Александр Тюрин - Меч космонавта
— Слушай, Мара, ты должна определять сроки подлета сатурнянских штурмовиков не за четыре минуты, а хотя бы за пятнадцать,— с упреками обратился космик незнамо к кому.
— У меня выведено из строя две трети узлов орбитального слежения,— оправдывалась Мара певучим мягким голосом.— При подлете с экватора мне вообще влом производить триангуляцию, видимость получается не более сотни километров. Я же не виновата, что лунные станции не дают информации с достаточным полигоном.
— Что же делать, что сотворить хорошего-пригожего?— космик уже общался в основном с собой,— веселенький расклад, из лунного штаба ВКС передают, что в наш сектор движется чуть ли не эскадра сатурнян и предлагают надеяться только на собственные силы. Но в штабе не знают, что у нас тут Объект с гордым именем Икс-структура. А в службе “Алеф” знают, однако не могут поведать об этом штабу. Чего доброго, через десять минут из “Алефа” по закрытому каналу прилетит команда стереть Икс-структуру с лица земли, дабы не досталась супостату. А если Объект не захочет уничтожаться? Тут такая заваруха начнется, что ядерная война покажется легкой разминкой в клубе пенсионеров.
— Ну что, подготовиться к уничтожению Объекта?— полюбопытствовала таинственная Мара.
Космик маненько поразмыслил.
— Да, но только тихо, чтобы он ничего не заподозрил.
— Само собой, Фома. Кстати, сейчас вижу три цели, три кораблика на подлете, штурмовые катера, работает активное волнопоглощение, дальность двадцать, азимуты тридцать, тридцать два, сорок, движутся по низкой круговой орбите. Через полминуты выйдут из-за горизонта, и зависнут, чтобы мои радары совсем перестали сечь их…
— И заодно выпустят три десятка колобашек, для которых уже мы станем целями. Мара, сшибай эти борта, пока они не выписали нам некролог.
— А чем бы я занималась в более благоприятных условиях? У меня, Ф.К123, на все про все дюжина ракет с квибсерными мозгами.
— Управимся, у нас мозги пока что тоже в голове лежат, а не в унитазе. Ты, Мара, не смотри, что мы не причесаны, а этот серый зубастый не стоит на двух ногах… Эй, Страховид,— Фома поднес какой-то жезл к лбу воина.— Оказывается, и у тебя во лбу звезда горит. Ты и без понятия, наверное, что биоинтерфейс Анима запустил кремнеорганические проводочки во все центры твоего дикого-дикого мозга. Правда, на мой запрос твоя Анима не откликается, но ведь Портал-то тебя пропустил. Допустим, что ты из нелегалов и на тебя возложена кем-то когда-то какая-то функция. Эх, если уцелел бы кто-нибудь из сотрудников линии “С”.
— Я в нелегалы вам не дамся. Ничего не знаю ни про какую херункцию.— Страховид ощутил возмущение и длинно сплюнул.
— Тебе это знать вредно, по крайней мере до поры до времени. Ты ведь числишься в резерве, либо у нашей службы “Алеф”, либо у конкурентов. Но тебя уже отобрали в свое время, так что поуправляй сейчас ракетой. Проекция будет прямоугольная с концентрическим доворотом — ты должен управиться, коли нелегал.
Ко тьме всего бесовского и непонятного добавилось еще что-то. Но Страховиду вдруг мнение пришло, что и в самом деле он справится. Ведь полетал ужо в “ступе бабы-яги”, не сплоховал. И все-таки княжеский воин засумлевался:
— Конем могу управлять, бараном могу, а с ракетой не знаю как.
— Примерно так, как попасть твоей заточкой по имени копье во вражеский пятак при конной атаке.— объяснил бес Фома.— Не дрейфь, сейчас этот контактный монитор… ну, этот обруч окажется на твоей кудлатой кочерыжке.
В самом деле, на голову Страховида опустился обруч и одним колдовским махом перенес в пространство без земли и неба, однако расчерченное линиями. И будто участвовал княжий воин в конном натиске. Зараз вспомянулось, как есаул кричит: “Пики к бою, наметом марш!”, тебя на скаку трясет, супротивник впереди мелькает словно чертик, цепь вражеских пищальщиков заволакивает дымом, и пули посвистывают, но десную руку ты должен держать твердо и при том нацеливать на одно и то же место — ему в грудину.
Сейчас взамен ханского нукера противником считался некий предмет, похожий на прямой широкий кинжал. Впрочем, округ него мигом появилось несколько нимбов и ореолов разного окраса и яркости, отчего приобрел он сходство с дрожащим радужным студнем. А вместо пищальных выстрелов навстречу понесло огненные хлопья, от коих, ежели постараться, и увильнуть можно было… Страховид попал студню ровно туда, где сосредоточивалась его жизнь — в яркое алое пятно. Вспышка, и осталась только бездна с разлетающимися ошметьями и светящимися полосами, словно супостат и в самом деле был лишь водянистым сгустком. Но сам Страховид с минуту не мог опомниться, как будто схлопотал по голове дубьем.
Пушок, судя по рычанию, тоже занят был. Наверное, казалось ему, что он охотится на зайку. И его ракета точно воткнулась в мишень.
— Я в вас не ошибся, парни!— похвалил бес Фома. Несмотря на недавнее ранение, пальцы его с ловкостью бегали по пупырчатой поверхности стола или же бегло касались призрачного шара — в точках касания словно цветы распускались. Губы космика все время бормотали и шептали, а глаза метались то туда, то сюда. Иногда бес полностью замирал, но, судя по волнениям морщин на его лбу, отдых не наступал, как будто достаточно было одной мысли для борьбы с врагом.
— Не хочу огорчать, Ф.К123, но один вражеский борт успел произвести залп.— сообщила бесстрастная демоница.— Эти ракеты включают двигатели только на последней прицельной минуте полета, а до того их весьма трудно засечь. Произвожу залпы контрет
… Все-таки, пять вражеских колобашек прорвалось. Сейчас будет попадание.
— Вот зараза, как она может спокойно про это говорить?— чертыхнулся космик.
Тут тряхнуло и пол, и потолок, стена замигала новыми тревожными огоньками и оснастилась новыми сияющими узорами.
— Сдается мне, что выведены из строя все контретные гнезда ,— продавил космик сквозь сильно сжатые губы.
— Я так люблю радовать и повышать настроение, но, увы, тебе предстоит расстроиться еще больше,— ласково произнесла таинственная Мара.— На нашу любимую базу заходят три десантных борта противника.
— Опять,— протянул космик, как будто говорил о надоевшей еде.— Как мне надоели эти гамзеры и особенно их долбежка, как осточертела квибсерская пехота, которая станет пробиваться через свежеотремонтированные периметры обороны.
На одной из стен Страховид видел плывущие над болотами корабли, похожие на каких-то пузатых рыб. Насколько он понимал своим смутным сознанием, сии самодвижные картины показывали нападающих сатурнян — бесов иной породы, чем космики. В один корабль прямо из-под земли ткнулась изумрудная молния, отчего из пробоины брызнуло словно кипятком. Уязвленную черную тушу понесло куда-то в сторону, засим она превратилась в огненный цветок. Несколько горящих “лепестков” будто зависли в воздухе, прежде чем рухнуть вниз. Но и оставшихся бесовских кораблей вполне хватало. Болото засверкало от вспышек, его заволокло сплошной пеленой из пара и дыма. Однако образы снова обрели четкость и взгляду открылось, как от кораблей протянулись прозрачные трубы, уходящие прямо в топь. Приметно было и то, как, скользя по ним, торопятся вниз человекоподобные фигурки.
— Значит так, сатурняне пошли на абордаж.— рек бес-космик и сглотнул слюну.— Кому-то сейчас будет больно и обидно.
На другой стене Страховид уже видел быстромелькающие образы подземной брани: длиннорукие квибсеры ползли по туннелям, пробивались через броневые щиты и двери, пуская в них огненные шары и лучи, взорванная броня напоминала цветы с багровыми по краям лепестками. На ужасных противников нападали сонмами не менее страшные металлические крысы и пауки, иже стреляли пламенем и молниями. На квибсеров налетали клубы пыли, кои взаправду оказывались маленькими вредными существами, умеющими мигом изгрызть всю тестообразную плоть. На атакующих бесов шлепались с потолка слизневидные пленки, затягивая и склеивая свою добычу, они превращали ее в слаботрепещущую куколку. Быстрые почти прозрачные стебли борзо прорастая из пола, хватали врагов за ноги, свернувшись арканом или петлей, ловили их за шеи, соединившись сетью, спутывали и скручивали целиком, превращая их в жалкие коконы.
Квибсеры тоже не лыком шиты, каждый палец извергает всесжигающий луч, уста дышат огнем или ледяным хладом, на месте искалеченных и уничтоженных членов тела немедля прорастают новые. Прямо из культи тянутся стебли, слипаются, обретают кожу, да так скоро, что и собака не успела бы погадить.
— Вот блин, повреждена стенка реактора,— охнул вдруг бес-космик.
— Утечка теплоносителя, температура в рабочей зоне повышается каждую секунду на десять градусов,— сообщил голос, принадлежащий таинственной Маре.— Дисфункция наступит через пять минут, взрыв через двенадцать.
— Ну так заводи пластыри. Чего телепаешься?— криком крикнул Фома. Почему-то с Марой он все время общался, повышая голос.
