Сибирская Симфония - Андрей Валерьевич Скоробогатов
Внезапно Тихон подумал, что дикарь что-то скрывает. Не зря Леонидыч сказал, что дикие мужики опасны. Конечно, внешне он может быть и безобидный, но мало ли что у него на душе.
— То что эти склады богатые я и без тебя знаю! — выкрикнул машинист. — Я сюда, почитай, каждую вторую поездку хожу. Последний раз месяца три назад был и ни о каком Лысом твоем не слышал. Самого-то зовут как?
— Сытобрюхом меня зовут, — пробормотал мужик, и Тихон подумал, что у всех дикарей, наверное, нет имени, а есть только прозвище. — А про Лысого ты так зря. Про его тут все знают и помнят…
— Ладно, некогда нам тут с тобой разговоры разговаривать, — сказал Леонидыч, махнул рукой и направился в сторону стеллажей.
Чем дальше от костра, тем темнее становилось, но для этого случая у машиниста имелся небольшой фонарь — еще бы, ведь он не в первый раз разворовывает старые склады, у него продумана каждая мелочь.
— Так, это у нас что? Это у нас тушенка. Значит вот, я сейчас буду тебе вниз сгружать, а ты их с ученым давай тащи к саням. Истопник пусть складывает.
После тушенки шли консервы с рыбой, потом отыскали сигареты и водку в коробках. Правда, целых бутылок было мало, многие лопнули от низких температур. Все это время дикий мужик тихо ковырялся в прострелянной радиостанции, наверное, надеялся починить технику. Постепенно сани наполнились разной ерундой, и машинист разрешил Теодорычу с Тихоном присесть в углу и выпить для согрева. Выпив половину бутылки, ученый несмело сказал:
— Все же… моя теория верна. Водка используется сибиряками вместо крови, она же и ускоряет мутационные процессы. Вот посмотрите на этого Сытобрюха. Было бы странно, если…
— Спичек еще бы не мешало, — прервал его Леонидыч, направляясь в дальний конец склада, как вдруг трое мужиков услышали истошный визг истопника, доносящийся со входа.
Тихон первый выбежал из стеллажей и увидел кошмарную картину. На бетонном полу у входа стоял помощник машиниста, а в его ногу вцепился дикарь; с глухим утробным ворчанием он пытался прокусить штаны и добраться до истопникового мяса. Мужичек бил лохматого по спине и голове прикладом ружья, но тот вцепился крепко и, похоже, не чувствовал боли. «Вот они какие, на самом деле, эти дикие мужики», — подумал Тихон и поднял ружье.
— А ну отпусти его! — крикнул инженер, целясь в голову дикарю. — Отпусти, зверюга!
— Не стреляй! В меня попадешь! — заверещал истопник.
— Не попаду, я метко стреляю, — сказал Тихон, а сам внезапно понял, что не сможет выстрелить в дикаря — он же тоже человек! Или нет?
Истопник закричал еще сильнее — видимо, штаны уже были прокушены, и нападающий добрался до ноги.
До этого сибиряк стрелял только в зверей. Ну а если, скажем, представить что этот дикарь — никакой не человек? Такой же зверь, как и волк с медведем, зверюга хищная. Может быть, тогда получится нажать на курок? Нет, все же как-то обидно, к тому же вдруг КГБ узнает, и получится как тогда, с мутантами — стреляли, а не надо было. С другой стороны, съест вот этот сейчас истопника — и куда потом идти за новым? Вокруг на сотню километров ни станции железнодорожной, ни города приличного — как потом Леонидычу поезд вести в одиночку…
Размышление прервал звук выстрела за спиной. Дикий мужик отпустил ногу и упал на пол.
7. Преследование
— Ты посмотри на него! — сказал Леонидыч, рассматривая убитого дикаря. — У этого животного кровь синяя. Не иначе как мутант.
— Еще бы, — нахмурился Тихон. — Овощи тут ест, с овощей и не такое может случиться.
— Да нет же, овощи тут совсем не при чем! — воскликнул Теодорыч. — Это все особая мутация, понимаете, направленная адаптационная мутация, причиной которой могут быть только они! Водка и инопланетяне!
Машинист странно посмотрел на ученого, как будто впервые, потом сказал:
— Инопланетяне, говоришь? А ты не боишься, что о твоих идеях научных те, кому надо узнают? Ты, поди еще и в цирковую теорию мира веришь? Мне-то, само собой, без разницы, но ты смотри, ученый! Не заговаривайся! За такое сам знаешь куда можно попасть.
Теодорыч растерянно поправил очки и сказал огорченно:
— К сожалению, сейчас все относятся к инопланетянам исключительно негативно. Но когда-нибудь, когда я стану известным, о моей теории обязательно вспомнят, и скажут: «Да, а ведь он был прав!» Вот вы сами подумайте, как иначе объяснить измененный фенотип этой особи?
— Фенотип — это ты про что так выругался? — не понял Тихон. — Про ноги, что ли? Без валенок долго ходил, вот волосы и выросли, что тут непонятного. А кровь синяя от овощей.
— Да нет, тут дело в другом, — покачал головой Леонидыч. — Всем известно, что мутантами становятся от радиации. Вот, видать, этот мужик и стал дикарем от излучения.
— Может, пойдем? — жалобно сказал истопник, но его опять никто не заметил.
— Нет же, здесь дело не в радиации! — возразил ученый. — От радиации мутантами становятся только во втором-третьем поколении, но никак не сразу, к тому же такие мутации не могут носить положительный характер и часто…
— А я тебе говорю, что от радиации! Ты что мне рассказываешь?
Тихон понял, что они скоро поругаются, поэтому перевел разговор на другую тему:
— Мужики, не пойму, а почему этот город забросили-то вообще? Ведь тут столько народу может жить, складов много, здания большие.
Машинист нахмурился:
— А ты подумай, как ты эти все громадины согревать будешь? Дровами, или углем? А? На всех не хватит. Электричество, опять же, откуда брать. Из старых городов по Сибири всего штук десять осталось, и то все горожане живут там как обычно, в избах и бараках. Скоро, говорят, Иркутск забросят, людей будут переселять… Ну, что мы тут разговорились, надо же обратно ехать, а то пассажиры ждут. Надеваем лыжи.
Санки ехали с трудом, Тихон придерживал их сзади, толкаясь одной палкой, а машинист с помощником тянули. Истопник заметно прихрамывал — видимо дикарь сильно укусил его.
— Я где-то читал одну историю, — сказал Леонидыч, — только уж больно мудреную, про вампиров. У них особенность, говорят, они кровь у мужиков пьют. Вот так вот, скажем, укусит вампир человека, попьет у него кровушки,
