Монах Ордена феникса - Александр Васильевич Новиков
– Так значит все-таки нефть? – спросил Вильгельм.
– Да, – кивнул Джусеску, – не очень хорошего качества – много сероводорода, но зато не придется бурить дырку глубиной в десять километров, чтобы ее достать.
– Ты, – тонкий палец показал желтым ногтем на Альфонсо, – останешься на довольствии в казармах. Зальцман обеспечит отряд всем необходимым для похода, командовать отрядом будет майор Шуберт. Об обстановке и особенностях пути он тебя расспросит особо, о результатах и соображениях доложите отдельно, майор.
– Так точно, сэр, – отстучал майор словесную чечетку, хоть по его мине и было видно, насколько сильно не в восторге он от этого задания.
– Свободны. Зальцман, распорядись пристроить Дикаря.
Странное чувство охватило монаха – герцога, средневекового дикаря, как его здесь прозвали, когда проходил он через поле ревущих танков, грохочущих огнем зениток, стрельбы автоматов, от которой все еще вздрагивал. Это был не тот Волшебный город, которого он ждал, город, в котором люди живут в согласии и мире, довольствуются малым, уважают еще кого-то, кроме себя. За несколько месяцев он прошел путь в пятьсот лет, и обнаружил, что люди совершенно не изменились, как были жестокими и эгоистичными, так ими и остались, изменились только масштабы войн и вооружение. Люди не стали богами, не построили Волшебных городов.
– А если пройти дальше, там, наверное, люди еще на пятьсот лет современнее. Может, там все по другому?
И все же он понимал – и через пятьсот лет ничего не изменится.
– И ладно, – думал Альфонсо, – мне бы всего пару пулеметов и вагон патронов – и я живо объединю весь Великий континент, и тогда будет мир. Пока патроны не кончатся.
12
Было принято решение идти в поход в начале лета, чтобы не мерзнуть на холоде и не тонуть в болотах больше, чем это было необходимо. Обратного пути Альфонсо ждал с нетерпением и содроганием: снова бесконечная ходьба до кровавых мозолей, продирание через заросли и переплетения плюща, вездесущие и везделезущие насекомые, постоянная сырость, а теперь еще и радиация. Вильгельм объяснял ему, что это такое, но уложить квантовую механику в средневековый мозг оказалось непросто, да нет, невозможно. Тем более, что радиация разрушает ДНК, а объяснять Альфонсо что такое ДНК, значило окончательно сломать его разум. Зато это был путь домой в родное и понятное время.
Обратный поход был страшен как раз тем, что Альфонсо уже заранее понимал, чего ожидать. Если бы он знал о всех тяготах тогда, перед походом, он бы в него вообще не пошел. Однако разведку Шуберта эти трудности не беспокоили: от насекомых был репеллент, от болот- болотные сапоги, от дождя палатки, от зверья – оружие, да такое, что жалко стало даже медведя. Даже средство для розжига было, тогда как из средств для розжига огня у Альфонсо было кремень, кресало, упорство и желание жить. И все эти инструменты становились инструментами добровольной пытки, если дрова были сырыми.
После пробного недельного похода через перевал, Альфонсо окончательно загрустил. Постоянно балансируя на грани жизни и смерти, даже отдав за свою жизнь жизнь самого лучшего друга, проходил он этот путь в условиях чудовищного напряжения, тогда как разведотряду поход дался с легкостью пикника. Тем более, у них были карты, тем более, они знали, как ими пользоваться.
– Так не интересно, – пробурчал Альфонсо, возвращаясь в казарму, – не героический поход в Лес, а избиение слабых зверюшек.
– Как хочешь, – сказал Шуберт, вернул Альфонсо его арбалет, кинжал и плащ, – развлекайся опасностью, Дикарь.
Поход «отряда Х», как окрестили их все, кто знал о походе, а это были все, был строго секретен, в той его степени секретности, когда все в округе знали, куда, кто и зачем идет, но болтать об этом в открытую было нельзя. Провожать разведку никто не пошел, даже Вильгельму запретили появляться, что немного расстроило Альфонсо. Через поле отряд провезли на рассвете на автомобиле – Альфонсо невольно отвернулся от того места, где Феликса разорвало пополам медведем, но что-то насильно повернуло его голову чтобы хоть глазком увидеть место гибели своего друга. Друга он не увидел, а медвежьи кости так и торчали посреди поля – желтые, засохшие, на них очень удобно располагались птички.
Помимо Альфонсо и Шуберта, в походе участвовали еще четыре разведчика, имен которых Альфонсо не узнал, зато знал их позывные – читай, прозвища. У Шуберта было прозвище – и тут, неожиданно- музыкант (почему, Альфонсо не знал). Вторым разведчиком был Крюгер маленький, скрюченный атмосферным давлением сварливый и вечно всем недовольный мужик, похожий больше на старичка, однако с несвойственной его фигуре силой, тем более опасной, что ее было не сразу видно. Был он снайпером, из-за его горбатой спины постоянно торчала огромная, для него, винтовка, калибром 12,7, которую Крюгер называл «болталкой». Что это значит, Альфонсо не знал, а когда спросил, ему ответили, что это «болтовка», а когда он спросил, что значит «болтовка», грубо – раздраженно ответили, что это винтовка с продольно- скользящим затвором, технология изготовления которой была известна еще задолго до Третьей мировой войны. И больше Альфонсо ничего не спрашивал.
Вторым разведчиком был Вальтер – большой, жирный, казалось бы, неповоротливый, но на самом деле – поворотливый и сильный – по крайней мере пулемет, казалось, нисколько его не тяготит, даже с двумя пулеметными лентами за спиной. Вот Вальтеру, в отличии от Крюгера, Лес казался прогулкой, отпуском от постоянного мелькания перед глазами картины, когда сквозь дым и треск пулемета, видно, как твои пули за секунды разрывают на куски сотни тех созданий природы, которые росли и развивались годами. За постоянной веселостью и громким, неестественным для Леса, смехом, скрывался гноящийся нарыв боли от постоянного нервного напряжения войны и видов убийств. Вальтер тщательно скрывал эти чувства даже от себя, но Альфонсо понимал его, почувствовал его состояние моментально, поскольку, в глубине души, сам был таким же.
Третьим солдатом был Веник – он был поваром, а значит – знатоком, что можно есть в Лесу, а чего нельзя. Спокойный, рассудительный, склонный к анализу всего и вся, он, как ни странно, был фанатично верующим, то есть, верил в то, что никак не поддается анализу.
– Как так, – удивленно спрашивал его Альфонсо, – я думал, что молнии- это Агафенон бьется с Сарамоном, но я тогда знать не знал про электрический ток. Я думал радуга – это у Агафенона хорошее настроение, я знать не знал, что такое дисперсия воды. (Дисперсия, правильно, да?) Я думал на облаках живут ангелы, а оказалось это спрессованная давлением вода, что за облаками живут боги, а
