Жемчужный узел - Дарья Прокопьева
Они медленно шли по тропинке к деревне. В лесу еще было тихо, даже птицы не щебетали. Умиротворение природы нарушали лишь их голоса и хруст сухой листвы и веток под ногами.
– Но я хотела. – Одна из веток треснула особенно громко. – Я поняла это позже, но в тот день, во время нашего разговора, только и думала о том, как доказать свою невиновность. И как взять жизнь в свои руки.
Ярослав молчал, ожидая продолжения, а Лизавета гадала, готова ли договорить. Наконец она ответила:
– Вы ужасно раздражали меня, Ваше Высочество. Тогда, во время нашего разговора, вы были настолько уверены в своих словах, что легко решали, кто прав, а кто виноват, и так запросто записали меня в возможные убийцы… Когда вы говорили, я чувствовала, как моя решимость утекает сквозь пальцы. Вы вершили мою судьбу, как до этого делал Лад и много кто еще…
Она покачала головой. Зачем вообще все это рассказывать?
– Вам это надоело, верно? Быть орудием в чужих руках.
Лизавета чувствовала себя скорее игрушкой. «Орудие» звучало благороднее, более гордо. Быть орудием – значит оказаться полезным, играть какую-то роль.
– И все же это решение вы приняли не сами.
– Нет. Мне просто повезло – сами того не зная, вы предложили кое-что стоящее. Даже если пытались поймать меня в ловушку.
Ярослав усмехнулся.
– Все еще не доверяете мне?
– Вы с самой первой встречи вели себя так, будто я по меньшей мере досадная помеха. Как я могу поверить, что вы передумали всего за один день?
– А я и не передумал. – Лизавета скосила взгляд и увидела, что он улыбается. – Вы остаетесь досадной помехой, и я все еще верю, что ваше появление на озере попортит нам будущее. Но это не отменяет того, что наблюдать за вами… занятно.
– Буду считать, что это комплимент, Ваше Высочество. – Она присела в подобии реверанса и с трудом удержалась, чтобы не засмеяться.
Что ж, их общение и впрямь было занятным. Лизавета с удовольствием посмотрела бы, куда могла завести эта беседа, но они уже подходили к постоялому двору, где рассчитывали вновь поговорить с Нежданом – да и с другими деревенскими тоже. Вчера они поспешили, ухватившись, словно голодные собаки, за первую брошенную кость, и поплатились за это потерянным временем. Сегодня же они планировали быть куда более вдумчивыми, осмотрительными и настойчивыми. Не помешало бы, например, отвести Неждана к реке, чтобы он указал то самое место. И заодно поведал, чем вообще там занимался.
– Доброе утро! – Лизавета через весь зал помахала крутящейся за стойкой Любаве.
Та улыбнулась было, но, завидев Ярослава, нахмурилась. Видимо, Добрыня уже успел рассказать ей, кто именно пожаловал в деревню. Духов Любава не жаловала.
– Доброе утро, – помедлив, все же поприветствовала она. – Давно тебя не было видно.
– Да я все как-то… – Лизавета даже не знала, как оправдаться: она ведь и впрямь позабыла о своих благодетелях, приютивших и поддерживавших ее в начале пути. – Простите.
Искренность в ее голосе смягчила Любаву.
– Ну, ничего-ничего. Ты, главное, впредь вспоминай о нас почаще. Все же твое место здесь, на земле, а не с этими… – она стрельнула глазами в сторону Ярослава, – не местными господарями.
– Спасибо, что пощадили мои чувства и не сказали, как думали, – усмехнулся тот. – Не окажете ли еще одну любезность?
– Какую? – Любава подозрительно прищурилась.
Неждана в зале не было, но это не смутило и не удивило Лизавету. Они не договаривались о встрече, так что тот вполне мог отправиться на охоту или просто отсыпаться.
– Да есть у вас тут постоялец один, Нежданом зовут…
Любава вдруг ощутимо расслабилась, лицо ее прояснилось.
– А, этот! – пренебрежение в голосе подсказывало: любовью местные к Неждану не прониклись. – Да я б и рада помочь, только уехал ваш голубчик. Ни свет ни заря со мной распрощался, лошадь оседлал – и был таков.
Лизавета не поверила своим ушам: сбежал! Минуту назад она была готова поверить в невиновность Неждана, а теперь маятник подозрений качнулся обратно – если он не был причастен, то не стал бы уезжать.
На щеках Ярослава заиграли желваки. Было видно – ему так и хочется грохнуть кулаком по столешнице, высказать все, что на самом деле думает о беглеце. Но, видимо, в конечном итоге он решил не портить еще больше впечатление Любавы и сдержался.
– А куда поехал, знаете?
– В сторону леса, что по левому берегу озера. Но это давно было, вряд ли вы его догоните.
– Не стоит меня недооценивать. – На лице Ярослава появилось хищное выражение. – В отличие от вашего постояльца, я знаю, где срезать путь. Идем!
Последнее он бросил Лизавете, в то время как сам поспешил к выходу. Лизавета на мгновенье замялась – ей не понравился повелительный тон Ярослава, который будто забыл, что они должны быть равными в этом деле.
А когда опомнилась, то обнаружила, что Любава держит ее за локоть.
– Ты уверена в том, что делаешь, девочка?
Лизавета сомневалась во многом, но признаваться в том не собиралась.
– Что вы имеете в виду? – осторожно спросила она, стараясь, чтобы голос звучал спокойно и тихо.
– Когда Добрыня сказал, что ты отправилась в дом к водяному, я ужасно за тебя волновалась, но смогла смириться. Пускай я этого Лада и недолюбливаю, но он всего лишь шалопай – бед может натворить только по глупости. Но вот этот…
– Он пообещал не причинять мне вреда.
Любава невесело усмехнулась:
– Пообещал – это, конечно, хорошо. Но тебе стоит знать, что духи любят оставлять в своих обещаниях лазейки. Постарайся вспомнить, что именно он говорил, а потом, глядя мне в глаза, скажи – так ли уж можно ему доверять?
Лизавета нахмурилась. Ей казалось, что она воспроизвела обещание Ярослава дословно. Не причинять вреда, так он ей и сказал. Казалось, придраться было не к чему, но сейчас, когда Любава усомнилась, Лизавета и сама призадумалась. А мог ли Ярослав приказать другому навредить ей?
Найти ответ она не успела – дверь снова открылась. Ярослав нетерпеливо заглянул внутрь.
– Лиза, ты идешь?
– Сейчас! – она быстро обернулась к Любаве. – Спасибо вам за заботу, вы правда дали мне повод для размышлений и опасений. Я буду осторожнее, честно.
Любава кивнула, похлопав Лизавету по руке. Весь ее вид говорил, что слова девушки ничуть ее не успокоили.
* * *
Лизавете казалось, что скорбь русалок могла привести реку в упадок. Воды ее должны были измельчать, побуреть от грязи, водоросли – спутаться, рыба – всплыть кверху брюхом. Оттого каждый раз она удивлялась, оказываясь в их владениях, где все оставалось прежним.
– Почему так? – решилась спросить Лизавета.
– Что Матери-Природе до одной смерти? – проговорил Ярослав. – Боги мыслят более широко: что для нас – великая утрата, для них – лишь капля в море. Знаешь ли ты, сколько людей ежеминутно уходят из жизни?
Она покачала головой.
– Больше сотни. Пока мы с тобой стоим здесь, они скончались от старости, утонули в море, были убиты из злого умысла. Когда мы закончим, число увеличится до нескольких тысяч.
Он наклонился к воде, коснулся кончиками пальцев, призывая русалок, а Лизавета стояла, пытаясь представить тысячную толпу и вспомнить, когда в последний раз видела столько людей разом.
– Духи умирают намного реже, – продолжал Ярослав. – На моей памяти это вторая смерть и первое убийство, а живу я давно. Но через Мать-Природу все равно проходит слишком много душ, чтобы она обратила на Сбыславу внимание. Для этого у нее есть я.
– А другие? Княжичи или люди… духи, которые занимаются подобными случаями?
– Конечно. Морские, лесные, княжичи порывистых ветров и бескрайних полей. Каждому уголку этой земли нужно, чтобы за ним кто-то приглядывал. И каждому соглядатаю нужно, чтобы кто-то приглядывал за ним.
– Это большая ответственность. Не было страшно, когда князь выбрал?
Лизавета запнулась, неожиданно для себя. Но он словно не заметил.
– Нет, – Ярослав покачал головой. – К тому времени я уже давно был водяным и научился доверять Природе. Пускай князь и выбирает наследника, но он прислушивается к Матери. А она, по моему опыту, всегда знает, как лучше.
– И что, нет даже никаких особых требований? Прослужить водяным полвека, спасти косяк рыб из сетей браконьера… – поинтересовалась Лизавета.
– Если и есть, мне никто их не называл. Я просто услышал зов моря.
– Можешь описать?
– Как описать чувства?
