Монах Ордена феникса - Александр Васильевич Новиков
– Это люди из Волше…
– Да ты не бойся нас, детка, мы люди смирные, – снова вклинился Вальтер, – мы за любовь, а не за войну.
– Да заткнитесь вы, – не выдержал Альфонсо и тут ворота открылись. И тут, образовав живой коридор, вооруженный копьями, стрелами, дубинами и настороженными взглядами, собрались все, кто был не на охоте.
– Какие цыпочки, – прошептал Вальтер.
– Папуаски чертовы, – поморщился Крюгер и поправил винтовку.
Великая стояла в конце этого коридора, накрашенная, причесанная, как всегда, в красном платье с обнаженными плечами и, судя по выражению ее лица, совершенно не знала, как реагировать на пришельцев. Альфонсо заволновался: будучи обмануты их малым числом, Великая могла дать приказ заковать разведчиков в цепи, дабы попытаться сделать их мужиками, и тогда один единственный пулемет положит всю деревню. Однако королева определилась, и сказала:
– Добро пожаловать в Аббусино. Будьте же дорогими гостями.
Только Альфонсо знал о «дорогих гостях» всю правду. Фимиамы окружили пришедших плотным кольцом, а потом, как то само собой получился пир, пошла гулянка с песнями, танцами у огромного костра, криками и множеством мяса. Уже ближе к полуночи, подпитый, уставший от шума Альфонсо сидел у избушки Лилии, обнимал ее уже чуть располневшее тело, рассказывал о своих похождениях.
– Как же жалко Феликса, Альфонсичек, – вздыхала Лилия, – но ты не виноват, ты не мог утащить его раненного на спине, хоть и пытался. Медведь здорового то догнал бы, а тут оба раненные.
– Это да, – прошептал Альфонсо. Жгучий стыд схватил его за голову, пронзил болью, но и стал возбуждающим вместе с этим. Чувство грешника, совершенно отдающего себе отчет в том, что собирается сорвать запретный плод, прижало Лилию к его телу, впилось губами в ее рот, уронило ее на кровать. Вернувшийся с охоты Зверобой поздоровался с Альфонсо, погремел мисками, ложками, взял лучину, ушел в соседнюю комнату. Подросший на год Писилин тоже тихо вошел в избу, проскочил к отцу, и там они принялись разговаривать, пока Альфонсо, слыша все это краем уха, пытался потушить в себе пожар жуткой страсти.
– Я люблю тебя, проклятая ведьма, – шептал он Лилии прямо в ухо.
– Иди к черту, поздно очухался, – Лилия кусала его за губу, скребла ногтями кожу на его спине, пока не начала кричать так, что Альфонсо оглох.
– Ну что, нашел ты свой Волшебный город? -спросила Лилия, – расскажи, как там?
За дверью избушки гудела деревня – взрывались пьяные голоса –мужские и женские, иногда гавкали волки – собаки, стучали миски, ложки, кто – то пел, кто-то танцевал. Избушка освещалась одной единственной лучиной, а вскоре и вообще ничем, и глаза Лилии блестели в свете луны. Она стала какой-то другой – повзрослела, перестала быть импульсивной и вспыльчивой, в голосе появилось больше философии и едва заметной насмешливости. Вот и сейчас она смотрела на Альфонсо влюбленными глазами, но теперь, когда он уйдет, она не побежит реветь на реку, как раньше, а, прижмёт руку к груди и спокойно немного холодно скажет «пока».
– Словно не она прижималась ко мне тогда, в нашем первом походе, – думал Альфонсо.
– Нет никакого Волшебного города. Есть мир, в котором люди ушли дальше нас в развитии технологий, но не изменили мышление, войны, войны, войны, все время – только разные масштабы и способы убийства…
– Ой, какой ты зануда, я половину слов не понимаю. Расскажи лучше, что там бабы носят?
– Одежду они там носят, -буркнул Альфонсо. Столько можно рассказать: про компьютеры, про машины, про смартфоны и самолеты, а она: «что бабы носят». Бабы тоже не меняются, что в этом, что в другом времени.
За избой на площади раздался визг. Потом Альфонсо узнал голос Вальтера – пьяный, как и его источник, грубый и невменяемый. А потом стрельба…
Пулеметная очередь рвала ночной воздух Леса не боясь ничего и никого. Не щадя никого и ничего. Визг усилился стократно в тот момент, когда Альфонсо уже выскакивал на улицу.
– Здесь сидите и не высовывайтесь. Ни в коем случае не стреляйте, иначе они вас точно прикончат,– крикнул Альфонсо, обернувшись у двери. Зверобой уже сжимал в руках лук, и похоже, не особо поверил Альфонсо, однако притормозил, поскольку вообще не понимал, что происходит.
Вальтер стоял посередине площади в трусах и бронежилете, с пулеметом наперевес; он стрелял во все, что движется, крича что-то нечленораздельное, и не смотря на то, что был пьян, стрелял все равно хорошо, в этом не откажешь. Полуголые и пришибленные звуком фимиамы разбегались, кто куда; часть из них схватилась за оружие, но и те и другие падали с криком на землю пачками, не успевая даже почувствовать боль. Крупный калибр рвал женские тела на части, даже лежащие неподвижно на земле.
– Вальтер, дэбил, прекрати огонь!!! – орал Музыкант, но высовываться из – за двери одной из изб побоялся. Только когда кончилась лента и Вальтер, рваными движениями, качаясь от потери баланса при взмахах рук, попытался запихать в коробку пулемета вторую, Крюгер и Черный подбежали к нему и уронили на землю, где после непродолжительной драки сцепили ему руки за спиной.
– Мать твою, ублюдок, что ты творишь?!! –орал Музыкант – тоже изрядно подвыпивший, но внешне адекватный.
– Эти суки посмели смеяться надо мной! – орал в землю Вальтер, – надо мной, солдатом!!
А дальше было не понятно, что он кричит.
–Тварь, – сплюнул Музыкант, посмотрел по сторонам. В свете огромного костра, на котором подгорала туша кабана, виднелись трупы фимиам – одной очереди хватило больше чем на пол деревни, включая волков, часть из которых сбежала, часть лежала, дрыгая ногами, часть просто неподвижно с пробитым черепом.
Альфонсо стоял в двери избы, находясь в ужасе от произошедшего: бессмысленная бойня просто стерла с лица земли несколько десятков человек нажатием спускового крючка. Музыкант осмотрелся и принял логичное, правильное, и оттого самое страшное решение, какое только можно было принять:
– На нас теперь все Амазонки тайги охотиться будут, если узнают, что мы натворили. Веник – закрыть ворота и никого не выпускать, Крюгер – Вальтера запри в сарае и следи за ним, Черный со мной – нужно зачистить деревню…
– А Дикарь? – спросил Черный. Он думал что спросил тихо, но Альфонсо все расслышал. Холод прошел по его спине, сдавил виски, скрутил живот, парализовал ноги.
– Нужен, – бросил Музыкант.
Альфонсо ринулся обратно в избу: лихорадочно пульсирующий мозг бросал отрывочные обрывки фраз сжавшимся в комок, ничего не понимающим людям.
– Бегите в Лес, прячьтесь… Живо!!
Это была агония, отчаяние- бессмысленная попытка предотвратить катастрофу.
Из избушек выглядывали дети, привлеченные и напуганные громкими звуками.
–Да чтоб вас, это немыслимо!– крикнул Веник.
–Успокойся, это всего лишь папуасы, – скрежетал зубами Шуберт.
Мучительно слушать детские крики.
Но хуже, когда они умирают молча.
–Сука, я пристрелю этого…,– рыдал Крюгер, разряжая пистолет. Ни одного свидетеля не должно остаться в живых, и
