Владимир Дрыжак - Кесарево сечение
– Звенья одной дьявольской цепи! – зловеще просипел Шатилов. А потом, словно бы только что осознал, что происходит, как-то совсем по детски спросил:
– Неужели они и взаправду улетят?
– По всему выходит что так, – Гиря отвел взгляд. – А иначе чего все это ради?
– И сколько у них всего судов?
– Думаю, от сотни до полутора сотен.
– Полутора чего?!… Господи!.. А личный сос… Людей, людей сколько?!
– Точно не известно. Но не меньше шести на каждое судно. Два пилота, штурман-навигатор, двигателист, приборист-кибернетик, врач. Это самый минимум, а Асеев летал достаточно, чтобы это понимать. Но, думаю, их существенно больше.
– Сколько, на твой взгляд?
– Тысячи две с лишком. Примерно треть – женщины.
– И они… не вернутся?
– Нет, – коротко и жестко сказал Гиря.
– Чепуха какая-то.., – растерянно сказал Шатилов. – Неужели нельзя остановить?
– Ну, почему.., – Гиря почесал нос. – Что-то можно. Например, послать крейсеры на перехват. Можно задействовать лайнеры – вот, например, у "Челленджера" специально усиленное противометеоритное вооружение… Сколько-то перехватить можно – думаю, с десяток-другой.
– И ты полагаешь, они испугаются крейсеров? Их что же из лазерных пушек обстреливать? Или на абордаж брать?!
– Да нет, я так… Ты спросил – я ответил.
Шатилов молча уставился в какую-то точку прямо перед собой. Гиря смотрел в сторону с деревянным лицом.
– И что теперь? – сказал Шатилов. – Что будем делать?
– Думать, – буркнул Гиря.
Оба они молчали довольно долго. Шатилов сидел опустив голову и кусая губы.
"Взбешен старик, – подумал я. – Кары изобретает…"
И тут я вдруг увидел, что из глаз Олега Олеговича выползли две капли. Сначала я не понял, что это такое. Но когда эти капли, прочертив две дорожки на щеках, докатились до губ, и Шатилов облизнул одну из них языком, до меня дошло: он плачет! И это плачет тот самый человек, который несет на себе груз ответственности "за перемещение любого живого существа в пределах Солнечной системы хотя бы на дециметр".
– Ты понимаешь, что произошло? Ты понимаешь?! – вдруг взорвался он. – Ведь это же наши дети – ты это понимаешь? И они нам не поверили! Ты понимаешь, до чего мы дошли? Они не поверили, что мы их поймем и поможем сделать то, что они считают нужным? А на хрена тогда мы жили?! Ведь мы когда-то сдохнем, а они останутся, и все равно сделают то, что посчитают нужным… А мы все сидели…
– Ну, положим, не все… Мы с тобой, во всяком случае, не сидели. Они же таки сделали, что посчитали нужным. А если бы мы сидели, то.., – Гиря ухмыльнулся, – Асеева бы и на выстрел не подпустили к космосу!.. Если бы сидели все, то… Ведь эти аварийные железяки не из вакуума сконденсировались. Мы работали, думали, куда-то стремились. Просто они нашли себе другую цель. И нашли средства для ее достижения. А то, что не поверили, что мы их поддержим, это… Это всегда так. Это жизнь… Так что ты себя особенно не казни, береги эмоции. Не волнуйся, и судьи, и палачи найдутся – в этих никогда недостатка не будет. Вот что путное сделать – это нет, а уж как дело доходит до разборок – тут охотников препираться лозунгами хоть отбавляй!
Вероятно, проникновенные слова Петра Яновича возымели свое обычное действие. Шатилов пришел в себя, звучно высморкался и произнес сварливо.
– Ладно, утешил… Умеешь ты, Петя, бальзамы замешивать… Смотришь на себя в зеркало – дурак дураком. А тебя послушаешь – и хоть сейчас самому себе памятник ваяй!.. – Он помолчал и добавил: – Вот что я думаю. Ведь это же часть нас всех, всей нашей цивилизации от нас отпочковалась. И что? Неужели же оставшейся части это безразлично? Ну, хорошо, удержать не можем, но как-то помочь, облегчить что-то… Я не знаю!.. Тебе такие мысли в голову не приходили?
– Да почему же не приходили – обязательно приходили… Но я как посижу на Коллегии, так они сразу уходят. И без того сплошные свары и склоки, а тут еще это, да какое!..
– Ну, погоди, погоди… Ведь люди же, не звери!
– Это так. Коллегию уболтать можно. На "решить" – нет, а на "рекомендовать" и "содействовать" их возможно и хватит. А если все это просочится наружу?.. Вообрази, какой поднимется гвалт. А какие-то слухи уже просочились. А собери все в кучу, какие начнутся разборы космических полетов!.. Так что я предпочел бы действовать приватно и кулуарно. Но тут есть одно "но". У нас, Олег, принцип единоначалия. Кто-то должен будет принять всю полноту ответственности на себя. В конечном итоге. И этот кто-то – не младший клерк в нашем департаменте.
– Я, – прорычал Шатилов и стукнул себя кулаком в грудь. – Я возьму всю полноту! – он вдруг успокоился поднял одну бровь, и его лицо сделалось слащавым. – Зная тебя, Петя, – он осклабился, – можно предположить, что эту полноту ты уже тщательно обдумал и взвесил. Давай-ка не валяй больше дурака, а говори, во что она выльется.
– Я тут прибросил.., – Гиря помолчал. – Они, пока не разберутся с тем, что там имеется в этой комете, по существу, беззащитны. А какое-то вооружение надо иметь – мало ли с чем придется столкнуться… Думаю, пара крейсеров им не помешает в любом случае. Далее, "Челленджер" закончил ремонт, полностью оснащен и готов к рейсу. Там дальняя связь, приборная база – флагман. Надо подумать, чем еще полезным в межзвездном быту его можно загрузить. И наконец, у них, в основном рейдеры и балкеры, большая часть устаревшие, и разная мелочь… Еще бы пару новых рейдеров. Ну и ремонтный док – это само собой…И еще что-нибудь от щедрот… Время пока терпит – успеем закомплектовать.
– Однако, у тебя запросы!
– Не торгуйся, Олег Олегович, не к теще на блины едут, – зло сказал Гиря. – Мы с тобой цивилизация, или так, местная фауна?
– Ладно, ладно.., – Шатилов поднял ладонь. – Не кипятись. Чуть что – он сразу в бутылку! Меня не количество волнует – я бы им флотилию отдал, и Луну впридачу. Меня волнует, под каким соусом проводить столь масштабную кампанию. Ведь если все это просочится раньше времени в Ассамблею, там такие дебаты начнутся… Кстати, об этой комете – что там?
– Знать бы что, – Гиря вздохнул и буркнул в сердцах: – Этот чертов конспиратор…
Шатилов покивал:
– Связь-то с Асеевым есть?
– В принципе – да. Недавно Валера с ним встречался на орбите. А вот где – он и сам толком не знает. Не доверяют они нам, Олег, боятся!
– Да-а, дела… Головы мне не сносить – это понятно. Но дело-то не в ней, а в том, что если пронюхают, вмешается Генеральная Прокуратура, начнутся разборки, отстранят до выяснения, и некому будет отдавать приказы. И все замрут сверху до низу. Все остановится, все!.. У тебя есть соображения?
– Соображение тут не требуется. Все просто. Нужно тихо и по деловому передислоцировать суда в подходящие точки. Повод для этого имеется – вторая комета падает на Юпитер – надо снаряжать экспедицию для изучения. Научные круги я уже взбодрил – письма ты читал. Конечно, они не дурачки, могут заинтересоваться и второй кометой. Но если шум не начнется раньше времени, разборки состоятся уже задним числом. А тогда пусть гудят, что хотят. Если же гвалт поднимется раньше намеченного срока, даем громкий приказ нашим судам идти на перехват, и трещим об этом везде, где только можно. На финише, после синхронизации траекторий, даем команду экипажам покинуть суда, а для их приема неподалеку уже дрейфует какой-нибудь прогулочный лайнеришко с зеваками на борту. Ну, случайно там оказался – бывает… Здесь главное, чтобы приказ выполнили неукоснительно. За экипажи крейсеров я не беспокоюсь – персонал дисциплинированный, а вот остальные… Там кроме экипажей народ разный будет – всякие, там, ученые, журналисты, и прочая публика. Если разнюхают, куда летят и зачем… Упаси бог, найдутся еще герои, любители полетов к дальним мирам, начнется кавардак… Надо, по возможности, избежать утечки информации… Черт, ведь этот Асеев очень грамотно вел пропагандистскую кампанию. – Гиря грозно сдвинул брови. – Крамола проникла во все наши поры!
Шатилов покрутил носом:
– Лихо!.. Это же, считай, заговор в межпланетном масштабе. А кто главный организатор?.. Вот что, Петя… С такой черепной коробкой пора уже тебе выходить в первые ряды. Если меня уйдут на покой, я буду тебя рекомендовать на свое место. Поэтому тебе светиться нельзя. Сиди тихо, не высовывайся и своей готовностью нести ответственность не размахивай… Вообще, я смотрю, не ты ли эту кампанию провернул? Я все думал, что это он меня притормаживает с отставкой? А теперь думаю, вон оно что! Я беру на себя всю ответственность, и вместе с ней ухожу в отставку… А? Что? Угадал?
– Есть грех.., – Гиря сделал вид, что смущен. – Каюсь, на стадии общего осмысления я продумывал данный аспект. Олегович, мы ведь старые волки… Я исхожу из принципа: все происходящее обращай на пользу делу. И я подумал: отставка Шатилова – значительное событие. Из нее нужно извлечь максимум. Но ты не волнуйся, я потом напишу мемуар, во всем покаюсь, и в Истории ты застрянешь светлым пятном.
