Галина Тер-Микаэлян - На руинах
— Здравствуйте, здравствуйте, меня предупредили.
У Дианки глаза на лоб полезли при виде блеска разложенных перед ней украшений, но Самсонов холодно покачал головой.
— Уберите, моя дочь предпочитает бриллианты.
— Пожалуйте, есть хорошая вещица.
При виде бриллиантового кулона в золотой оправе Дианка даже руками всплеснула от восторга.
— Какая прелесть!
— Вот это и возьмем, — Самсонов небрежно бросил чернявому две толстые пачки банкнот в банковской упаковке, — покажите, как это надевается.
Продолжая улыбаться, тот застегнул замочек на шее девушки и, отступив, зацокал языком:
— Мадемуазель, вам удивительно идет, поцелуйте вашего папу за такой подарок.
Самсонов крепко взял ее за локоть прежде, чем она успела ответить.
— Идем.
В машине Дианка закинула руки назад, чтобы расстегнуть замок, но у нее не получилось.
— Помогите, пожалуйста, — попросила она Самсонова, — у меня никак не выходит.
Он посмотрел на нее странным взглядом.
— А вам действительно идет. Очень. Вы похожи на вашу маму?
Дианке стало неловко.
— Говорят, что да, но мама у меня очень красивая, я не такая. Так помогите же это снять.
— Зачем? Оставьте себе.
— Да вы с ума сошли! Вы просто ненормальный!
Самсонов удержал ее руки — иначе она разорвала бы тонкую цепочку, пытаясь ее сорвать, или, что более вероятно, порезала бы себе шею.
— Почему вы так сердитесь Диана? Считайте, что это вам награда за отлично сданный экзамен.
— Какая награда, вы купили это для вашей дочери!
— У меня нет никакой дочери, у меня вообще никого нет на этом свете, я хотел сделать подарок вам, неужели это такое преступление?
— Это же просто шантаж какой-то, — девушка опустила руки и неожиданно всхлипнула, — как вам не стыдно!
Он улыбнулся и тронул машину.
— Почему мне должно быть стыдно? Разве стыдно делать подарки?
— Все равно, вы должны это забрать!
— И куда я это дену? Вы же умная девушка, Диана, и понимаете, что я не могу везти бриллиант во Францию — у меня первый же таможенник заберет его и прикарманит.
— Отдайте обратно в магазин и возьмите свои деньги.
— Магазин не принимает назад ювелирные украшения. Так что, видите, выхода нет — придется вам оставить это себе. Не обижайте меня, примите подарок.
— И что вы от меня за него потребуете? — Дианка вся напряглась и, положив руки на колени, смотрела прямо перед собой. — Вы что, считаете, что я совсем дура?
— Я так не считаю, — с нежностью проговорил он, — и ничего от вас не потребую. Но если хотите меня поблагодарить, сделайте то, что советовал тот мужчина в магазине — поцелуйте меня.
— Он сказал поцеловать моего папу, а вы не мой папа!
— Да, — голос его прозвучал глухо, — вы правы, я не ваш папа. Что ж, тогда не целуйте.
Сердце девушки внезапно пронзила жалость.
— Да я вас и просто так могу поцеловать, без бриллианта, — повернувшись к нему, она быстро коснулась губами его щеки, — но эту штуку вам все равно придется забрать.
— Давайте так сделаем, вы пока оставите бриллиант у себя, а когда я вернусь, мы решим.
— Ну… ладно. Я отдам вам, когда приедете.
— Вот и договорились. Сейчас я отвезу вас домой, но там вы бриллиант снимите — не выходите с ним на улицу.
Дианка немного успокоилась.
— А вы не опоздаете на ваш поезд? — спросила она.
Самсонов беспечно махнул рукой:
— Опоздаю — ничего страшного, поеду на другом.
— Нет, что вы! Езжайте на вокзал, а я выйду и поеду домой на метро. «Профсоюзная» — как раз наша ветка.
Подумав немного, он сказал:
— Сделаем немного иначе — вы доедете со мной до Белорусского вокзала, там нас встретит Женя Муромцев, я должен оставить ему машину. Вот он и довезет вас до дома. Согласны?
Дианка слегка поежилась, но отказаться было неудобно.
— Ну… хорошо. Только не опоздайте.
— Как скажете, — не доезжая до Баррикадной, Самсонов свернул налево, пояснив: — Лучше ехать здесь, возле Планетария всегда такой застой, что не проедешь.
— Говорили, что не москвич, а так хорошо знаете Москву.
Он буркнул в ответ что-то невнятное, но Дианка не слушала — ей вдруг стало очень жарко. Самсонов, взглянув на ее раскрасневшееся личико, посоветовал:
— Снимите шубку, Диана, и бросьте ее на заднее сидение. Давайте, я помогу вам, вот так.
Переулками он быстро добрался до Грузинского вала и минут через пять припарковал машину у Белорусского вокзала.
— Наконец! — Дианка с облегчением вздохнула и потянулась за шубой, но Самсонов ее остановил.
— Сейчас подойдет Евгений, и вы с ним поедете обратно, не одевайтесь.
— А когда вы вернетесь из Парижа?
— Не знаю, — медленно проговорил он, — может, через месяц, может, через год. Может, вообще не вернусь.
— Как, а… бриллиант?!
Губы его тронула печальная улыбка.
— Пока я не приеду за ним, считайте его своим. И вспоминайте меня… иногда.
От его тона у нее почему-то сдавило горло и защекотало в носу.
— Послушайте, Леонид, а вы сами… вы не хотите меня поцеловать?
В глазах Самсонова мелькнула смешинка, брови взлетели кверху.
— А знаете — хочу, — весело согласился он.
— Ну…тогда поцелуйте.
Зажмурившись, она повернула к нему лицо, подставив полуоткрытые губы. Обняв хрупкие девичьи плечи, Самсонов бережно поцеловал ее в лоб, прижался щекой к щеке и на мгновение застыл, еле слышно прошептав:
— Девочка моя, родная.
— Здравствуйте, шеф!
Самсонов торопливо отстранился от девушки — снаружи в машину заглядывал Женя Муромцев. При виде Дианки глаза его сначала округлились, потом понимающе сузились, взгляд на мгновение впился в бриллиант на ее груди.
— Здравствуй, Женя, — смущенно проговорила она.
— Привет, — он небрежно отвернулся от нее и почтительно сказал Самсонову: — Шеф, вы не опоздаете? Ваш поезд отходит через двадцать минут.
— Ну, и хорошо, — выбравшись из машины, Самсонов набросил пальто и вытащил кейс.
Стараясь не смотреть на Дианку, Женя подал ему папку.
— Здесь все документы, я подготовил, что дальше делать?
— Все, молодец. Отвезешь сейчас Диану, поставишь машину в гараж и можешь возвращаться к себе в Питер. Жди моего звонка.
— Слушаюсь, шеф.
Самсонов пожал ему руку, улыбнулся Дианке и, повернувшись, направился в здание вокзала. Женя сел на водительское место и хмуро поинтересовался:
— Тебя куда везти — домой?
— Ага.
Зажатые бесконечной вереницей машин, они медленно ползли по Садово-Кудринской. Взглянув на висящие на углу круглые часы, Дианка занервничала.
— Как поздно! А нельзя дворами проехать?
— Ничего не поделаешь, я не москвич, знаю дорогу только по кольцу и через центр.
— Можно я выйду и позвоню домой?
— Здесь никак не выйти, так что потерпи.
Им удалось припарковаться только у метро «Смоленская». Накинув шубку, Дианка побежала к автомату.
— Не отвечает, — сказала она, вернувшись в машину, — Лиза в библиотеке, к экзамену готовится, а Тимка, небось, спит. Он, когда спит, его из пушки не разбудишь. Я потом еще позвоню, ладно?
— Мост переедем, позвонишь — рядом с парком есть автоматы, — он тронул машину с места.
— Лучше бы я на метро поехала — уже дома бы была.
— Согласен. Но шеф велел тебя довезти, и я обязан выполнить указание.
— А ты… Леонида давно знаешь? — ей хотелось поговорить о Самсонове, но было неловко задавать откровенные вопросы.
Женя искоса взглянул на нее и усмехнулся краешком губ.
— Достаточно.
— Мне кажется, он хороший человек и очень легкоранимый.
— Гм. Тебе виднее.
— Почему-то таким редко везет в личной жизни.
— Ты, я вижу, всерьез решила пожалеть шефа.
В голосе его прозвучала явная ирония, но Дианка по простоте своей этого не заметила.
— Да, мне его очень жалко и вообще… Знаешь, я хочу познакомить Леонида с мамой и дядей Сережей, когда он приедет, как ты думаешь?
От этих ее слов у Жени внутри все похолодело, и мысли в голове заходили ходуном. То, что Самсонов неплохо провел время с девчонкой, ему было ясно, как день. В принципе, ничего странного тут нет — шеф мужик обаятельный, деньги есть, бабы его любят. Смех один: Халида всегда уверяла, что спокойна за дочек, потому что с детства внушила им строгие правила нравственности. Святая наивность! А девчонка молодец — раз-раз, и безо всяких запрыгнула к мужику в постель. В другое время бы посмеяться, но если эта дурочка разболтает матери, да еще вздумает привести шефа к родным, то для него, Жени, это может выйти боком. Шеф придет, чего ему бояться? Девчонку он не насиловал, сама согласилась, а познакомиться с Муромцевыми ему будет даже интересно — ведь сертификаты на минеральную воду из совхоза «Знамя Октября» выданы институтом, возглавляемым академиком Петром Эрнестовичем Муромцевым и подписаны профессором Сергеем Эрнестовичем Муромцевым. И в момент выяснится, что все эти сертификаты, представленные парижским фирмам, в действительности собственноручно изготовлены Женей. Что бланки с печатями украдены им из отцовского института, а подписи отца и дяди подделаны. Что после этого будет, лучше даже не думать — воображения не хватит. Главное, все с самого начала было так тщательно продумано, никто из домашних даже не подозревает о его бизнесе с минеральной водой — благо, что у Халиды с Рустэмом Гаджиевым и другими родственниками прерваны все отношения. И теперь из-за этой девчонки…
