, рядом на тонком проводе болталась кнопка электрического звонка. «Откуда здесь электричество?» — подумал Пётр, но кнопку нажал. Дверь с тихим скрипом открылась. В коридоре стояла девушка.
Здесь жили не призраки, Пётр ошибся. Вездесущая дымка сыграла с ним дурную шутку. За дверью стояла самая обычная девушка, на лице её была нарисована бесконечная усталость.
— Что вам надо? — спросила она. — Вы тоже ищете ключ?
— Да, — ответил Пётр. И зачем-то добавил: — Мне нужен ключ.
— Проходите.
Пётр прошёл вслед за девушкой на кухню. На столе стояла недопитая чашка кофе, рядом лежала газета. Пётр посмотрел на дату.
— Вы читаете такое старьё?
— Это моя последняя газета, — ответила девушка. — Я знаю её наизусть: каждую строчку, каждую букву.
Пётр промолчал.
— Потом я умерла, — продолжила девушка. — Знаете, умирать совсем не больно. И не страшно. Это происходит почти мгновенно — раз и всё. Сначала возникает иллюзия чёрного коридора — это головной мозг перестаёт контролировать зрительный нерв. А потом ты оказываешься на пароме.
— У вас была монетка? Галактика? — спросил Пётр.
— Да, — ответила девушка. — Я нашла её у себя во рту. В этом мне повезло. Или не повезло.
— Действительно.
Она долго смотрела в глаза Петра. Потом спросила:
— Зачем вам ключ?
— Меня попросила об этом говорящая кошка, — сказал Пётр.
— Её хозяйка колдунья? — спросила девушка.
— Да, — ответил Пётр. — Вы с ней знакомы?
— Нет. Я просто подумала, что хозяйкой говорящей кошки может быть колдунья. Говорят, опасно связываться с колдуньями.
— Она не просто колдунья. Она самая лучшая колдунья, — сказал Пётр. — Мне кажется, я в неё влюбился.
— Вы живой, — сказала девушка.
— Что? — не понял Пётр.
— Вы не умерли. Вы ещё можете любить и ненавидеть. Дни ещё не слились для вас в серую пелену. Вы живой и пришли за ключом. Вам никогда не удастся вернуться в царство живых, и вы всё-таки сделали это.
— Да, — ответил Пётр.
— Ключ — единственная стрелка городских часов на ратуше. Здесь нет времени — он выполняет чисто декоративную функцию. Ключ спрятан от пришельцев практически у всех на виду.
— Почему вы мне это говорите? — Пётр с сомнением посмотрел на девушку.
— Я не умела так любить, даже когда была жива. Надеюсь, вы завоюете сердце своей колдуньи.
— Спасибо, — только и смог сказать Пётр. — Кем вы были в той жизни?
Девушка не ответила, только печально улыбнулась, и Пётр вернулся на улицу.
Снаружи по-прежнему висела серая дымка, и стажёр шёл практически наугад. Ратуша, согласно здравому смыслу, должна была находиться на центральной площади. А к центральной площади любого достаточно древнего города, как считал Пётр, ведут все дороги. Поэтому юноша упрямо шёл вперёд, ничуть не сомневаясь, что рано или поздно он туда попадёт. Уверенности в общем успехе предприятия было гораздо меньше, Пётр не имел ни малейшего представления, что он будет делать, когда найдёт ключ. От Семецкого Пётр знал, что на пароме в обратном направлении форсировать Стикс нельзя. Но, по словам Кока, тому как-то удавалось вернуться из страны мёртвых.
Оставив решение этого парадокса на потом, Пётр ускорил шаги. Где-то впереди опять раздался волчий вой. Через некоторое время — стажёр не мог определить, прошли годы или всего несколько мгновений — Пётр вышел на площадь. Посреди площади возвышалась двухэтажная ратуша. Она выглядела гораздо выше всех многоэтажных зданий, мимо которых Пётр проходил. К ней была пристроена часовая башня. Возле неё в луже крови сидел Кок. Он ещё был жив.
— Радости, — Пётр остановился возле Кока. — Я могу тебе чем-нибудь помочь?
— Уже нет, — прохрипел Кок. Из его горла текла кровь, но он всё ещё держался за жизнь. — На меня напали вервольфы, а ключа я так и не нашёл. Хотя чувствую — он должен быть где-то здесь.
— Часовая стрелка вот в этой башне, — сказал Пётр. — Здесь нет времени.
— Ясно, — Кок тяжело вздохнул. — Держи, мне она больше не пригодится.
Спейсер протянул руку и вложил в ладонь Петра галактику. Стажёр перевернул монетку. На обороте стояла восьмёрка.
— Осталось восемь поездок, — зачем-то сказал юноша.
— Не восемь. Бесконечность, — поправил его Кок, слегка повернув монету в руке Петра. — Это проездной. Теперь запоминай. Достанешь ключ — выходи к реке. Дойдёшь до Стикса — сворачивай налево и иди вдоль берега. Там должен быть мост. Это плохой мост, но для тебя другой надежды нет. Прощай.
Кок обмяк и кулём повалился на землю. Потом от него пошёл пар, и тело спейсера исчезло. Пётр протёр глаза и начал карабкаться по выщербленной стене часовой башни. Пот застилал юноше лицо, руки постоянно соскальзывали с ветхого камня. Где-то неподалёку выли вервольфы.
Башня оказалась самым высоким зданием на этой стороне реки. На высоте дымка рассеялась, и Пётр отчётливо увидел окрестности. Сначала он не поверил глазам, потом отвернулся и протянул руку к часам, к их единственной стрелке. Ключ легко лёг в руку юноше.
