Галина Тер-Микаэлян - На руинах
— Ты обалдела? — насмешливо спросил он. — Представишь шефа, как жениха, или хочешь повиниться перед мамой в том, что натворила?
— А…а что я такого натворила?
— Если он тебе пообещал жениться, то не верь — он женат и дети есть.
— Женат?
— А ты думала. Но жена ему жить не мешает, он ее в другом месте держит, а для удовольствия у него есть классные телки, так что ты не единственная. И жалеть его особо не надо — он у себя в городе царь и бог, у него и завод, и магазины, и бордель отличный есть — я сам там пару дней поразвлекся, когда приезжал к нему по делам.
— Бордель? — от ужаса у Дианки даже голос сел.
— А что тут такого? Вполне нормальное дело. Я бы тебе, конечно, раньше не стал об этом рассказывать, но ты теперь созрела, так что поймешь.
— Что… пойму?
Женя не ответил. Когда они, проехав Зубовский бульвар, пересекли мост, он свернул на набережную и, обогнув парк, остановил машину в пустом, занесенном снегом месте.
— Фу, хоть здесь тихо. Ладно, давай, поговорим. Короче, с кем ты там, и что ты там — мне до лампочки, но меня в это дело не вмешивай, ясно? Мне из-за тебя неприятностей с отцом и дядей Сережей не нужно, поняла?
— Нет, — убитым голосом ответила она, — что я такое должна понять? Почему неприятностей?
— Потому что мне теперь твоя мама скандал устроит за то, что я познакомил тебя с боссом.
— Ну и что такого, что познакомил?
— А это, — его палец коснулся бриллианта, — тебе шеф, наверное, просто так, за красивые глаза подарил? Давно ты с ним путаешься?
Девушка ахнула.
— Ты…ты что говоришь! Ты ничего не понимаешь, это совсем не то!
— Это ты будешь своей маме объяснять, а мне не надо. Я шефа знаю, он за просто так бриллианты не дарит, да я и сам видел, как вы в машине обжимались.
— Да возьми ты этот бриллиант, он мне не нужен!
Заплакав, она потянула цепочку, и замочек неожиданно раскрылся, бриллиант скользнул по ее груди и упал на пол. Женя поднял его и, протянув ей, нарочито небрежно сказал:
— Да ладно, чего ты? Ничего страшного, тебе даже повезло, можно считать, — думаешь, всем целкам бриллианты дарят?
— Это… неправда!
Дианка оттолкнула его руку, и бриллиант, отскочив, залетел под сидение. Она зарыдала в голос и никак не могла остановиться — сказывалась усталость бессонных ночей перед экзаменом, обидно было от незаслуженных подозрений и откровенных намеков Жени, но больней всего жгло то, что Самсонов ей солгал.
Наблюдая за ней, Женя незаметно усмехнулся и добродушно проговорил:
— Хорошо, не реви, я уже понял: он тебе навешал лапшу на уши про свою несчастную жизнь, а ты поверила. Ладно, забудем — что случилось, того уже не воротишь. Мой совет тебе: помалкивай, даже Лизе ничего не говори. Твоя мама и без того переживает, что ее отец на нее сердится, а если о тебе пойдут слухи, представляешь, что с ней будет? Да она со стыда сгорит!
Он остановился, чтобы перевести дух и посмотреть, не переборщил ли. Дианка всхлипнула в последний раз, потом схватила свою шубу в охапку и распахнула дверцу машины. Выскочить ей удалось только наполовину — Женя поймал ее за руку и втянул обратно.
— Пусти! — стиснув зубы, она попыталась вырваться.
— Ага, сейчас, — он захлопнул дверцу, запер и тогда только выпустил девушку, — и далеко ты собралась, можно поинтересоваться?
— Я не хочу с тобой ехать! Выпусти меня, я дойду до метро и поеду домой!
— Хорошо, я довезу тебя до метро.
— Не хочу! Не хочу тебя видеть, я сама дойду! — она замолотила кулачками по стеклу.
— Надо же, какой темперамент! — хмыкнув, Женя включил зажигание. — Сиди тихо, ты стекло выбьешь, а мне потом с шефом объясняться.
— Ненавижу тебя и твоего шефа!
— Это как угодно, но одну я тебя здесь в темноте не пущу — изнасилуют, а потом мне за тебя отвечать.
Дианка повернула к нему свое заплаканное личико и зло сверкнула глазами.
— Да мне все равно, лучше пусть сто раз изнасилуют, чем с тобой рядом сидеть. Пусти! — она неожиданно рванула руль, и машина, развернувшись, уперлась в сугроб.
— Ого, это уже становится серьезным, — он выключил зажигание и сердито сказал: — Сума сошла, хочешь машину разбить? Или рвешься, чтобы тебя поскорей изнасиловали? Так я сам могу тебе доставить удовольствие, если желаешь, — и, обхватив хрупкие плечи девушки, грубо впился губами в ее губы.
Дианку, никогда прежде по-настоящему не целовавшуюся с мужчинами, охватил ужас. Задыхаясь, она отчаянно билась, пытаясь высвободиться, и когда Женя, наконец, ее выпустил, размахнулась и изо всех сил ударила его по лицу — раз, другой.
В жизни ему давали пощечину только один раз — мать, никогда не поднимавшая руку на своих детей, ударила сына по лицу, когда он, случайно узнав подробности гибели первой жены дяди, ляпнул про нее нехорошее слово.
«Никогда не повторяй этого даже в мыслях, — гневно сказала Злата Евгеньевна, — особенно при Тане. Даже в мыслях, ты меня понял? Понял или нет?»
Жене в ту пору только-только исполнилось пятнадцать, после того, что ему довелось услышать о Наталье, она стала ему ненавистна, было невыносимо обидно за любимого дядю Сережу. Но со старшими не поспоришь, а когда вместе с матерью за него взялся отец, пришлось сдаться и покорно буркнуть:
«Понял, больше не буду».
В тот миг его охватило чувство глубокого унижения. Оно окончательно так никогда и не ушло, осадок сохранялся даже тогда, когда хоронили мать, и сердце разрывалось от горя. И теперь это чувство внезапно вспыхнуло вновь. Он схватил Дианку за руки и с силой встряхнул.
— Ты что себе позволяешь, шлюха несчастная!
— Подлец! — она брыкнула ногой, больно ударив его по ноге острым каблучком сапога.
— Ах, так! Ладно, хотел с тобой по-хорошему, теперь поговорим иначе, — и Женя нажал незаметно вмонтированную в сидение кнопку.
Спинка откинулась назад, и Дианка упала на спину. Он навалился на девушку всей тяжестью своего тела, и ужас, застывший в ее широко раскрытых глазах, доставил ему огромное удовольствие.
— Пусти! Женя, пусти, пожалуйста, что ты хочешь делать?
— А ты сама как думаешь? — его рука скользнула по ее ногам, забралась по юбку. — Ты женщина опытная, шеф тебя всему обучил. Что я хочу с тобой делать?
Она дрожала под ним — такая юная, красивая и… уже доступная. Желание вспыхнуло в нем с дикой силой. Почувствовав это, Дианка взвизгнула, изогнулась и ухитрилась вцепиться зубами в его руку. Укус был неслабый, Женя в ярости дал ей затрещину, потом задрал юбку и рванул затрещавшие колготки и нижнее белье. Заглушив своим ртом рвущийся с губ девушки крик, он расстегнул брюки и рывком раздвинул ее ноги.
Черные волосы Дианки разметались по спинке сидения, при каждом его движении девушка дергалась и болезненно стонала. Когда Женя наконец ее выпустил, она так и осталась лежать — неподвижно, с бессильно раскинутыми ногами. Он сел, с ужасом глядя на ее испачканные кровью бедра.
— О боже, Дианка, я… Я не думал…
Дианка медленно поднялась и тоже посмотрела на свои бедра.
— Ты… ты меня изнасиловал, — не своим голосом сказала она, — ты…да как ты…
— Прости меня, прости, пожалуйста! Я ведь решил… О, черт! Не сердись, я все исправлю.
— Подлец! — гневно крикнула девушка, и глаза ее сверкнули. — Что ты можешь теперь исправить? Я все расскажу маме и дяде Сереже, все! Я ни в чем не виновата!
Женя пришел в ужас, представив себе гнев отца и дяди. По сравнению с тем, что он сейчас натворил, подделка сертификатов — мелкое хулиганство.
— Да ты что, Дианка, дорогая моя, любимая, зачем? Зачем кому-то говорить, кого-то беспокоить? Мы поженимся, и все будет в порядке.
— С чего ты взял, что я за тебя выйду замуж? — она выпрямилась, одернула юбку и, вскинув голову, говорила со спокойным достоинством в голосе. — Из-за того, что ты меня изнасиловал? Я в этом не виновата, и за такого подонка, как ты, выходить не собираюсь. А ты преступник и сядешь за это в тюрьму.
«Статья за изнасилование. К тому же, ей еще нет восемнадцати, она несовершеннолетняя».
— Погоди, Диана, — осевшим голосом проговорил он, — дай объяснить.
— В милиции будешь объяснять. Открой дверь, я выйду.
Окинув его презрительным взглядом, Дианка отвернулась и попыталась открыть запертую дверцу машины. Леденящий холод ужаса сковал Женю.
— Нет! — руки его молниеносно дернулись к ней, пальцы обхватили тонкую девичью шею, рванули назад.
Что-то хрустнуло, тело Дианки, обмякнув, бессильно привалилось к Жене. Глядя в ее равнодушные ко всему, широко раскрытые глаза, он чувствовал, что внутри него все цепенеет.
«Изнасилование и убийство несовершеннолетней. Что же теперь со мной будет?».
Внезапно возникло безумное желание жить, мысли четко заработали в поисках спасения. Включив зажигание, Женя медленно повел машину, выбирая наиболее занесенное снегом место. Притормозив рядом с небольшим овражком, наполовину заметенным пургой, он вытащил тело Дианки, подумав, кинул рядом с ней ее шубку и тщательно облил все это бензином из стоявшей в багажнике канистры. Затем бросил спичку и, рванув машину с места, поехал прочь, выжимая всю возможную на занесенной дороге скорость и стараясь не оглядываться на полыхавшее позади него пламя.
