Круг доступа ограничен - Дмитрий Валерьевич Политов
Поезд дёрнулся с места, и поехал было, затем притормозил, послышалось несколько выстрелов, чьи-то крики, длинные суматошные свистки, злой начальственный рык, обещающий провинившемуся интереснейшую сексуальную программу на ближайшее время и суматоха мало-помалу улеглась.
Рядом с нашим вагоном ещё какое-то время шло разбирательство – появился Муромец, которого дружно покрыли матом сразу несколько раздражённых голосов. Видимо на подмогу капитану явилось еще несколько мелких начальников. Илья вяло оправдывался, говоря, что ему, мол, показалось. На это ему заявили, что пить надо меньше. Говоров возмущённо заорал, что без водки здесь вообще работать невозможно, разгорелась бурная дискуссия, по итогам которой решено было немедленно тяпнуть мировую. Звякнули фляжки, резко пахнуло спиртом, кто-то закашлялся – в общем, всё окончательно успокоилось. У Илюхи кто-то поинтересовался, правда, куда делись его грузчики, но Говоров небрежно ответил, что они давно уже отосланы работать в неведомом нам восьмом секторе и спрашивающий явно удовлетворился этим ответом.
Спустя минут пятнадцать состав вновь дёрнулся, звучно рявкнул гудок паровоза, с грохотом закрылась дверь, вагон дёрнулся и постепенно набирая скорость, покатился по рельсам.
Андрюха завозился в темноте, негромко ругнулся, ударившись о край ящика, и раздражённо сказал:
- Вот паразит какой, Илюха, мог бы и предупредить, что устроит заварушку! А если бы мы не догадались, что надо под это дело прятаться?
- Да ладно тебе, - ответил я, - может, он сам не знал, как всё пойдёт?
- Не знал он, - проворчал Подрывник, - вот бросились бы мы с тобой вслед за конвоем, как бы потом в поезд попали? Эх, балбес он! Ладно, проехали, давай осмотримся, что ли – надо ж покумекать, как отсюда выпрыгивать. – Он достал фонарик и, подсвечивая им себе под ноги, вылез из убежища и принялся ходить по вагону. Я прошёл вслед за ним.
Сначала мы осторожно подёргали дверь и обнаружили, что она заперта. Последовала гневная тирада Подрывника, сообщившая мне, что Муромец ещё больший придурок, чем был раньше. Вскоре, правда, Андрюха заткнулся, когда обнаружил, что в широкой створке имеется дверь поменьше и вот она-то прикрыта на крюк только изнутри. Подрывник немедленно повеселел и принялся командным голосом требовать от меня притащить к выходу пару ящиков, чтобы было удобнее дожидаться экстренного «десантирования». Я ласково посоветовал ему заткнуться и не корчить из себя крутого босса, а понаблюдать, лучше, за окрестностями, по которым мы едем, и определиться с этим самым моментом выхода. Мы ещё немного поупражнялись в словесности, а затем рассмеялись – напряжение последних часов понемногу отпустило, и жизнь уже не казалась столь мрачной, как пару часов назад.
Андрюха приник к узкой щели и принялся наблюдать за дорогой, а я решил полюбопытствовать на содержимое ящиков, которые мы погрузили в вагон. Здесь меня ждало разочарование – они были заперты с помощью того же замка, что и ящики на складе у Мойши, но вот скважина под ключ, что должен был их отпирать отличалась от уже виденных нами. Я прикинул, нельзя ли их открыть как-нибудь по-другому, но решил бросить это дело – развесить свои внутренности по стенкам вагона как-то не захотелось, потому, что узнать, что ящики не снабжены устройством самоликвидации было не у кого.
Я решил плюнуть на эти секреты и, вспомнив о больной ноге друга, действительно перетащил поближе к выходу пару ящиков. Андрюха покосился на меня, но промолчал, с удобством устроившись на импровизированном сиденье, и, продолжая рассматривать в щель местный пейзаж. Делать пока было абсолютно нечего, и я решил забраться на штабель из ящиков и поглазеть в зарешечённое маленькое окошко, которое располагалось на противоположной входу стене вагона. Андрюха шикнул было на меня, привлечённый вознёй за своей спиной, но, рассмотрев причину моих «альпинистских» упражнений, недовольно что-то проворчал и вновь отвернулся.
Я всё-таки добрался до вожделенного окошка и приник к нему, жадно разглядывая проносящуюся мимо панораму. Смотреть было особо не на что – снаружи мелькал однообразный промышленный пейзаж. Но постепенно я увлекся - есть всё же нечто завораживающее в том, когда вы смотрите на мир из окна поезда. Неспешный перестук колёс, ветер, бьющий в лицо, мир, стремительно уносящийся назад – всё это настраивает на какой-то лирический лад и выгоняет из головы все мысли. Можно часами просто глазеть в окно, забыв обо всём и, не обращая внимания на то, что творится вокруг тебя. Ты всё время ждёшь, что из-за поворота вынырнет нечто такое, чего никогда не видел, и эта надежда на чудо поглощает, растворяя в своём всеобъемлющем действе. А может наоборот, ты тихо грустишь, сознавая как огромен мир, и насколько ничтожна в нём песчинка человека? Кто знает...
Глава 5
7 ГЛАВА
- Лёха, ты заснул там, что ли? – вывел меня из состояния, близкого к медитативному, раздражённый возглас Подрывника. – Я тебе уже несколько минут ору, глухарь, ты, этакий!
- Дурак, ты, Андрюха! – с чувством ответил я, отрываясь от окна и начиная слезать вниз. – Не стать тебе философом!
- А это здесь при чём? – озадачился приятель. – Какая на хрен может быть философия – когда кругом одни враги? Нам слезать с этого экспресса пора!
- Ну? И где мы сейчас? – заинтересовался я.
- Где – где... не нарывайся на рифму, - бесцеремонно нахамил мне Подрывник, - готовься, давай – сейчас поезд тормозить начнёт, вот тогда и спрыгнем...
- С чего ты взял? – удивился я – местность за окном ничего не говорила о скорой остановке. Подрывник жизнерадостно засмеялся и, ухватив меня за руку, подтащил поближе к двери.
- Смотри, - сказал он и вытянул вперёд ладонь, - вон там начинается затяжной поворот, а сразу за ним какая-то эстакада. Состав обязательно перед поворотом затормозит, к гадалке не ходи, самое место сделать ноги. И как раз к Айше идти недалеко. Понял? – Я с сомнением глянул в отверстие, но спорить не стал: Андрей всё же в этом городе человек более опытный – ему виднее.
