Паромщик - Джастин Кронин
Отто подает ей папку, которую Регана пристраивает на свою гипсовую повязку, открывает и читает.
– Так это же вся Коллегия по надзору.
– Как ни печально, все факты говорят о том, что они находились в сговоре с подрывными элементами Аннекса.
– Есть доказательства?
– Неопровержимые.
Несколько секунд они молча смотрят друг на друга.
– Не завидую я им, – говорит Регана.
– Я тоже. Наказанием станет немедленная реитерация.
Регана закрывает папку и сует под мышку.
– Принято к исполнению, сэр.
– Я перемещаюсь в кабинет председателя Коллегии по надзору. Когда закончите, подниметесь туда.
Новоиспеченный министр общественной безопасности уходит. Отто прислоняется к спинке кресла и старается разобраться в испытываемых им чувствах. Все шло к этому давно. Он понимает, что это было предопределено с самого начала, с того дня, когда на подиуме зала заседаний штаб-квартиры корпорации «Проспера» в Анкоридже появился всклокоченный ученый по имени Проктор Беннет и объявил присутствующим о грядущей гибели человечества.
– Леди и джентльмены, у меня плохие новости. Конец неумолимо приближается. Мне, вам и всему роду человеческому грозит неминуемая гибель. Однако, вложив девять триллионов долларов, вы сможете спастись, и я расскажу, каким образом.
Свет в зале потускнел. На экране за спиной Беннета появилась изумительная, захватывающая дух картина.
– Это спасательная шлюпка для человечества, – сказал он. – Это «Ораниос».
Зрелище и в самом деле было впечатляющим. Но девять триллионов долларов! (Впоследствии оказалось, что стоимость проекта превышает двенадцать триллионов.) Такой суммы хватило бы для безбедного существования жителям целой страны, причем большой. Однако Проктор сумел получить деньги. Отто наблюдал за ним повсюду: в конференц-залах и богатых особняках, на задних сиденьях лимузинов и в уютных салонах частных самолетов. Пожалуй, Проктору нужно было бы заниматься не наукой, а страхованием на все случаи жизни. Ведь именно это он и делал – продавал богатым людям страховку с красивым названием «Ораниос». Может, планета действительно двигалась к гибели, а может, и нет. (Нет, надо быть честным: Земле угрожала гибель.) Мнения могли разниться, но для горстки избранных, чьи несметные богатства хранились на бесчисленных номерных счетах банков всего мира – от Каймановых островов до Гонконга, – слова Проктора звучали вполне осмысленно. Почему бы не отдать часть денег на реализацию запасного плана Б, хотя бы ради собственного спокойствия? И какой может быть цена, если речь идет о спасении твоей жизни? (Но цена была. Один миллиард долларов.) А вдруг, пока длится полет, эти счастливчики смогут вести привычный для себя образ жизни, причем целых восемьсот лет? Чем вам не билет первого класса, когда в соседних вагонах – грязь, вонь и людишки калибром помельче, напиханные туда как селедки в бочку?
Молоток аукциониста звонко ударяет о стол. Продано.
Но в конечном счете кто оказался пассажирами и кто – грузом? У Отто с самого начала имелись подозрения на этот счет, но только когда Сингх вывел его из стазиса, он понял, что́ на самом деле задумал Проктор. Этот человек дал инвесторам то, о чем те просили: веревку достаточной длины, на которой все они смогут повеситься.
«Итак, настало время для очередного сна», – думает Отто. Нынешний утратил заметную часть своей привлекательности.
Небо за окнами его нового кабинета помрачнело. Прекратившийся было дождь пошел снова, став еще сильнее. Отто снимает телефонную трубку.
– Кэмпбелл слушает.
– Как обстановка на Аннексе?
– Все наши силы приведены в полную боевую готовность… Разрешите узнать, каким будет план.
– План для всех: выполнять поступающие приказы. Продолжать аресты и допросы.
– Вы имеете в виду, арестовывать… каждого?
– Кто-то что-то знает. Мне нужно, чтобы этих людей нашли. И подгоните машину к подъезду.
– Куда мы отправляемся?
– Ненадолго прокатимся за город.
Окончив разговор, Отто присоединяется к Системе интеграции сознания. Он входит туда через заднюю дверцу и вызывает корабельный манифест. Коллегия по надзору была лишь началом; настало время как следует почистить дом.
Он склоняется над клавиатурой.
Цепочка набираемых имен становится все длиннее.
«Главное преимущество слепоты – отсутствие страха перед темнотой», – думает Паппи.
Во время их беспорядочного бегства что-то произошло; небольшая ошибка, неверный поворот, потом еще и еще, и он оказался один. Его окликали. Он слышал голоса, пытался идти в том направлении, но снова забрел не туда. Голоса звучали все тише, а потом и вовсе пропали. Зловоние усиливалось. Паппи оказался в канализационном коллекторе. Он услышал и вскоре стал осязать крыс, щекотавших ему ноги. На свету он еще как-то различал очертания, но в кромешной темноте становился полностью слепым. Так он бродил несколько часов подряд, одной рукой держась за стену, а другой ощупывая воздух.
И вдруг происходит чудо: его пальцы нащупывают лестницу в стене. Он поднимается, медленно и осторожно, достигает верха. Держась левой рукой за ступеньку, он вытягивает правую и нащупывает решетку. Сквозь нее хлещет дождь, заливающий ему лицо и волосы. Паппи со всей силой давит на решетку, но та не поддается.
– Эй! – кричит он, стуча по решетке. – Сюда! Мне не выбраться!
Он снова и снова повторяет свою мольбу. Он уже готов оставить надежду на вызволение, когда снаружи раздается голос:
– Что ты тут делаешь?
Голос мальчишечий.
– Долго рассказывать, – говорит мальчишке Паппи. – Ты можешь поднять решетку?
Мальчишка пыхтит, пытаясь сдвинуть ее с места.
– Ее заклинило.
– Найди крепкую палку, а еще лучше – какую-нибудь железку. Она послужит рычагом.
– А что вообще случилось? – спрашивает мальчишка. – Нас тут вроде как быть не должно.
– Не оставляй меня. Мне самому не выбраться, – говорит Паппи, не отвечая на его вопрос. – Пожалуйста.
Юный помощник исчезает. Может, совсем убежал? Паппи слишком долго держится за ступеньки лестницы, и у него устали руки. Вряд ли он сумеет благополучно спуститься обратно. Но потом он слышит лязг. Вернувшийся мальчишка подсовывает что-то (вероятно, железяку) под кромку решетки. Медленно, со скрипом решетка поддается. Мальчишка отодвигает ее, протягивает руку и помогает Паппи вылезти.
– У тебя рука кровоточит, – говорит он.
Наверное, ободрал в туннеле или на лестнице.
– Мистер, нам нужно выбираться отсюда.
– Откуда именно?
Но Паппи снова один. Его спаситель исчез, растворился, как облачко дыма. Дождь не унимается. Паппи выбирает направление. Через пять шагов его руки натыкаются на кирпичную стену. Куда теперь? Он останавливается, прислушивается. На него накатывается лавина звуков: крики и топот множества ног. Неподалеку происходит что-то значительное. Паппи ощупью идет вдоль стены, пока та не заканчивается. Перед ним снова широкое пространство. Кто-то проносится мимо него, едва не сбив с ног.
– Прошу вас, подскажите…
– Идем, не отставай! – кричит женщина, но не ему.
– Я и так стараюсь! – хнычет ребенок.
– Нам нельзя здесь застревать!
Мимо пробегают люди.
