Галина Тер-Микаэлян - На руинах
— Погоди, Диана, — осевшим голосом проговорил он, — дай объяснить.
— В милиции будешь объяснять. Открой дверь, я выйду.
Окинув его презрительным взглядом, Дианка отвернулась и попыталась открыть запертую дверцу машины. Леденящий холод ужаса сковал Женю.
— Нет! — руки его молниеносно дернулись к ней, пальцы обхватили тонкую девичью шею, рванули назад.
Что-то хрустнуло, тело Дианки, обмякнув, бессильно привалилось к Жене. Глядя в ее равнодушные ко всему, широко раскрытые глаза, он чувствовал, что внутри него все цепенеет.
«Изнасилование и убийство несовершеннолетней. Что же теперь со мной будет?».
Внезапно возникло безумное желание жить, мысли четко заработали в поисках спасения. Включив зажигание, Женя медленно повел машину, выбирая наиболее занесенное снегом место. Притормозив рядом с небольшим овражком, наполовину заметенным пургой, он вытащил тело Дианки, подумав, кинул рядом с ней ее шубку и тщательно облил все это бензином из стоявшей в багажнике канистры. Затем бросил спичку и, рванув машину с места, поехал прочь, выжимая всю возможную на занесенной дороге скорость и стараясь не оглядываться на полыхавшее позади него пламя.
Всю ночь в квартире Лузгиных горел свет. Стоя у окна, Тимур неподвижно глядел на занесенную снегом улицу. Заплаканная Лиза металась по квартире, Толик ходил за ней по пятам, пытаясь успокоить.
— Вспомни, Лиза, может, у нее есть еще какой-нибудь друг, приятель?
— Я всех обзвонила, всех! — рыдая, она упала на диван. — Ее нет нигде, нигде, понимаешь? Тимур, что же нам делать? Надо звонить маме!
Тимур повернул к ней посеревшее и осунувшееся за несколько часов лицо.
— Подождем до утра, Лиза, — жестко проговорил он, — мама сейчас все равно ничего не сможет сделать.
— Я звонил папе, — сказал Толик, — он говорит, что вообще-то милиция начинает искать через три дня, но он постарается узнать — утром к ним поступает информация обо всех происшествиях по городу. Если что узнает, сразу сообщит.
Отец Толика работал на Петровке, но ждать его звонка у Лизы не было сил.
— Давайте, мы сами туда поедем, прямо сейчас!
— Перестань, Лиза, — голос Тимура звучал хрипло, словно кто-то железной рукой сдавил ему горло, — мы ничего не сможем сделать. Ничего! Точно также было, когда пропал папа. Ты не помнишь, ты еще была маленькая, а я помню.
Московский поезд прибыл в Ленинград в шесть утра, но Женя еще часа три покрутился на Московском вокзале, дожидаясь, пока Сергей и Халида уйдут на работу — боялся, что не в состоянии будет выдержать встречу с матерью Дианки. В начале десятого, когда он, прислушавшись на всякий случай, осторожно повернул ключ в замке входной двери, Петр Эрнестович, еще был дома и вышел в прихожую его встретить.
— Ты здесь уже совсем перестал появляться, Евгений, — недовольно сказал он сыну, — но хоть иногда-то давай о себе знать.
— У меня работа над диссертацией в самом разгаре, папа, поэтому не всегда есть время тебе докладывать о нюансах личной жизни.
— Я понимаю, но вчера звонил Марат Васильевич, тебя искал — ты, оказывается, вообще не появляешься в университете.
Марат Васильевич Доронин был научным руководителем Жени, и они действительно не встречались уже более месяца.
— Я ведь сейчас в основном в библиотеках, папа! Хочу закончить вторую главу диссертации и ему показать. А что он хочет?
— Во-первых, он хочет тебя видеть, что совершенно естественно. А во-вторых, завтра в одиннадцать ты должен представить на ученом совете отчет о проделанной работе. Дай мне хотя бы телефон той дамы, у которой ты постоянно проводишь время, а то меня спрашивают, как тебя найти, а я и не знаю, что ответить, даже неловко.
— Да ну ее, я с ней на время разругался, — Женя нарочито небрежно махнул рукой. — Ладно, пап, не сердись. Дай, я тебя поцелую и пойду готовиться к докладу.
Покачав головой, Петр Эрнестович вздохнул и стал надевать пальто. После смерти жены руки у него начали дрожать, и теперь он никак не мог попасть в рукав. Женя помог отцу одеться, заботливо поправил шарф на его шее, нежно поцеловал в щеку.
«Хорошие у меня дети, — думал академик Муромцев, спускаясь в лифте. — Златушка моя ненаглядная, почему ты так рано ушла от меня? Сколько счастья ты дала мне в этой жизни, но наши дети — самое дорогое, что ты мне оставила».
Тимур и Лиза с Толиком приехали на Петровку к одиннадцати. Отец Толика сам встретил их и провел к себе в кабинет. Говорил сухо, отрывисто — согласно сводке по городу накануне вечером и ночью произошло несколько несчастных случаев, но все жертвы опознаны, Дианы среди них нет. Однако рядом с парком Горького обнаружен обгоревший труп девушки лет семнадцати. Внешне ее опознать невозможно, но эксперты попробуют провести идентификацию по костной ткани — ведь Лиза с Дианой идентичные близнецы, и если Лиза согласна на участие в экспертизе…
— Согласна! — она закрыла лицо руками и заплакала.
Предварительные результаты экспертизы почти не оставили сомнений.
Тимур сам позвонил в Ленинград и изменившимся от горя голосом сказал Сергею:
— Дядя Сережа, Диана погибла, вы сами скажите маме, я не могу…
Халида выслушав мужа, почти не изменилась в лице. Спустя два часа они с Сергеем вылетели в Москву.
Она держалась с достоинством, мужественно утешала своих убитых горем детей, а со следователем разговаривала очень спокойно — так спокойно, что он решился сообщить ей и Сергею подробности.
Выяснилось, что из всех знакомых последним видел Диану живой Анвар, который сам физически совершить преступления не мог — в час, когда девушка погибла, он уже находился в самолете, это было проверено. По телефону Анвар уточнил, когда и где распрощался с Дианой, предложил даже прилететь в Москву, но следователь счел, что в этом нет необходимости. Больше ее никто не видел — ни в библиотеке, ни друзья, ни соседи. По версии следствия ей предложили или, может, заставили сесть в машину — возможно, пригрозили. Затем отвезли в безлюдное место — на снегу возле тела четко отпечатались следы колес. Что там могли сделать с девушкой, следователь уточнять не стал, но Халида и сама могла себе это представить.
— Сейчас мы ищем машину, — сказал он, сочувственно глядя на белое, как мел, прекрасное лицо матери погибшей, — и когда найдем, убийцы получат по заслугам.
Выходя из кабинета, Халида покачнулась. Сергей попытался поддержать ее за локоть — ему показалось, что жена споткнулась, зацепившись ногой за порог. Однако она судорожно вздохнула и медленно осела на пол, потеряв сознание.
Глава двенадцатая
Спустя два дня после приезда в Париж Самсонову позвонил и попросил о конфиденциальной встрече представитель известной американской торговой фирмы Эндрю Кларк. Приехав в отель, где остановился Самсонов, он первым делом заявил:
— Мистер Самсонов, предупреждаю, что если мы хотим достичь соглашения, наша беседа должна иметь строго конфиденциальный характер.
— Мистер Кларк, — тщательно подбирая английские слова, в тон ему возразил Самсонов, которому не понравился самоуверенный тон американца, — какое соглашение вы имеете в виду? Я пока не знаю, о чем пойдет речь, именно вы были инициатором нашей встречи. Или это я позвонил вам и предложил наше нынешнее рандеву?
Он специально использовал романтичное французское «rendez-vous» вместо сухого английского «appointment», чтобы усилить сарказм и осадить собеседника, но Кларк не понял иронии, и лицо его осталось равнодушным.
— Речь идет о взаимовыгодном сотрудничестве, — объяснил он.
— Какого рода? — небрежно поинтересовался Самсонов.
— Нам известно, что у вас заключен контракт об эксклюзивных поставках минеральной воды «Алидэ» французскому концерну «О вив». Мы хотели бы перекупить контракт и уже имеем предварительную договоренность с некоторыми членами правления, но их меньшинство.
Он откашлялся и умолк. Самсонов пожал плечами.
— Согласно контракту, я, как поставщик «Алидэ», в данном случае тоже имею право голоса.
— Да-да, я знаком с условиями соглашения. Именно поэтому мы решили обратиться лично к вам, мистер Самсонов — если наша фирма перекупит контракт, это окажется для вас крайне выгодным, мы готовы это обсудить.
Во взгляде Самсонова мелькнула веселая усмешка, он откинулся на спинку кресла и покачал головой.
— Мистер Кларк, вы меня просто удивляете! Я подсчитал, сколько денег вам придется выложить, чтобы заручиться поддержкой большинства членов правления. Для чего вам это?
Американец изумился, потом вспомнил, с кем имеет дело, и снисходительно объяснил недогадливому русскому:
— Мистер Самсонов, торговать непосредственно с вами нам выгодней, чем покупать «Алидэ» у «О вив».
— Это я понимаю, но чем вызван ваш интерес именно к «Алидэ»? Очевидно, она пришлась по вкусу вашим клиентам?
