Александр Тюрин - Меч космонавта
— Угомонись, все хорошо в меру. Это тебе не Куликовская битва. Надо улепетывать, Страховид Батькович, с базы. Видимо, Объект приступил к спонтанной генерации проникающих каналов, из чего следуют все прочие странности. То ли тепловой выброс его пробудил к активной жизни, то ли почувствовал угрозу. Других причин для массового отказа высокоэнергетических устройств нету.
— Чему подобен сей грозный Объект?— стал выведывать воин.
— Считай, что подобен маленькому божеству.
Значит, в сем подземелье гнездится сама дьявольщина! И сейчас выбирается она из заточения. Страховид поежился как от зяби, ибо почуял вдруг, что от нечисти ему вовек уже не отвязаться и она всегда будет впереди и позади него.
— Нагрев рабочей зоны реактора замедлился, взрыв, судя по новым данным, случится только через пятнадцать минут,— сообщила безразличным голосом бесовка Мара.
— Как нам половчее пробраться к резервному шлюзу, если мы застряли во втором контуре теплоносителя? Ответь, солнышко,— обратился космик к неведомой богине.
— Воспользуйтесь ремонтным люком ВК-2, а дальше по аварийному тоннелю — вывожу зрительную схему через твою Аниму… Мне тебя будет нехватать, Ф.К123.
— А мне тебя, Марочка.
Фома ткнул пальцем в круглый шов, пробегающий по металлической переборке.
— Это, похоже, тот самый ремонтный люк. Плотненько подогнан. Только как мы его вскроем, если плазменный резак скис? Мара, отопри замочек.
Демоница не удостоила отзывом.
— Ты же сама советовала.
— Советовать я могу, что угодно, а делать не обязана.
— Ну, Марочка.
— Ты прекрасно знал, Ф.К123, что после взрыва реактора меня не станет!— в голосе демоницы скользнули нотки истерического свойства.
— Я все понял, Марочка, я был не прав. Обязательно возьму тебя с собой. У меня персональный кристалл памяти на десять мемобайт. Хватит? Приложусь к первому же сетевому разъему и ты скачаешься ко мне, солнышко.
— И семи мемобайт хватит,— буркнула бесовка, после чего щелкнул замок.
За люком первым же делом космик сыскал что-то похожее на пятно неправильной формы и приложил к нему руку.
— Вот это и есть разъем, Страховид… А теперь, быстрее, быстрее, подмахивай, Мара.
— Дорогой, не торопи так. Я не могу потерять из своей личности не одного бита…
— Ты копируйся, а не разговаривай…
— Фома, я давно тебя выделила среди остальных, а затем и полюбила. То, что проделывала с тобой ТА женщина, являлось лишь слабым плотским отзвуком моей духовной страсти… О, я так счастлива… Моя любовь… Потеря семидесяти процентов ментальной емкости… Я желать тебе хорошо… Положительный эмоциональный фон… Потеря девяносто процентов ментальной емкости… “Любить” есть “не-любить” с обратным знаком… Потеря девяносто девяти процентов ментальной емкости… Екалэмэнэ… А-бэ-вэ-гэ-дэ…
Странная речь демоницы подошла к концу, чарующие звуки любви превратились в басовитый скрежет несмазанного механизма и вовсе стихли. Засим продлился путь по тоннелю с наседающим на голову потолком, где токмо Пушку не надлежало сгибать головы своей.
Остановился маленький отряд перед тупиковой стенкой, каковая, впрочем, могла оказаться и дверью.
— Мара, чего там за ней творится?— стал выведывать космик, поводя головой из стороны в сторону.— У меня кажется детекторы барахлят, такое впечатление, что там целый полк марширует.
Демоница не снизошла до ответа.
— Скачалась и довольна. Наверное, резвецы-сатурняне решили влезть в сеть, и тогда Мара уничтожила свою основную копию.— бес Фома обиженно сплюнул.
Затем выудил из кармана небольшую коробочку и, направляя ее на тупик, нажал несколько пупырышков.
— Что бы ни было за этой дверью раньше, сейчас там начнется бардак. Победить не победим, но навредничать мы всегда сумеем, если под рукой есть трансквазер-хаотизатор… Ага, пора открывать двери и здороваться.
Космик колдовски повел ладонью возле самой стены, она послушалась заклинания и разошлась в стороны.
Открылось взгляду довольно вместительное помещение, где бесы квибсеры носились во всех направлениях, кто-то из них стоял, изнеможенно привалившись к стене, кто-то лежал согнувшись и пуская противную сблевку изо рта своего.
— Сомкнутыми рядами вперед.— направил космик.— Кромсай всех, потом разберемся, кто прав, кто виноват.
Страховид сек мечом, с “кхаканьем” выпуская перегретый воздух из груди. Пушок рвал зубами, космик тоже махал каким-то ломом. Квибсеры кидались на них рьяно, но совершенно бестолково, поскальзывались, падали и пропадали зазря.
И курочка не успела бы снести яичко, как космик, варвар и волк, оставя позади себя ломти тел и усекновенные члены, прорвались к самым воротам, имя коим было “шлюз”.
— Включаю аварийный выброс.— рече космик, а княжеский воин стал тяжко догадываться, что сие может означать.
И вот что. Открылся какой-то мрачный зев, Страховид успел еще заметить, что за ним тащится светящийся синеватый след, но тут настала другая забота. Его втянуло в черный тоннель, потом будто окунуло в сметану, очередная неведомая сила заневолила его тело, и словно желая вытрясти всю душу, и давила, и бросала, и отжимала, како мокрое тряпье. Воин чуть не подавился собственным языком и не мог пропихнуть из уст ни полслова, хотя тщился возопить: “Довольно, лучше убейте.”
Когда Страховиду полегчало, то сперва ему показалось, что его заживо положили в гроб и закопали во имя произрастания Крестного Дерева. Но потом стал он подмечать угольки горящие, словно из кострища разбросанные: желтые, голубые и красные. Их было столь несметное множество и они светили из такой дали, что немногие мысли закружились по голове и стали чужими, и сам Страховид сделался чужим сам себе, и каким-то незначительным, почти песчинкой. А дальше и того паче. Огоньки понемногу заслонял некий пребольшой голубоватый шар, слегка подпорченный бурыми пятнами.
Страховид уже догадывался, что сие означает, однако же еще полюбопытствовал у беса-космика, который прорисовывался тенью в полумраке.
— Мы уже провалились в преисподнюю?
— Как бы не так,— отозвался нечистый,— скорее уж взлетели на небо.
С таким изречением Страховид вовсе был не согласен.
— Ты или обмануть меня пытаешься, или утешить. Небо — золотое, там хорошо и приятно, там зеленеют крестные деревья с прекрасными плодами на ветвях, там Милость Божья. А мы в преисподней бездне, царстве неприкаянных душ и бездушных тел. Обитатели бездны — несчастные, ибо не имеют сродичей и деток, в сей пустоте злобесной обитают куклы, у коих нет души, но есть мышцы мощные, и слуги дьявола, у коих душа живая мучается в неживом теле. Святой Ботаник все верно говорил. Он же прав?
— Само собой.— ответил бес-космик, немного помедлив.— Мы действительно в преисподней. Всякого дерьма здесь хватает: души без тела, то есть законсервированные пси-структуры, тела без души — надо понимать, роботы. И все неприкаянные, болт им в задницу.
— Но если без души, значит им не больно и не страшно?
— Да не сказал бы. Боль и страх были признаны робототехниками отличным регуляторами для всех интеллектуальных устройств. Даже кибероболочка, хотя она всего лишь программа, ноет и страдает, когда ей не хватает информации, когда боится попасть под удар мощного сетевого вируса.
— Программа? Может, я тоже программа?— вдруг с обидой произнес Страховид, а в голове его как будто помутилось. Сквозь муть проступило… вострая сабля, пластающая связанное податливое тело… Опять чужая память, чужая злоба — отрыжка адской клейковины. Проклятый Демонюк, чтоб им черти подтирались и ковыряли в носу.
— Личностным программированием мы позанимаемся потом,— бесхитростно отозвался космик.— А пока что ты еще варвар, дикий человек-с так сказать, все у тебя еще впереди — и индустриализация, и эмансипация, и феминизация, и болванизация.
— Варвара нашел, да?— Страховид откинул от себя обрывки чужой памяти, но обида от этого едва ли уменьшилась.— А сам-то кто? Для вас, что злодей Демонюк, что я, все едино. Ведь Портал пропустил нас обоих.
— Ты попал в точку, Страховид. Для нас, что ты, что злодей Демонюк — все едино, хотя лично я возражаю против такого подхода. Портал и в самом деле пропустил вас обоих из-за звездочки по имени Анима, приколоченной к вашим глупым черепушкам, вернее из-за информации на ней. Что там за сведения такие, я не в курсе. Хочу, кстати, признаться: здесь, на Земле, я герой, овеянный славой, а вообще, по своей марсианской жизни — обычный лох. То есть, меня держат за очень мелкую величину, вроде кубического корня из нуля, в именитом ведомстве Техноком.
5. “Съеденный на завтрак”, МАЙ 2075 г.
Помехи. Настройка. Сигнал четкого восприятия. Дуплекс.
Если ты меркурианец, то в качестве адреса тебе надо указать имя ползущей квартал-платформы и номер мачты, к которой прицеплено твое жилище. Если ты марсианин, то речь уже пойдет о названии колодца, в котором ты благополучно обитаешь. Причем последним этажом будет самый близкий к поверхности, прикрытый прозрачным колпаком. А первый этаж расположен глубже всего под землей или, если угодно, под песком-реголитом. И если выглянуть, так сказать, в окошко на этом этаже, то можно узреть только марсианских червяг, которых так блистательно просмотрели все первые экспедиции.
