Морин Джонсон - Хроники Академии Сумеречных охотников. Книга II
– Ладно, я поставлю, – согласилась Клэри. – Но пойду с тобой.
Изабель тоже настояла на том, чтобы отправиться всем вместе, и Саймон был этому рад.
Легкий ветерок гулял по саду Института, шевелил листву и приносил с собой еле слышный аромат орхидей. Саймону пришло в голову, что Джордж, по крайней мере, был бы рад провести вечность в таком месте, где определенно не будет никаких овец.
Он поднялся на ноги, между Клэри и Изабель. Каждая взяла его под руку со своей стороны, и они просто стояли молча, связанные общей грустью. Теперь, когда к Саймону вернулось его прошлое, он помнил и все те дни, когда мог потерять одну из девушек. И так же ярко и живо помнил всех, кого уже потерял – в сражениях, в убийствах, в болезнях. Быть Сумеречным охотником означало быть на короткой ноге со смертью. Теперь Саймон это знал.
Но еще это значило быть человеком.
Однажды он потеряет Клэри и Изабель – или они потеряют его. Рано или поздно это случится. «Какой в этом смысл?» – спросил он тогда Катарину, но теперь он и сам знал ответ. Смысл не в том, чтобы пытаться жить вечно; смысл в том, чтобы вообще жить и делать все, что можешь, чтобы жизнь была правильной и хорошей. Смысл – в тех решениях, которые ты принимаешь, и в людях, которых любишь.
Саймон вздохнул.
– Саймон? – встревожилась Клэри. – В чем дело?
Но он не мог говорить; он не сводил глаз с могильной плиты. Воздух над ней мерцал и переливался, и из прозрачного света постепенно соткались две фигуры. Одна – девушка его возраста с длинными светлыми волосами и синими глазами, одетая в старомодную юбку а-ля герцогиня из бибисишного сериала. Вторая – Джордж, улыбающийся Саймону. Рука девушки лежала на его плече, и жест этот был добрым, теплым и чуть-чуть знакомым.
– Джордж, – прошептал Саймон. Моргнул, и дрожащие силуэты исчезли.
– Саймон, на что это ты уставился? – резким, раздраженным тоном спросила Изабель. Так она говорила только тогда, когда старалась избавиться от страха.
– Ни на что.
А что еще он мог им ответить? Что только что видел призрак Джорджа, поднявшийся из дымки над могилой? Что он видел не только Джорджа – это по крайней мере имело хоть какой-то смысл, – но еще и прекрасную незнакомку в старинном платье? Саймон знал, что Сумеречные охотники могут видеть призраков, когда те сами этого желают, но еще он знал, что если люди по кому-то тоскуют, они могут видеть то, что хотят увидеть, а не то, что есть на самом деле.
Саймон понятия не имел, что и думать. Но точно знал, чего бы ему хотелось.
Ему хотелось бы, чтобы прекрасный дух Сумеречной охотницы, может быть, даже кого-то из Лавлейсов, умершей давным-давно, брал бы Джорджа с собой повсюду, куда бы ни направился сам. Саймону хотелось верить, что душу Джорджа ласково приняли в объятия его далекие предки и что эта часть его не умрет никогда.
«Это вряд ли», – напомнил себе Саймон собственные слова. Джорджа усыновили, он не был Лавлейсом по крови. А для Сумеречных охотников – видимо, даже для мертвых, посещавших лондонские сады, – все всегда сводилось к крови.
– Саймон, – Изабель прижалась губами к его щеке. – Я знаю, как сильно ты… как сильно ты любил своего брата. Я бы очень хотела познакомиться с ним поближе.
Клэри сжала его ладонь.
– И я.
Обе они, вспомнил Саймон, потеряли братьев.
И обеих мало волновали «чистые» родословные. Обе понимали, что семья может быть результатом выбора – результатом любви. Что и произошло с Алеком и Магнусом, принявшими чужого ребенка в свой дом – и в свои сердца. Что произошло и с Лайтвудами, когда они усыновили Джейса, оставшегося сиротой.
И это же произошло с Саймоном, который сам теперь был Сумеречным охотником. Сумеречным охотником, который сумел изменить смысл своего существования, просто сделав новый выбор. Лучший выбор.
Теперь он понимал, почему ощутил потребность сюда прийти – такую сильную, словно его кто-то позвал. Вовсе не для того, чтобы еще раз проститься с Джорджем, а чтобы найти способ удержать частицу его при себе.
– Кажется, я знаю, какое имя хочу взять как Сумеречный охотник, – сказал Саймон.
– Саймон Лавлейс, – тут же откликнулась Клэри, как всегда, угадав его мысли еще до того, как он их озвучит. – Это было бы очень логично.
Губы Изабель изогнулись в улыбке.
– И сексуально, – промурлыкала она.
Саймон рассмеялся и моргнул, прогоняя непрошеную слезу. Но пока она еще заволакивала поле зрения, ему показалось, что Джордж снова улыбается ему сквозь дымку, а потом призрак исчез. Джордж Лавлейс ушел.
А Саймон Лавлейс все еще оставался здесь, и ему предстояли приложить немало усилий, чтобы соответствовать этому имени.
– Я готов, – сказал он Клэри и Изабель – двум чудесам, изменившим его жизнь; двум воительницам, рискующим всем и вся ради своих любимых; двум девушкам, ставшим его героями и его семьей. – Пора домой.
Примечания
1
В названии и в тексте новеллы использованы цитаты из стихотворения Дж. Китса «Прекрасная дама, не знающая милосердия» (здесь и ниже в пер. А. Щедрецова). – Примеч. ред.
2
Магазин комиксов на Бродвее. Здесь и далее прим. переводчика.
3
Строка из стихотворения Р. Киплинга «Закон джунглей» (перевод В. Топорова).
4
1 Цар. 18:1.
5
Здесь и далее: Руфь 1:16–17.
6
Перевод В. Топорова.
7
В переводе с английского – «несчастье, гибель, проклятие».
8
Имя, составленное из имен знаменитой голливудской пары – Брэда Питта и Анджелины Джоли.
9
«Здравствуй и прощай» (лат.).
